Покинув Москву на долгое время, я все время размышляла, а каково это будет — встретиться с городом вновь? Это как закончившийся роман — вы были близки, а теперь чужие, интересно, что-то еще осталось от былых чувств?
Повод для встречи у меня с Москвой был плохой, но встреча произошла. Я внимательно прислушивалась к своим ощущениям. Оказалось, что меня ничего не шокирует, ничего не раздражает. Ну да, вот такой вот город. Родной, кстати. Теперь навсегда таким и останется. Просто мы больше не вместе.
Первое, на что я обратила внимание — воздух вдруг не пахнет морем. Это странно. Этого не замечаешь, когда ты постоянно рядом с океаном, а потом — раз, и тебя окунули в запахи асфальта, пыли и выхлопных газов. И в Москве не пахнет горячим хлебом, кофе, эвкалиптами или хотя бы полынью. Вокруг тебя только дома, дома, машины, машины. От всего этого кажется, что город не совсем живой. И ты не понимаешь, а что здесь делают все эти люди и почему они куда-то едут, спешат?
Я вдруг поняла, что Москва все-таки резиновая. Нет конца и нет края жилой застройке; город строился с того самого момента, как я его помню (с моих 4-х), город строился, когда мы улетали и город строится сейчас. Растёт во все стороны, вширь и ввысь. От этого некомфортно, потому что у людей должно быть место для уединения, даже в городе. Как-то я размышляла на тему “мои любимые московские места” и поняла, что их нет у меня. Любимые — это значит такие, куда ты идешь, когда тебе плохо или когда тебе хорошо, куда ты идешь чтобы побыть с людьми или наоборот — спрятаться от них. В Смоленске у меня есть такие укромные улочки и секретные уголки, в Порту тоже есть, в Москве… нет. Памятные, да; красивые, да; но вот свои-свои — неа, нет.
Люди в Москве нас встречали хорошо. Не было никакого негатива, наоборот, мы у многих вызывали неподдельный интерес: “Ну как там, в Португалии?”. Многие (почти все) спросили у нас, как уехать.
Не заметила каких-то особых угрюмых лиц, грубости или хамства, но код общения/поведения потихоньку теряется. Например, в московских магазинах продавец обслуживает того, кто ближе к нему. В Португалии — того, кто подошел к прилавку первым. И каждый, кто подходит после тебя, тебя примечает и когда продавец освободится/вернется, тебя позовет или очередь, или продавец. В России, нет, стоишь в трех метрах от прилавка, ворон считаешь? Ну и стой себе.
Еще вдруг осознала, насколько в Москве много суеты — ненужной, беспощадной, бестолковой. Я так быстро привыкла к португальской размеренности и степенности. Дело даже не в неторопливости, нет, тут другое. Вот допустим, кассир. В Португалии кассир (официант, бармен, таксист, секретарь и т.д.) работает спокойно. Никто его не подгонят, не напирает сзади, не кричит “девушка, давайте быстрей”. У него есть время с вами поздороваться, помочь собрать покупки в сумку и пожелать хорошего дня. Никогда в жизни вы не увидите на лице португальского кассира “вас много, а я одна”. Он делает свою работу. У него нет желания поскорей "раскидать" всех покупателей и сидеть, плевать в потолок. Рабочее время — оно как бы и есть для работы. В Москве же почему-то у меня постоянно было ощущение, что я человека отвлекаю от чего-то важного, я ему мешаю, меня не хотят здесь видеть, я должна быстро отчеканить, что мне нужно и быстро оттуда свалить. А я уже так не умею. В “Спаре” я спрашивала у продавца, что за рыба на прилавке, но брать не стала, так я услышала “тцсс” и увидела закатанные к потолкуглаза! Это такая родная “милота”, что я чуть не рассмеялась, но просто улыбнулась.