Люблю я эти тихие затоны на Ладоге, превращающиеся в озерца с тёплой водой, в которых можно плавать между красивыми породами архейского периода, с вкраплениями розового кварца, сияющего на солнце в хорошую погоду, словно драгоценности! В этих затонах живут утята, которые разбегаются, заметив тебя, неумело шлёпая по воде, к противоположной стороне и тревожно плавают там, волнуясь. Им конечно, говоришь вслух, посреди безлюдной тишины: «Я хорошая! :) Я вот искупаюсь и уйду!» :) Но они, конечно, не понимают, и всё равно боятся.
В пятом веке до нашей эры Платон высказал эту мысль об идеях. Эйдосы принимают свое воплощение в мире людей и оформляют их жизнь определенными рамками убеждений, религий, идеологий, традиций — всем тем, что придает смысл, оформляет жизнь и как-то спасает от бурного моря непредсказуемого бытия. Некоторые из этих идей хорошие, и вроде бы, ведут к светлой цели, а некоторые не очень, так как цели вроде бы светлые, да средства, вроде как,нихороши, ну и всё в таком духе. Идеи сами по себе пластичны в их использовании. И Платон их увидел, эйдосы, хотя они никак не выглядят.
Глядя на кучевые ладожские облака, летними потоками поднимаемые вверх, всегда приходит в голову мысль — вот так,может, и выглядит мир идей, мир без форм, - абстрактно и безучастно по сути.
Много воды утекло с тех пор, как Кришнамурти, мирно ушедший из жизни в феврале 1986го, в день годовщины казни Джордано Бруно на Площади Цветов несколькими веками ранее, поведал мне: «Мир принимает традиционный подход и следует ему. Первой причиной беспорядка в нас самих является поиск реальности, обещанной кем-то другим. Мы механически следуем за кем-то, кто гарантирует нам удобную духовную жизнь. Самое невероятное — это то, что хотя большинство из нас противится политической тирании и диктатуре, мы внутренне принимаем авторитет и тиранию, позволяя кому-то другому калечить наши умы и наш жизненный путь. Но если мы полностью, не интеллектуально, а фактически отбросим всякий так называемый духовный авторитет, все церемонии, ритуалы и догмы, — а это означает оказаться в одиночестве, в конфликте с обществом, — мы перестанем быть респектабельными людьми. Респектабельный человек не может приблизиться к этой беспредельной, неизмеримой реальности.»
Респектабельный человек не может приблизиться к этой беспредельной, незримой реальности.
Не может.
...А я всё пью свой утренний кофе, глядя с Кюнсааривской горки на белеющую колокольню Валаама в дневной дымке, которую легко спутать с белым парусом яхты, под своими прошлогодними лунгта, не снятыми туристами, видимо потому, что сюда редко забираются…
Мне всегда казалось, что этот парень, Еше Сильванович, способен лишь есть клубнику в дорогих европейских отелях, но, прочитав синопсис его августовского спича, я вдруг оказалась в жизнеутверждающем финале бессмертной оперетты Имре Кальмана «Сильва», после которого зрители в приподнятом расположении духа расходятся по домам в ожидании следующей постановки с любимыми артистами. Мне вспомнилось, как в 1929 году, Джидду Кришнамурти, которому было тридцать четыре, и которого с детства сурово воспитывали замистифицированные опекуны многотысячного теософского «Ордена Звезды» с хорошим бюджетом и отлаженной структурой, на собрании своих членов в Нидерландах, которое транслировалось по радио, сказал, что он не мессия, которого они ждут, он распускает организацию, и что истину каждый способен найти сам. Все свободны.
Еше Кьенце Намкай напомнил мне о том славном собрании последователей Джидду Кришнамурти, ведь это было одно из прекрасных событий 20 века. Конец еще одного религиозного стада. А может это были еще просто утята в тихой заводи посреди бушующего бытия накануне мировой войны.
Орден Звезды, естественно, покололся и саморастворился в человеческом море. Некоторые осколки докатились до России, как докатывалось и ассимилировалось в ней всё что ни попадя. Мы же Ковчег. Тащим всё сюда. И потом не знаем, что с этим делать. А выкидывать жалко. Это уже наше. Наверное действительно пора осваивать Луну. Там много места.
Я уж не знаю, как там делили деньги, но все распущенные Кришнамурти жили не бедно. Грелись в лучах теософических идей, немного на них зарабатывая. Им повезло. Так как на голодный желудок в условиях хронической бедности ум способен воспринимать только одну идею — революции и коммунизма. А на сытый можно и о дзогчене или об аннутара-йога тантре задуматься.