Когда я была на первом курсе и только увлеклась туризмом, однажды ночью у костра тренер рассказывал нам страшилки о спелеологических походах. Якобы если один из команды застрянет в узком лазе, то следующему за ним придется распиливать его по кусочкам, чтобы освободить проход. Для себя из этой истории я вынесла простую мораль: лишние килограммы под землей действительно лишние. Но в спелеопоход хотеть не перестала. И наконец-то это желание исполнилось – мы отправились покорять Саблинские пещеры.
(Спойлер: распиливать никого не пришлось).
Налобный фонарик освещает узкий лаз, похожий на кишку великана – со всех сторон красно-бурая глина и белый песок. Впереди исчезают дрыгающиеся ноги. Сначала я пробираюсь на четвереньках, но, когда спина начинает тереться о потолок, опускаюсь ниже и ползу по-пластунски. Первые метры в пещере – самые сложные.
Саблинские пещеры довольно молодые, им всего 150 лет. Их вырывали для добычи белого кварцевого песка для стекол и зеркал в дома знати Петербурга. И если раньше в одну из пещер могла зайти лошадь с телегой, то теперь местами надо идти, пригнув голову, а местами – ползти. Годами песчаный потолок понемногу осыпался, поднимая уровень пола.
Мы ползем по пещере с гордым названием Штаны. Под руками и коленями мягкий холодный песок. Мне кажется, что ничем не пахнет – опасное заявление в наши дни, но ароматы трав и опавшей листвы действительно остались у входа. Я стараюсь не отрываться от впереди ползущего, хоть инструктор Алексей и предупредил, что вернется за всеми отставшими. Черные провалы ответвляющихся тоннелей кажутся и пугающими, и манящими.
Останавливаемся у водокапа (вы только вслушайтесь, какое же красивое слово – «водокап»!). С потолка довольно просторной пещеры в специально подставленные бутылки падают крупные капли. Где-то наверху течет ручей, вода фильтруется слоями песка и становится пригодной для питья. Позже мы вернемся, чтобы в этом убедиться.
Пригнувшись, входим в пещеру, которую скорее хочется назвать комнатой. На песочных полках стоят догоревшие свечи, большой камень напоминает стол. Мы оставляем тут ненужные вещи и отправляемся на тренировку от клаустрофобии в Графский грот. Для этого сначала выползаем наружу и по тропинке идем вдоль холма к следующей пещере. На потолке стая комаров готовится к спячке, но мы здесь не ради них. Мы пришли к шкурнику или шкуродеру (многообещающее название, да?) – узкому тоннелю, пробираясь по которому, ты зажат стенами и потолком.
Впереди 15 метров тесноты. Я ползу. Тут-то самое время вспомнить страшилки, которые однажды у костра рассказывал тренер, и задуматься: если я застряну, то распиливать меня начнут с ног или с головы?
Но эта мысль меня не испугала: кругом песок, а не скалы, его можно разгребать на своем пути и двигаться достаточно свободно. Страшнее оказаться под завалом. Головой я задеваю потолок, и песок тонкой струйкой сыпется за шиворот. Та-да-да-дам!..
– Главное – не паниковать, потому что в панике тело замирает, так застрять гораздо легче, – слышится голос Алексея, который успокаивает переживающую часть группы.
Вдох. Выдох. Я не паникую. Инструктор же сказал, что здесь никого не заваливало, значит, вероятность, что я буду первой совсем маленькая. Но она есть – заботливо подсказывает внутренний голос. И лаз расширяется. Я вижу свет. Выход!
Испытание пройдено – клаустрофобии не обнаружено, можно двигаться дальше.
В Штанах в большой пещере-комнате мы зажигаем свечи, на газовых горелках готовим суп и кипятим воду для чая. Выключаем фонари, глаза отдыхают от искусственного света, а огонь от десятка свечей отгоняет темноту.
Мимо проходят спелеологи. Мое одинокое «Здравствуйте» остается без ответа. Это у туристов-пешеходников считается хорошим тоном поприветствовать другую группу и пожелать удачной дороги, а в пещерах, оказывается, здороваться почему-то не принято. Может, чтобы не шуметь лишний раз?
С супом в пузе ползать определенно сложнее, но раз пресс напрягается, значит, под печенькой с кексиком он все-таки есть.
Впереди ждала грязь, и о передвижении на четвереньках ради сохранения тепла и относительной чистоты следовало забыть. Пришло время идти на корточках! Все эти ненавистные круги гуськом по спортзалу в начальной школе были только ради этого дня. Мы остановились на развилке: вниз вел широкий песчаный тоннель, вверх – более узкий и мокрый. Мне казалось, что выбор очевиден. Но, когда кто-то из группы спросил: «Куда теперь?», Алексей указал прямо – на едва заметный черный лаз в 30 сантиметрах от пола. Ну, поползли.
В глубине пещер спрятано много сюрпризов. В одном зале сложенную из плит колону украшает мишура, резиновая свинка и череп. В другом – с потолка свисает голова женского манекена. Алексей рассказал, что девушка периодически меняет цвет волос: к нашему переходу она перекрасилась в брюнетку и даже надела медицинскую маску. В третьем – на стенах развешены картины, а на импровизированных каменных полках расставлены глиняные фигурки. В стене я заметила часы без ремешка, они показывали без пяти минут четыре – верное время. «Надо же, даже работают!», – удивилась я.
По скользким камням добрались до водокапа под названием Барабанщик. Капли ударялись о ржавые кастрюли в быстром хаотичном ритме, который я никак не могла уловить. Мы заползли в пещерку с низким потолком, и Алексей предложил провести эксперимент и посидеть в полной темноте. Один за одним погасли фонарики, нас окружила тьма. Идеальная чернота со всех сторон. Спелеологическое правило «правой руки» гласит, что, если ты заблудился, положи правую руку на стену и иди вперед, так рано или поздно можно выйти наружу. Но если при этом у тебя сядут батарейки в фонарике, вряд ли есть шансы на самостоятельное спасение.
От Барабанщика мы тем же путем вернулись в комнату, где обедали. По дороге я снова взглянула на часы в стене. 15:55. Они стояли. Встали они в ту минуту, когда я смотрела на них в прошлый раз, или несколько месяцев назад?
Напоследок перед отъездом домой мы спустились в Жемчужную пещеру к могиле Белого спелеолога. Там, среди даров, которыми путешественники задабривают духа, стояли правила пещер:
В наших карманах не нашлось, что оставить на могиле спелеолога, поэтому, выбираясь из пещеры, мы немного заплутали. Но мы соблюдали все законы Белого, поэтому все-таки нашли выход на поверхность.
А на поверхности – осенний вечер, небо, черноту которого прорезают мелкие звезды, и запах жизни.