Наступившие будни Средневековья мало что изменили в отношении к бритью. Усы и бороды по-прежнему считались обязательным элементом имиджа успешного человека. Тому, кто смел посягнуть на чужую растительность, грозили самые суровые кары, вплоть до мучительной смерти. К слову, это происходило уже в христианские времена. Более того, священники сами приучали паству гордиться растительностью на лице. Логика была проста: человек сотворен по образу и подобию бога, борода у мужчины — одна из составляющих человеческого образа, поэтому бреющий бороду изменяет его вопреки природе, выступая тем самым против Творца. Дабы удержать колеблющихся от перехода на темную сторону бритья, святые отцы пользовались разными методами.
К примеру, Блаженный Августин предпочитал использовать тонкий пиар. В своем бестселлере Enarrationes in Psalmos он писал: «Бородой отмечен мужчина сильный; наличие бороды подразумевает человека молодого, энергичного, активного, быстрого», тем самым ловко направляя мысли читателей в нужную сторону. В отличие от него, русский патриарх Адриан рубил напрямую: «Бог создал человека бородатым: только коты и псы не имеют её». Мол, выбирайте сами, кем быть — человеком или псом смердячим.
Беда пришла, откуда не ждали: одними из первых среди европейцев начали бриться католические монахи. Вслед за ними принялись скоблить физиономии рыцари и солдаты, дружно ноя, что бороды чешутся и мешают под шлемами.
Возмездие не заставило себя ждать: с севера в гости к любителям бритья приехали бородатые викинги. Они были настолько суровы, что когда пили брагу, закусывали краями щитов. Несмотря на нордический характер, свои усы и бороды они любили, расчёсывали и порой даже заплетали в косицы. Шутка ли — ведь наряду с длинными волосами, это был символ свободного воина! Коротко стрижеными и бритыми у скандинавов ходили только рабы. Поэтому, к встреченным европейцам викинги относились соответственно и при каждом удобном случае драли, как Тузик грелку. Просвещенным христианам пришлось даже писать специальную молитву во избавление от норманнов. Но северяне были язычниками и молитвы их не отпугивали. Даже напротив, привлекали. Потому что викинги знали, что больше всего молятся в монастырях — особых зданиях, где хранится много ценных вещей. А ценные вещи викинги любили.
Летели десятилетия, политическая карты Европы менялась, люди развлекались, как могли, и потихоньку забывали о старых добрых традициях. Все большее количество народа начинало регулярно бриться. Доходило до курьёзов. Скажем, в XI веке, известный британский блогер Уильям Мальмсберийский написал в своем пергаментном дневнике, что все французские воины — священники, «ибо всё лицо их и обе губы обриты, тогда как англичане оставляют волосы над верхней губой».
Со временем заветы отцов церкви по поводу бород оказались на свалке истории, и проповедники стали убеждать окружающих, что бриться — модно и стильно. Так скажем, однажды, некий Серлон Сеезский в читанной перед королем проповеди открытым текстом заявил, что «длинные бороды придают людям вид козлов, чьей мерзкой порочности постыдно подражают своими грехами прелюбодеи и содомиты». Впрочем, тогдашние бородачи не обиделись, потому что ничего хорошего от человека с таким именем никто и не ждал.
Люди — существа противоречивые. Видимо по этой причине, даже в тот период Средневековья, когда большинство мужчин бород не носили, безбородых воспринимали как вялых и бесплодных слабаков. По этой причине, монахи, которые бриться были обязаны по уставу, нередко искали оправдания своим действиям. Например, Бруно из Сеньи в отчаянии написал, что у монахов «борода растет внутренне», посему они такие же сильные, как остальные мужчины. Но ему мало кто поверил.