Суде́б мири́тель Воровски́х,
"Ва́нский" Габуния Тему́ри.
Ушёл из жи́зни "при свои́х",
И не попа́л в интри́ги бу́ри.
В полста́ четвёртом он роди́лся,
Село́ Ама́глеба родно́е.
Поздне́е Ва́нским окрести́лся,
Нёс с че́стью И́мя воровско́е.
Взя́ли Тему́ри в восемна́дцать,
Пыта́лся бри́чку он угна́ть.
Не знал парни́шка как боя́ться,
И пу́ть сво́й вы́бранный меня́ть.
Дал суд годи́шник пе́рвым сро́ком,
Зо́ны абха́зской для Тему́ри.
Реши́в судьбу́ таки́м уро́ком,
О́кна закры́лись в армату́ре.
В те времена́ престу́пный мир,
Систе́мой хи́тро разлага́лся.
Попа́сть легко́ нога́ми в жи́р,
Мо́г то́т кто жу́ликом назва́лся.
Тиму́р ста́ть у́ркою стреми́лся,
Укла́д зако́нника впита́л.
Когда́ он Во́ром объяви́лся,
То жи́знью о́чень рискова́л.
Степа́н Тбили́сский, Геворкя́н,
С Анзо́ром Га́льским там страда́ли.
В Семью́ был при́нят Уркага́н,
Тем са́мым ста́тус поддержа́ли.
Ли́шь год на во́ле продержа́лся,
По́сле звонка́, Ва́нский Тиму́р.
За ско́к в Чиа́туре попа́лся,
Люби́тель о́стрых авантю́р.
В грузи́нской ку́знице воро́в,
По ха́там спло́шь специали́стов.
Влепи́ли у́рке пя́ть годко́в,
Ряды́ попо́лнив колони́стов.
В ю́жный Ура́л эта́п погна́л,
Ушёл с Кавка́за на Челя́бинск.
Где он конкре́тно показа́л,
Что не согнёт режи́ма на́тиск.
Па́сху отбы́л всего́ одну́,
В ура́льской зо́не вор законный
Мая́чил суд сно́ва ему́,
Где был он вно́вь изобличённый
Гоп-сто́п кварти́ры из Тбили́си,
Тре́тьей суди́мостью нагна́л.
Хо́дку на го́д его повы́сил,
Но жи́знь ника́к не поменя́л.
В два́дцать се́мь лет освободи́лся,
Ию́льским со́лнечным денько́м.
Оста́тком ле́та наслади́лся,
А в о́сень сно́ва под замко́м.
В тюрьме́ закры́ли Кутаи́си,
Жда́л до весны́ там пригово́р
Двена́дцать лет и за кули́сы,
Пошёл на сро́к зако́нный во́р.
С центра́ла при́был в Ресбольни́цу,
Тбили́сский ла́герь, всё на до́лжном.
На Ру́сь отту́да шёл в темни́цу,
Где до́ сих по́р Честня́гам сло́жно
Три го́да по́ртил кро́вь он су́кам,
В О́мской упра́ве на девя́тке.
И вно́вь смени́ли ме́сто му́кам,
Погна́в к таджи́кам без огля́дки.
Снача́ла в зо́не подержа́ли,
Зате́м в центра́л, что в Душанбе́.
Режи́м Тиму́ру там меня́ли,
Нёс кре́ст иде́и он в себе́.
Пришёл в Нори́льск он на полго́да,
В сиби́рь, из со́лнечного ю́га.
Наста́ло вре́мя перево́да,
За отрица́ловку заслу́га.
Режи́м тюре́мный на три го́да,
На́чал с Кирги́зии Тему́ри.
Пото́м Жито́мир был похо́ду,
Тулу́н вене́ц же конъюнкту́ры.
За одиссе́ю ту по кры́тым,
Ва́нский со мно́гими обща́лся.
Был как мири́тель знамени́тым,
Конфли́кт любо́й им прекраща́лся.
Дву́шник провёл Тиму́р в Тобо́льске,
Режи́м дави́л, за то страда́л.
Путёвкой, но, не комсомо́льской,
В Тулу́н, Ирку́тский Вор попа́л
В тюрьме́ Тулу́на он с Япо́нцем,
Знако́мства свёл, как и с Бойцо́м.
В ШИЗО́ забы́тый во́все со́лнцем,
Ва́нский был, во́ли образцо́м.
В то́т ко́н на кры́той самозва́нец,
Нугза́р Резо́, тяну́л сво́й сро́к.
Вершко́в наха́павший, из пья́ниц,
Зато́чкой вы́хватил уро́к.
Орёл к нему́ расположи́лся,
Сам Во́р, но мно́го выпива́л.
Зелёным зми́ем раз вскружи́лся,
К Вора́м Резо́ с собо́й позва́л.
Припра́ву взя́л он к разгово́ру,
Служи́вый к ха́те их подвёл.
На тот моме́нт Тиму́ру взо́ру,
Предста́л трево́жный орео́л.
Ва́нский спроси́л их че́рез две́рь,
Чего́ ты с су́кой притащи́лся.
Его́ пришью́, ты уж пове́рь,
И тут Орёл посторони́лся.
Нау́тро вы́звали на схо́дку,
В Семью́ привёл кто́ расспроси́ли.
Орёл трои́л, нёс беспонто́вку,
Так его́ там, останови́ли.
Год девяно́сто шёл второ́й ,
Грузи́н амни́стия ждала́.
Тему́ри шлю́з откры́л конво́й
К Москве́ напра́вил удила́.
Осе́л он в Лю́берцах снача́ла,
Пото́м же в Че́хов перее́хал.
Вор отошёл от кримина́ла,
И преступле́ний те́х не де́лал
В разбо́рках ме́стных группиро́вок,
Ва́нский арби́тром выступа́л.
Конфли́кт реши́ть без потасо́вок,
Страви́ть Люде́й он не жела́л.
На схо́дках все́х быва́л масшта́бных,
И сло́во ве́ское име́л.
В вопро́сы су́м весьма́ грома́дных,
Зако́нник ле́зти не хоте́л.
В Крюково да́чу Тиму́р стро́ил,
Там и схвати́ли в со́рок пять.
РУБО́П Вора́ побеспоко́ил,
Кала́ш нашли́ и го́рсть масля́т.
Ше́сть гра́мм нары́ли конопли́,
Что́бы к ору́жию до ку́чи.
В Буты́рку Во́ра упекли́,
Полго́да суд муры́жил слу́чай.
С Буты́рки в Се́рпухов зае́хал,
Че́ховский суд, дву́шку впая́л.
Усло́вно сро́к он У́рке сде́лал,
С зачётом дне́й свобо́ду да́л.
После́дний раз уже́ в деся́том,
Менты́ Тему́ри прихвати́ли.
Гаши́ш у Во́ра был изъя́тым,
В Буты́рский ху́тор прикати́ли.
Пото́м в Матро́сской тишине́,
Зако́нник суд сво́й дожида́лся.
Полго́да дли́лось то турне́,
Когда́ по тю́рьмам он ката́лся.
Заплы́в прерва́л Во́р голодо́вкой,
Е́сть не могли́ его заста́вить.
Здоро́вье с э́той обстано́вкой,
Как сне́г весно́ю, ста́ло та́ять
На во́лю вы́шел под подпи́ской,
Систе́ма зу́бы облома́ла.
Топта́лась сме́рть за ни́м уж бли́зко,
И вско́ре Ва́нского забра́ла.
Ме́сяц сентябрь был на во́ле,
По́сле центра́лов и дие́ты.
Таки́х Воро́в уж не́ту бо́ле,
С сомне́ньем все́ авторите́ты.
Поко́йся с ми́ром Тиму́р Ва́нский,
Дру́г Иванько́ва и Бойца́.
С душо́ю чи́стой и жига́нской,
Бродя́ги, и не подлеца́.