Отар Иоселиани, человек, навсегда отравленный тоской по ушедшему времени. По затерянной Атлантиде. Жизни, в которой бытовали - честь, достоинство, благородство. Мужество быть собой. И мерять жизнь чем-то более значимым, чем повседневная суета сует.
Где были традиции неспешного общения. Созерцания вечного течения жизни. И способность видеть ее красоту.
Тоска по этому, навсегда утраченному идеалу, портал в который погребен под зыбучими песками времени – лейтмотив фильмов Иоселиани. Начиная с первого же «Листопада».
Здесь нет еще текучей камеры, которая неразделима с потоком жизни, выхватывая из него, словно наугад - лица и сюжеты.
В «Листопаде» намеренно упрощенно и даже плакатно разведены два антогонитстских пути - путь приспособленца, готового продать душу по первому требованию. И путь юноши, готового отстаивать и защищать то, во что он верит. Будь то качество вина. Или право ухаживать за любимой девушкой.
И пусть объект первой влюбленности оказывается легкомысленной пустышкой, которая не прочь стравить друг с другом многочисленных поклонников – недаром в одном эпизоде капризная Марина мелькает на фоне меховой витрины, где щерит оcкал хищная рысь. Герой отстаивает достоинство, готовый, если нужно ввязаться, ради любимой, в драку. Иначе, какой он мужчина?
Неслучайно, конечно, мы видим прекрасные снимки его предков – на самом деле, фамильные снимки самого Иоселиани, где на цветущем лугу - дамы в широкополых шляпах, где мужчины в офицерских мундирах твердо и ясно смотрят сквозь объектив на своего потомка. Все это защищает Нико от опасности, встать на путь торговца душой.
Поэтому, когда на работе герой сталкивается с выбором – пустить в розлив незрелое вино (а красное, тягучее Саперави выстаивают от 4 до 30 лет). Или взять на себя ответственность и поступить, как велит совесть – он выбирает путь совести.
Очень четко Иоселиани проводит мысль, что на этом пути решение принимается исключительно в одиночку и ответственность за него несется персонально. Ни друзья, ни родня не могут помочь на этом трудном пути.
И, хотя Нико в финале остается один на один с начальником, который разряжает гнев игрою на биллиарде. Сухой и громкий звук катящихся шаров напоминает звук выстрелов. Каждый, кто выбирает путь правды, должен быть готов и к такому финалу, предупреждает режиссёр. Он лучше, чем утрата достоинства.
Главный сюжет – история нравственного выбора молодых людей, где происходит распад одного и мужание другого - вписана в пастораль о вине как смыслообразующем понятии Грузии.
Вино здесь сакральное явление, что питает землю. От лоз, политых крестьянским потом, до неторопливых застолий, на которых мужчины собираются, чтобы поднять к небу благодарственные чаши и слить в многоголосье голоса – определяет смысл и достоинство нации.
Каким грустным сарказмом, какой печалью проникнута история о заводском производстве вина, где сведена на нет радость честного и достойного дела.
Где работяги чураются пить то, что вышло из под их рук. Где под бодряческие марши, показушные экскурсии и бесконечный советский радио-энтузиазм царят равнодушие, двойные стандарты и фальшь.
Фильм окаймлен изображением древнего грузинского храма. В начале картины он вписан в сцену благородного застолья, когда, собравшиеся после трудного дня крестьяне, в чистой одежде, едят брынзу, зелень, запивая трапезу молодым вином.
В финале мы видим тех же крестьян, ныне рабочих завода, которые позируют в парке фотографу позади, намалеванных на холсте грузинских джигитов. Нелепы их лица, которые они пытаются втиснуть в отверстия фанерной картины.
Жалкая пародия на то, что некогда блистало и вызывало гордость. Листопад как утрата национального достоинства, утрата извечных вековых традиций. Камера отстраненно фиксирует их кривляния.
Дальше мы видим Нико с компанией, гоняющего мяч на пустыре. Его бывший приятель на реке, с очередной пассией нежится в лодке – она на веслах.
Камера медленно скользит вверх, по склону холма. Ветер треплет траву в складках древней земли. Ее венчает Храм...
"Не забывай, кто ты. Откуда вышел и куда вернешься. Сверяй земной путь с вечностью" – таков посыл «Листопада».
Отар Иоселиани: «Наверное, в Грузии и, может быть, в Армении сохранилась древняя традиция жить на этом свете. Многое утрачено, многое забыто, о многом люди не помнят…
… Но, если в Грузии настанет время, когда быть бедным и беспечным – это уважительно и почетно, тогда, может быть, что-то изменится.
А, пока строят себе дворцы временщики, это очень опасно. Значит, они не помнят о конечности жизни. Они не помнят о том, что все кончается плохо на этом свете. А, не помня об этом, они думают, что то настоящее, которое они проживают, будет длиться вечно.
А раз человек, по глупости, в это верит, он не думает о Будущем»…
Потрясающий анализ "Листопада" Юрия Норштейна для студентов ВГИКа, 1997 год