Счастливые друг другом утром планируют улететь в Копенгаген, рассуждают о том, вкусный ли там кофе и сколько они смогут прожить без домашней сгущенки и русского мата, днём ищут какой-нибудь горящий тур, а вечером феерично опаздывают на самолёт, потому что кто-то одна бегал с лейкой, вереща, что цветы сдохнут и надо все до единого полить, а некоторые - дважды, а потом сидят на полу и пьют чай с галетами, понимая, что ближайшее время придется экономить даже на еде. Их можно обвинить в безалаберности и несобранности, в излишней суетливости, но их никак не охарактеризуешь несчастными. Несчастные - те, кто тиранят того, кто рядом, начинают косить их нервные клетки при любом удобном поводе, сыпят обвинениями, как Зевс молниями, щипают за больное и давят на психику.
Копенгаген же, в принципе, простоит ещё лет тыщу, а вдвоём по-настоящему люди бывают пару десятков солнечных лет. И нет ничего ценнее, чем женщина, валяющаяся в прекрасном вечернем платье, с полным набором украшений и ресницами дальше носа рядом со своим мужчиной, которому настолько невмоготу было идти "на эту вонючую вечеринку", что он сел жрать сосиски с пивом, а она за компанию с ним.
Удавшиеся пары чистят друг другу обувь, устраивают разгрузочные ото всех дни, бегая по квартире в простынях и с кастрюлями на голове, носят чай в соседнюю комнату, не улетают в Копенгаген, тупят по очереди и прекрасно себя чувствуют.
Счастливые друг другом утром планируют улететь в Копенгаген, рассуждают о том, вкусный ли там кофе и сколько они смогут прожить без домашней сгущенки и русского мата, днём ищут какой-нибудь горящий тур, а вечером феерично опаздывают на самолёт, потому что кто-то одна бегал с лейкой, вереща, что цветы сдохнут и надо все до единого полить, а некоторые - дважды, а потом сидят на полу и пьют чай с галетами, понимая, что ближайшее время придется экономить даже на еде. Их можно обвинить в безалаберности и несобранности, в излишней суетливости, но их никак не охарактеризуешь несчастными. Несчастные - те, кто тиранят того, кто рядом, начинают косить их нервные клетки при любом удобном поводе, сыпят обвинениями, как Зевс молниями, щипают за больное и давят на психику.
Копенгаген же, в принципе, простоит ещё лет тыщу, а вдвоём по-настоящему люди бывают пару десятков солнечных лет. И нет ничего ценнее, чем женщина, валяющаяся в прекрасном вечернем платье, с полным набором украшений и ресницами дальше носа рядом со своим мужчиной, которому настолько невмоготу было идти "на эту вонючую вечеринку", что он сел жрать сосиски с пивом, а она за компанию с ним.
Удавшиеся пары чистят друг другу обувь, устраивают разгрузочные ото всех дни, бегая по квартире в простынях и с кастрюлями на голове, носят чай в соседнюю комнату, не улетают в Копенгаген, тупят по очереди и прекрасно себя чувствуют.
