Первая часть рассказа - здесь
Нормально поспать после жутких воспоминаний мне не удалось. Полноценный сон вообще стал роскошью в последние недели. Либо мешали сумасшедшие сновидения, либо мысли и воспоминания, постоянное оценивание себя и своей жизни. Примерно в 6 утра я открыла глаза и, несмотря на головную боль от недосыпа, встала и снова вышла на балкон. Я написал сообщение Оксане, с просьбой позвонить, когда сможет и она почти сразу перезвонила. Ее ночи тоже были бессонными из-за болезни сына.
Мы очень долго говорили с ней об адвокате, о тех фотографиях, об условно прекрасной, безупречной репутации моего мужа. В голове не укладывалось многое, но больше всего пугала внезапная дружба свекрови и Натальи. И эти странные мешочки.
- Я не особо верю во всякую там магию, Май, но все-таки, что это может быть? – спрашивала Оксана.
- Понятия не имею. Сама далека от подобного. Может наоборот, обереги какие-то... Знаешь, я думаю, может мне уже пора бежать? Не представлю, как смогу присутствовать на суде. Мне так страшно после встречи с этим мерзким Егором. Кажется, что он так все повернет, и в тюрьму посадят в итоге меня, а не Степу.
- Даже не думай об этом! Я пойду с тобой, и буду рядом. Ты справишься! Расскажешь им всю правду, чтобы знали какой он белый и пушистый на самом-то деле. Порвем их! – Оксана была резка и решительна. Обостренное чувство справедливости двигало ей всю жизнь. Чаще мешало, чем помогало, но натуру не исправить.
- Я хочу как-то сохранить эти фотографии, чтобы представить их в суде, если потребуется.
- Умничка! Это отличная идея! Я бы на твоем месте еще и ноутбук припрятала. Неизвестно каким образом может повернуться все. Еще какой-нибудь умелец утянет его. Степа же знает где и что хранится.
- Окс, у меня Тёмка проснулся. Будем на связи!
Мы попрощались с подругой, и я пошла заниматься утренними традиционными процедурами с сыном.
***
Все фотографии и видео я сохранила в облачное хранилище и ближе к обеду позвонила матери, чтобы узнать, когда мы можем вернуться. Она ждала нас ближе к вечеру. Содержимое мешочков так и осталось загадкой, и я от чего-то невероятно разозлилась на всю эту ситуацию, и позвонила свекрови. Она не ответила, и я продолжила навязчиво названивать. С третьего раза она все-таки взяла трубку.
- Что случилось, Маюша? – ласково говорила она, чем значительно меня удивила. – У меня руки грязные были. Пельмени стряпаю.
- Добрый день! У меня вопросы к Вам. Вот эти мешочки, что по всему дому распиханы, это Вы принесли? Это как-то нам угрожает?
Свекровь молчала, но не отключала вызов.
- Говорите! У вас в этом доме живет внук, единственный, между прочим. Хотя… Исходя из образа жизни Вашего сына, может и не единственный, но все-таки! Я жду ответа! – я иронизировала, но уже была на грани.
- Это безопасно. – тихо ответила свекровь.
- Безопасно для всех или только для Тёмы? Что это вообще значит? – громкость моего голоса увеличивалась с каждым предложением. – Вы же адекватная женщина, что за колдовские штучки?
- Это безопасно, Майя! – вторила себе мать Степана.
- Что это? Я спрашиваю еще раз, что это такое? Что в мешочках? – уже практически кричала я.
- Там просто разные травы, они помогают. Это для вас… Чтобы все хорошо было. – свекровь почти плакала в трубку и это меня несколько угомонило.
- Вы в этой деревне были с Натальей? – уже спокойно спросила я, но свекровь снова замолчала.
- Я поняла. Можете ничего и не говорить. Просто знайте, и Наташе тоже передайте, что выставить меня в худшем свете на суде не получится. Я все эти годы многое переваривала в себе, затыкала сама себе рот, когда хотелось высказаться, но сейчас все! Я Вас понимаю, как мать, а Вы попробуйте понять мать Олега, который навсегда теперь останется недееспособным. Мать его жены. Молодой, красивой жены, которая тоже недавно стала мамой. Им каково теперь? Благодаря Вашему сыночку столько жизней загублено, и он понесет наказание! Может в тюрьме одумается.
Свекровь, хлюпая носом, слушала мою речь и все-таки ответила:
- Я всех понимаю. Но как можно сына бросить? Как? Пусть он понесет наказание, но не 10 лет, Майя! Это же целая жизнь…Как мне потом спать ночами, зная, что сыну даже не пыталась помочь? - она расплакалась в трубку.
- Он не думал о жизни других людей. Крушил налево и направо, почти убил человека, так пусть теперь подумает, насколько ценна свобода. Пусть теперь ему указывают, а он слушает и исполняет. У него хотя бы будет возможность это делать. У Олега больше никогда!
Я положила трубку и выдохнула! Внутри разрасталась такая решительность и смелость, с которыми хоть сейчас можно идти покорять Эверест. Улики я сохранила. Стоит спрятать ноутбук. Как не странно, мне пришла в голову мысль, сделать это в квартире Ивана. Почему-то казалось, что скрывать его у Оксаны или у матери не очень безопасно, а Ивана никто не знает. Но, с последней встречи у меня так и осталось непонятное впечатление, и нужно было решиться на новую, а это было трудно. Однако, немного поразмыслив, я приняла решение больше не думать ни о чем, кроме как о своем будущем, а для этого нужно многое преодолеть в настоящем.
Ивану я позвонила уже из дома и попросила об одолжении. Разумеется, он не отказал. Я пришла к нему с двумя сумками, в которых были вещи и спрятанный ноутбук. Ему не стоит знать о моих находках, я просто попросила о возможности хранения вещей, якобы в квартире планируется ремонт, а в кладовую уже не помещаются наши с Тёмой сумки. Иван был рад меня видеть, и даже пригласил за стол, поужинать вместе.
- Спасибо, Вань! Но мне нужно идти. Там Тёма, и мама…
- А здесь ты и мы уже несколько дней не говорили о твоих делах. Как ты себя чувствуешь?
Он искренне интересовался моей жизнью и в глазах его читалось: «Не уходи! Давай еще побудем рядом!»
У меня вдруг перед глазами пробежали все моменты нашего раннего общения, еще в статусах преподавателя и студентки. Кажется, он всегда на меня так смотрел. Но я не замечала. Вернее будет даже сказать, что я не понимала этого, не могла оценить его взгляд, не имея опыта с мужчинами. Представьте, как бы жутко это не звучало, что на десятилетнюю девочку с желанием смотрит взрослый мужчина. Она не поймет его взгляда. Может заметит некий интерес, но не сумеет для себя идентифицировать, что именно это за интерес. Так было и со мной в студенческие годы. Я не умела понимать взгляды, даже жесты внимания. Все было странным, непонятным, невероятным даже. Вся жизнь состояла из посещения учебы, затем множества домашних заданий, и домашних обязанностей, к старшим курсам подключились подработки. И дома я всегда была не позднее 20-00. Все студенческое веселье прошло мимо, потому что я его боялась. Считала, что там меня, как котенка по имени Гав, ждут одни неприятности.
- Все нормально. Настраиваюсь на судебное заседание. Оно на 27 января назначено. – ответила я, опустив голову.
- Страшно?
- Нисколько! Больше ничего не страшно. Сейчас главное закрыть этот вопрос и двигаться дальше. Спасибо тебе за помощь!
- Я рядом! Звони, если что! – обнадеживающе, мягко сказал Иван.
Я улыбнулась в ответ и вышла из квартиры.
Короткий путь до дома я решила растянуть и немного прогуляться по округе. На самом деле Тёма уже давно был готов ко сну, и мама его укладывала, а я использовала аргументы только, чтобы не задерживаться у Ивана. Так странно. У него, кажется, и правда есть ко мне какие-то чувства. Но эта разница в возрасте. Опять разница в возрасте… Меня пугали теперь подобные связи, и по-особенному к нему, как к мужчине и не тянуло. Он мог бы стать отличным другом, помощником. Может я дала ему какую-то надежду? Внутри снова забилось это мерзкое чувство, подозрение себя в виновности, непонятно какой именно. Я тут же отогнала его от себя, подошла к подъезду и присела на лавочку, закрыв глаза. Холодный зимний воздух попал в легкие и отрезвил мое сознание, опустошил все воображаемые резервуары с чувствами вины, обиды, ненависти, и заполнил их свежей пустотой. Я решила сделать сегодня еще две важные вещи! Сообщить Ирине о фотографиях, способных повлиять на решение суда, и поговорить с матерью. По-настоящему поговорить, выворачивая душу, как и советовал Иван.