Предлагаю Вашему вниманию рассказ московской поклонницы творчества группы "КИНО - Елены Савковой.
****
Елена Савкова:
Первый раз я услышала группу «КИНО», когда была еще ребенком. Это была песня «Алюминиевые огурцы». Я тогда еще не знала, что это «КИНО», но веселое словосочетание запомнилось. Потом была «Восьмиклассница», мне было лет пятнадцать.
Более интенсивно я начала слушать Цоя, когда стала студенткой техникума. Как и все студенты, я ездила в колхозы, стройотряды, где мы пели песни под гитару, ходили на дискотеки. Это был конец 1980-х, тогда еще и много фильмов вышло —и «Рок», и «Игла», и «Асса». Еще и время такое —перестройка, много молодежных движений было. А наша «Мелодия» начала выпускать пластинки рок-песен. Русский рок вышел из подполья.
В начале июня 1990 года мы поехали на КВН в Брянск. Нас поселили в общежитие, мы с ребятами из команды сидели в комнате и пели под гитару песни Цоя. В другой комнате были ребята из Пензы и тоже пели Цоя. Мы друг друга еще не знали, но устроили баттл. И мы, и ребята из Пензы прошли в следующий тур КВН. У меня есть фото, где мы все вместе идем от ДК и горланим на всю улицу: «Мама — анархия, папа — стакан портвейна».
Мои друзья из техникума подарили мне билет на концерт в «Лужниках». В нем участвовали группы, которые дольше всех продержались в хит-параде «Московского комсомольца». Я не помню, кто выступал в первом отделении, мы все это время сидели балбесничали, ждали «КИНО».
Когда объявили, что сейчас будет Виктор Цой, трибуны взорвались. Всю вторую часть концерта мы уже не садились, стояли, горланили. Концерт шел минут сорок. Огонь в олимпийской чаше, черный флаг с белой надписью «КИНО»… Я была на многих концертах, но такого адреналина я больше нигде не чувствовала.
По тем временам охрана работала безукоризненно. Мы привыкли видеть милицию, но тогда я впервые увидела ОМОН: такие серьезные дяди, «шкафчики». Была проверка при входе, что-либо в бутылках пронести было невозможно. Выходили мы тоже строем, нас вели до станции метро. Тогда я впервые увидела еще и конную милицию. После того концерта я сорвала голос.
Билеты я не сохранила, мы тогда не знали, что это последний концерт Цоя. Я была в гостях у друзей, мы веселились, мне было девятнадцать лет. Кто-то включил телевизор, шла программа «Время» — тогда и объявили, что Цоя не стало. Беситься нам уже расхотелось. На похороны я не смогла поехать из-за работы. В сентябре, когда прошло сорок дней, мои друзья поехали в Питер, а мы, как в той песне — «Электричка меня везет туда, куда я не хочу», — поехали на КВН в Луганск.
15 августа, когда стало известно о смерти Цоя, на стене на Арбате появилась надпись «Сегодня погиб Виктор Цой, мы будем уважать тебя!». Дальше кто-то приписал «Цой жив». Позже я познакомилась с этими ребятами. Вообще, многие приносили к стене Цоя свои рисунки, стихи, фотографии. Несколько ребят все это очень бережно собирали. В середине декабря 1990 года где-то в клубе в Бирюлево они оформили стенды со всем этим материалом и провели выставку.
За несколько дней до презентации «Черного альбома» мне удалось побывать на закрытом показе короткометражного фильма Рашида Нугманова «Йя-Хха». Именно там мы первый раз услышали «Черный альбом».
На этом показе моя знакомая подарила мне билет на его официальную презентацию. Билет стоил 150 рублей — по сути, это был мой оклад на работе. «Черных альбомов» у меня два. Один у меня появился чуть раньше, чем в магазинах, а второй мне подарили на презентации. Он отличался от тех, что были в продаже: у него была глянцевая обложка, с разворотом, внутри был пакет с плакатом и наклейками. Эта пластинка до сих пор нетронута — как я ее принесла домой, так она и лежит.
В феврале 1991 года мы с ребятами на полгода со дня смерти Цоя поехали в Питер. Народу было очень много. Мы были и в рок-клубе на Рубинштейна, 13, и в «Камчатке», и на Богословке. В то время около могилы находилась палатка, в которой жили те, кто за ней ухаживал. Меня удивило отношение ленинградцев: они приносили чай в термосах, еду — живя на кладбище, где можно питаться? В следующий раз я поехала в Питер на годовщину смерти с мамой. Тот же самый маршрут. Опять же поразили местные жители: бабулечки принесли нам трехлитровую банку чая и пироги. Мы сидели на гараже около «Камчатки», передавали друг другу этот чай, ели.
Потом поехали на кладбище. Памятник уже тогда поставили, но оградки не было. В какой-то момент я заметила, что моя мама долго разговаривает с неизвестным мужчиной. Когда он отошел, какая-то бабуля начала кричать, мол, что вы засоряете все здесь, зачем, вы здесь топчете чужую могилу, оставляете сигареты. Ну понятно же — «Если есть в кармане пачка сигарет…». Мужчина пошел успокаивать эту бабулю, и оказалось что это — Алексей Учитель, приехал снимать о Цое. Кадр, где женщина кричит, есть в документальном фильме "Последний герой", мы туда не попали, видны только наши спины.
Мои две дочери тоже растут на песнях Цоя. У нас есть песенник, уже старый и потрепанный — сначала я его носила, что-то подчеркивала, потом старшая дочь, потом младшая. Они знают, что лучший подарок маме — книга о Цое или билет на «Симфоническое «Кино»...
