Страшный ефрейтор
(Полностью выдуманная история)
Двигай ближе, братка Санёк, наливай себе стаканчик спиртика своего любимого, бери копчушечки кусочек…. И слушай…
Вот обвинили меня тут отдельные несознательные отставные старшие прапорщики (заметь, Санёк, коллеги твои) в том, что в рассказах моих один обман и вымысел. Ну, ты то знаешь, что ни словечка я не выдумаю, все рассказываю, как есть, как на духу…
…Вот и сейчас расскажу я тебе истинную правду… Ой, точнее – полностью выдуманную историю…
* * *
…А дело было так…
Служил в одном из славных Пограничных Отрядов маленькой приморской области один боец. Некоторые славные офицеры-уставники-строевики, посмотрев на него со стороны, могли бы сказать (да и откровенно говорили), что и не боец это, а сущее недоразумение Пограничных войск: росточку он был, как говорят "метр-с-кепкой", и походку имел весьма странную. Оглядываясь на историю нашей страны, могу сказать, что был похож боец этот статью своей, на Мишку Олимпийского: грудь вперед, задница – назад, ноги-руки колесом. Он и ходил так, как медведь-подранок в тайге. Один из славных офицеров славного погранотряда (заметь, Санёк, твой коллега), однажды посмотрев вслед ковыляющему через плац бойцу, смачно выплюнул только что выкуренную папироску, и поставил точнейший диагноз: "Хроническое кривожопие!"
Офицеру этому и его диагнозу можно вполне доверять. Офицер этот был старой закалки. Прошел, как говорится, и дым, и рым. Недаром он, в подтверждение этого факта, частенько срывал с головы роскошнейшую зеленую фуражку типа "аэродром", хлопал себя по поредевшей, седой шевелюре, и в запальчивости кричал: "Я уже давным-давно седой капитан, а вы….!" При этом он добавлял несколько эвфемизмов из богатого и могучего русского языка, который так трудно дается иностранным студентам.
Так, Санёк, что-то я отвлекся, ах да, я же про кривожопого бойца тебе толкую.
Назову я его (ну, не буду включать сильно фантазию), ну, скажем Тарасов. Да и к слову, не бойцом он был, а старшим бойцом. Ну ты, Санёк, мужик догадливый, понял сразу, что я ефрейтора имел ввиду. Уж не знаю точно, как конкретно служил ефрейтор Тарасов, но служил. А от греха подальше, ну там от торжественных построений, а уж тем паче парадов и строевых смотров, запихнули его служить на БИП славного пограничного отряда.
Сам знаешь, Санёк, оперативными дежурными в отрядах ставят практически всех офицеров штаба, характеры и привычки у всех у них разные. Один сидит всю ночь за пультом, и ежели тихо на участке Границы, занимается разгадыванием кроссвордов, или составлением всяких там многомудрых отчетов по своей службе. Второй – читает умные (и не очень) книжки. А третий дождется выезда за территорию отцов-командиров, и на боковую.
Седой Капитан, например, очень даже любил проверять работу бойцов-связистов, или работоспособность каналов связи. При этом эвфемизмы из богатого и могучего русского языка сыпались из него, как из рога изобилия. Доставалось при этом не только бойцам-связистам и каналам, но и отдельным подчиненным ему по службе прапорщикам, особенно свежеиспеченным, дежурившим в соседнем, таком любимом тобой, кабинете.
И вот представь себе, Санёк, что чувствует старший боец на БИПе, когда дежурный офицер бросает его один на один с пультом, и уходит спать? Правильно мыслишь! Блуд и соблазн он чувствует в душе своей...
К слову сказать, была у старшего бойца Тарасова одна пронзительная отличительная черта – его голос. Откуда в этом тщедушном, кривожопом тельце появился ТАКОЙ голос, остается загадкой Матушки-Природы.
От голоса этого вздрагивали даже видавшие виды "старики-разбойники" – убеленные сединами майоры, начальники застав.
Дежурные по заставам и связисты голоса этого боялись пуще голоса самого начальника отряда. Приехавший как-то с проверкой московский генерал, услышав из коридора голос Тарасова, кричавшего что-то в трубку телефона, встрепенулся и едва не взял под козырек.
Вот и пользовался Тарасов своим служебным и голосовым положением, как хотел. То есть, как сейчас любят говорить отдельные субъекты, беспредельничал не по-детски.
Обычно дело было так. Дождется он ночью, когда дежурный офицер спать уйдет, и от безделья ли, от скуки ли, начинает названивать по различным круглосуточно-работающим организациям, предприятиям и учреждениям народного хозяйства и Министерства обороны маленькой приморской области, и, представившись каким-нибудь мифическим супер-пупер-проверяющим, требовать различных докладов, проверок и рапортов.
И веришь ли, Санёк, нет ли, но, заслышав ТАКОЙ командный, требовательный голос, все дежурные по организациям, предприятиям и учреждениям народного хозяйства и Министерства обороны маленькой приморской области вставали во фрунт, подобострастным голосом кричали: "Есть!!! Разрешите выполнять?!!!", и мелким бесом бежали выполнять полученные распоряжения. Довольный же собой Тарасов радостно потирал ручки и хихикал при этом. Форма мазохизма, видать, у него такая была.
Основным же "оперативным псевдонимом" себе Тарасов избрал емкий и весомый - "Генерал Страхов".
Вот так скромненько, брал себе ефрейтор трубочку телефонную, набирал номер дежурного какой-нибудь в/ч химзащиты, и… начиналось: "Дежурный, мать твою перемать!!! Это генерал Страхов из Главного управления!!! Почему бардак на точке?!!!"
И у невидимого дежурного от одного только услышанного голоса и интонаций рука сама по себе тянулась к табельному пистолету, дабы застрелиться и не мучаться в случае приезда столь грозного генерала на "точку". От услышанного дежурные, мертвенно белели лицами, подгибались в коленках, что-то невнятное лепетали в свое оправдание, и бежали проверять любимый подчиненный личный состав, наличие оружия в оружейке или бензина в пустых баках законсервированных автомашин…
Сколько по времени продолжалась эта театрализация Тарасова, врать не буду, не скажу.
Только вот однажды на дежурство заступил Седой Капитан. Вздрючив, по обыкновению, связистов, обложив в шесть этажей расстроенные каналы связи, и наинструктировав по самые гланды подчиненных господ прапорщиков, Седой Капитан завалился спать в соседнем с дежуркой кабинете. Сон его был чуток, как у достойного наследника традиций Никиты Федоровича Карацупы и его верного пса. Внезапно, глухой ночью, проснувшись, и пошарив по стоящему рядом табурету рукой, он не обнаружил своих любимых папирос. Но Седой Капитан знал, что Тарасов-то курит такие же.
Даже не обуваясь, в теплых шерстяных носках домашней вязки Седой Капитан подошел к двери дежурной комнаты, и услышал такое, от чего его седая шевелюра встала торчком и поседела еще больше.
Дослушав монолог Тарасова до конца, Седой Капитан с криком ворвался в дежурку: "Аааааа!!! Убью суку!!! Нет, б…, я не буду тебя, б…, убивать, я тебе, б…, сейчас жопу буду выпрямлять!!!" Ну, и так далее и тому подобное… Умел, ох и умел Седой Капитан подобрать нужные и такие своевременные слова для воспитательной работы с личным составом!
Закончилось все для Тарасова банально - десятью сутками гауптической вахты, и до самого дембеля к нему намертво приклеилась кличка "Страшный ефрейтор".
А вот слухи о "проверяющем из Главного управления" "генерале Страхове" еще года два или три будоражили умы и души руководителей и начальников, а также дежурных организаций, предприятий и учреждений народного хозяйства и Министерства обороны маленькой приморской области…
Источник сайт Погранец.ру http://www.pogranec.ru/showthread.php?t=14828
