«Мам, слушай.
Извини меня за все грубые слова, что я постоянно тебе говорю. За мою подростковую дерзость и несдержанность, резкость. Я знаю, что никогда теперь не говорю и не скажу что-то ласковое, потому как мое отношение к тебе действительно изменилось. И жаль, что только в худшую сторону. Ты причинила мне слишком много боли, которую я не смогу забыть. Я не смогу это сказать тебе по телефону или в лицо, поэтому лучше просто напишу, как умею. Ты ничего не знаешь о моей жизни. И мне жаль, что все так происходит, но я не смогу тебе больше довериться. Это не какое-то прощальное письмо, я просто решила объясниться. Я стала слишком грубой и замкнутой. Мне от этого одиноко, потому как нет никакой поддержки душевной. Ни от тебя, ни от кого-либо другого из нашей семьи. Это больно. Я буду звонить тогда, когда свободна, но не обещаю, что всегда. Я тебя люблю, мам. Но мое отношение к тебе уже не сможет измениться, увы.»
- Хорошо, извиню. Почему не берёшь трубку?
Я задыхалась. Задыхалась, что человек не видит ничего. Задыхалась, что маме все равно на мои слова. Она лишь хочет бесполезных разговоров. И для чего-то, чтобы я была рядом. Но когда я рядом, она постоянно уходит. Она уходит.
Я откинулась на спинку дивана.
Я начала вспоминать, проваливаясь в своё сознание всё глубже.
Моя жизнь - сон? Я хочу проснуться. Мама, мне тяжело. Мама, я хочу проснуться. Разбуди меня, будто мне вновь нужно идти в детский сад. Возьми меня за руку и отведи морозным утром туда, смеясь, что я иду, закутанная в шаль прабабушки, которая вечно кололась, в пуховике.
Ты умилялась. Я любила тебя радовать. Ты была такой молодой, мам. И с самой замечательной улыбкой, с ямочками на щеках. Воплощение нежности. Я хочу вновь почувствовать твою мягкую ладонь, твою кисть на своих волосах. Увидеть, как ты трепетно их перебираешь и как они ускользают меж твоих пальцев.
Деревня.
Там была ты по-особенному счастлива, мам, сидев под яблоней и читая книги прадедушки. Ты ловила солнце. Нет, это солнце ловило тебя. И оно действительно поймало, сделав разум твой неземным.
Я помню знаешь что? Ты постоянно путалась в себе. И это единственное, что я унаследовала от тебя. Выбирая из лучшего худшее. Выбирая реальные муки наслаждению.
Ты никогда не говорила мне, что я молодец. Я пыталась добиться этого. Я пыталась понять твой островок души. Мне не удалось. А теперь люди не могут понять меня и мой островок под цифрой 2. Потому как твой - первый. Ведь даже я не могу разгадать тебя, следовательно, я являюсь вторым номером. Твоим ребёнком, мам.
Я проваливаюсь дальше.
Говорят, что когда разрываешь связь с человеком, то вспоминаешь только хорошие моменты, отбрасывая плохое на задний план. Но почему-то при разборе слова и значения «мама» у меня лишь боль. Нет воспоминаний хороших сразу в ясном уме, их нужно вспоминать и делать это обдуманно. С лет 12 я была счастлива только тогда, когда мамы не было рядом. На тот момент это были счастливые мгновения, когда я была без неё. Я даже думала: «это ли не счастье, что моя душа спокойна». Я всегда чувствовала волнение при виде неё или при знании, что она скоро откуда-то придёт. Ее приход всегда был неожиданным. Ее приход я все же ждала чаще, чем позже в жизни приходы от другого. Теперь я совсем пропала.
Я помню, как все началось. Она сказала, что хочет уехать. Сказала, что оставит меня бабушке, а сама уедет с моим отчимом, неизвестно на какое время. Меня, которой было 13 лет, собираясь в школу в 6 классе, это заявление удивило. Удивило тем, что это было сказано очень неожиданно в 7 утра , в 13 лет, неработающим человеком, моей матерью, зимой, в переходном возрасте. У меня реально слов не было. И я вышла из подъезда в школу, заплакала. Хотя я всегда знала, что пошла характером в бабушку, а мать считала бесхребетной вообще.
Я плакала, а слёзы сразу стыли на щеках, превращаясь в соленый лёд.
Падали снежинки.
