Воспоминание священномученика Иоанна Пьянкова о священномученике Владимире (Богоявленском), митрополите Киевском
АНГЕЛ САМАРСКОЙ ПАСТВЫ
Мученическая кончина митрополита Киевского Владимира вызвала уже много воспоминаний о нем, как об угасшем великом светильнике отечественной нашей Церкви, обладавшем между прочим любовью к людям и самой теплой отзывчивостью на их страдания.
При первой же печальной вести о трагической кончине приснопамятного святителя, в моей памяти с какою-то особенной ясностью восстановилось воспоминание об одном характерном для почившего отзыве, слышанном мной в сентябре 1893 года при возвращении моем домой из Нижнего Новгорода на одном из волжско-камских пароходов. Во время пути совершенно случайно я вступил в разговор с одной спутницей по рейсу, довольно интеллигентной женщиной – жительницей г. Самары. Весьма естественно было разговориться с этой спутницей о холерной эпидемии, которая тогда, как слышно было, свирепствовала в Самаре и в других приволжских городах и селениях. Несмотря на своевременно предпринятые предосторожности и многие санитарные меры, при всей энергии врачей эпидемия в городе день ото дня принимала все большее распространение. Уныние и безнадежность, охватившие население, давали далеко не благоприятную почву для дальнейшего развития эпидемии. И вот в это критическое время на помощь населению Самары с замечательным самоотвержением выступил бывший тогда на кафедре Самарской епархии епископ Владимир. По словам рассказчицы, он с поразительным самоотвержением, доходившим часто до полного самозабвения, являлся всюду где были хворые больные, ездил по больницам и баракам, везде как среди больных, так и среди упавших духом населения вносил ободрение, утешение и упокоение, чем поднял упавший дух народный. Из того же рассказа самарской женщины припоминается еще один светлый штрих, дорисовывающий воинско-христианский облик самоотверженного святителя. Однажды, обратившись со словом утешения к одному холерному больному, он наклонился к его постели настолько близко, что рвотные извержения больного попали на него. Сопутствовавшие ему при этом поспешили отвести его от постели больного с предупреждением: «Ваше Преосвященство, Вы рискуете жизнью, т.к. легко можете заразиться», на что он отвечал: «на это есть высшая воля, воля Божия».
Так вот, батюшка, – заключила свой рассказ женщина спутница, – в нашем городе теперь, благодарение Богу, холера ослабевает, и все жители сознают и говорят, что для прекращения этой тяжелой эпидемии путем ободрения и подъема упавшего духа в населении не столько сделали врачи, сколько наш благочестивый архипастырь – этот наш добрый ангел, своим христианским участием охранивший наш город от поголовного почти вымирания. Одним словом: «наш владыка Владимир, – это ангел Самарской паствы».
Истинный и одушевленный тон, в котором, как хорошо помнится, высказан был приведенный отзыв о почившем митрополите Владимире, мне думается не оставляет места для каких либо сомнений в правдивости. Совесть же подсказывала мне, что неудобно было бы умолчать о том, что я слышал в 1893 году от благодарной своему архипастырю женщины.
Священномученик протоиерей Иоанн Пьянков. Слово к памяти Киевского митрополита Владимира, 1918 год