Первый день состязаний на фестивале магов-погодников всегда самый весёлый и суматошный. Пожалуй, его не любят лишь те, кому достаётся убирать снег в городе, особенно вокруг арены. В пределах арены маги сами справляются с тем, что осталось после их выступления, ну, или платят кому-нибудь. У некоторых есть ученики, подмастерья — они стараются убрать снег или воду как можно скорее.
Волнорез волновался. Потому пришёл загодя. Над ним кружились три тучи, пухлые, сизоватые, закутанные в два слоя заклинаний, чтобы снег не просыпался раньше времени. Вдруг молодого волшебника дёрнули сзади за рукав. Он уж было обрадовался, что Хитролиска всё-таки пришла, но сзади стояла незнакомая девочка лет десяти или около того. Одета она была довольно плохо для такого холодного дня.
— Извини, у меня совсем ничего нет для тебя, — вздохнул Волнорез. — Я вчера не заработал ни монетки!
Пожалуй, заработок был бы тоже так себе — участие в магических нелегальных боях, но и того не случилось. Вчерашние агенты долго ловили Хитролиску и заглянули во все места, где могли скрываться люди вроде неё. В том числе и нелегальные арены проверили, разумеется.
— Дяденька волшебник, — прошептала девочка еле слышно, — я из деревни. Тут недалеко! Дяденька волшебник, в летние игры все тучи сюда стянули, в зимние тоже... денег у нас на погоду совсем нет, пропадаем совсем! А нам бы снега чуть-чуть, поля прикрыть и огороды. Кто платить может, потом бросовые тучи тут покупает после фестивалей. А у нас ни денег, ни урожая. Помогите нам, а?
Волнорез сел возле девочки на корточки.
— Я ведь не умею тучи отгонять, — сказал он, — разве что только чуть-чуть. Это тебе к Тучегонам надо.
Девочка всхлипнула.
— У Тучегонов я вчера былаааа, — сказала она, — и у дяденьки Ветрадора тоже былаааа... Все гонят, все ругаются, все денег хотят! А где нам взять? Той осенью помёрзло всё, весной посохло, летом сгорелоооо...
— Но я не умею перегонять тучи, — попробовал ещё раз объяснить Волнорез. — Я только фокусы да драться... ну, или бури усмирять ещё на море могу. Мог, — поправил он сам себя. — А тут перегонять надо!
— У меня братик есть, он умеет, — всхлипнула девочка, — он пошёл к пиратам просить!
Волнорез вздохнул. У контрабандистов свои законы. Как вчера Лиска ему объяснила? Так и сказала: принцип никогда ничего и никому...
— Ладно, — вздохнул он. — Где он, твой брат? Вот выступлю, всё, что останется, вам отдам... Правда, что там с трёх туч останется?
Тут затрубили, зааплодировали, засвистели. Зычный голос глашатая, помноженный магией вдесятеро, объявил начало шествия. К арене стянулись тучи.
Кто заметит, что их вдруг станет на три меньше? Волнорез подбросил на ладони круглую печать. Девочка замахала руками, стала звать брата. Пришёл мальчик лет четырнадцати, и волшебник, глядя на его худобу и скудную, хоть и аккуратную, одежонку, убедился в правильности своих намерений.
Вложил в руку паренька печать и прощально посмотрел на тучи. С неба сыпались редкие мелкие снежинки.
Но этому городу снега в ближайшее время перепадёт немало. Всё, что не выпадет на поля, будет здесь и потом пойдёт в переработку.
А в деревне снег ой как нужен...
— Ну ты чего, — огорчённо сказала Хитролиска, протолкавшись сквозь толпу. — На шествие не вышел, у расписания нет тебя. А я, между прочим, пришла! Я, между прочим, еле пролезла без билета-то! Где тучи, дурень?
Волнорез отвернулся.
— Тебе не понять, — сказал он. — Я тебя вот очень люблю, Лиска, правда, только сейчас не начинай. Нотаций я уже не выдержу.
— Да пошёл ты, — сердито цыкнула зубом Хитролиска. — Я тебе, между прочим, ещё две тучи лишних притащила. Мне их помощница подогнала уже после того, как мой склад накрыли.
Она поманила жезлом две кособокие небольшие тучки. Снега на них, на первый взгляд, было не так уж много. Но зато форма интересная и завитки так и плясали: дикие тучки, что над морем гнездятся. Резвые, словно лошадки!
— Я на мели, — развёл руками Волнорез. — Понимаешь, какое дело... крестьяне. У них там снега совсем нет, не уродилось ничего. Но ты не волнуйся, я знаю, что даром ты ничего и никому, так что я просто постою и посмотрю, как другие играют. Я, знаешь, даже люблю это — со стороны смотреть.
Мимо прошла группа барышень, нарядных, надушенных. Одна из них ревниво смерила Лиску взглядом, другая сказала:
— Господин Волнорез! А мы за вас болеть пришли!
Остальные только хихикали и жеманились. Хитролиска угрюмо проводила девушек взглядом.
— Жалко мне тебя, убогий ты какой-то. Совсем в тебе ничего прежнего не осталось. Где твоя удаль, погодник? Где твой боевой задор, маг? Встряхнись, тряпка! Вот тебе тучи, а вот тебе жезл от них, иди быстро на арену и без победы не возвращайся. Иначе...
Она поперхнулась словами, поднялась на цыпочки и поцеловала Волнореза в небритую щёку.
— Иначе я пожалею, что впервые в жизни подарила кому-то последние тучи. А жалость контрабандиста, знаешь, не красит. Понял?
Волнорез обнял Лиску и поцеловал в ответ, жадно, как не целовал уже давно. Всё-таки хорошо, что он в ней ошибся.
И отправился на арену, где уже ждали его, третьего участника, красивого молодого мага-погодника по имени Волнорез. Выиграл он в этом состязании или нет, на самом деле неважно. Важно, что над одной бедной деревней в тот день шёл самый настоящий снег — густой, белый-белый, и снежинки танцевали над полями весёлый, бойкий танец.
