Цой (2020, режиссёр Алексей Учитель)
Когда в конце 80-х Алексей Учитель снимал фильм «Рок», он документировал историю, хлынувшую на нас мощной энергетической волной, сметающей на своём пути всё прогнившее и застоявшееся. Само название метафорически отсылало к древности с её трагедией и катарсисом. Никаких полутонов, только чёрное и белое, словно две древних стихии закручивали свой водоворот иной гравитации — снимающей оковы с уставших от рабства душ. Воздух от просмотра этой картины до сих пор искрит причудливыми электрическими разрядами. Ток шёл по нам. Тогда это не приходило в голову, но сейчас магнетизм этого изображения видится едва ли не шаманскими плясками Джима Моррисона. Да, это были они, новые наездники шторма, идущие по жизни маршем.
Кадры из этого апокрифа свободной жизни открывают новую работу режиссёра, под незатейливым названием «Цой». Чёрно-белое изображение лидера группы «Кино», гипнотически тянущего на крупном плане «а тем, кто ложится спать, спокойного сна», кажется, вот-вот расплавит плёнку. Но этого не происходит. На экране появляется потасканный секс-символ новейшего российского кино Евгений Цыганов в роли водителя «Икаруса» Петра Шелеста, который на повороте вынес «Москвич» Виктора Цоя на обочину.
С этого события и начинается роуд-муви Алексея Учителя, в котором простой работяга, попавший в ДТП с кумиром миллионов, везёт закрытый гроб с его телом в Ленинград. Это конечно же художественное допущение, троп, который оказался последним гвоздём в крышку здравого смысла. Цоя мы больше не увидим. Пара врезок из того же «Рока» выглядят здесь уже слишком инородно. Как и всё остальное — разборки двух подруг, настоящей Полины (Паулина Андреева) и бывшей Марины (Марьяна Спивак), её бухающий всю дорогу придурковатый бойфренд Рика (Илья Дель), тайная поклонница певца и по совместительству фотограф Вика с суицидальными наклонностями (Надежда Калеганова) и Юрий Райзен в лице Игоря Верника с наклеенным париком и замашками провинциального дельца. Соединить имя и видоизменённую фамилию двух самых известных продюсеров распадающейся по швам советской страны Юрия Айзеншписа и Андрея Разина, это конечно большое сценарное достижение, чего уж, прямое и понятное, как лобовое столкновение двух транспортных средств.
Будьте уверены, «Белые розы» группы «Ласковый май» обязательно прозвучат в этом фильме, как лишнее подтверждение вышесказанного. Но, справедливости ради, это будет один из двух действительно сильных кадров в этом насквозь картонном кино. Когда под свадебные песни и пляски с голосом Юры Шатунова напившаяся фотограф будет изображать манеру исполнения Цоя под звучащие на максимальных децибелах «что с вами сделал снег и морозы», к горлу подступит ком. Выход в тираж для группы «Кино» был очень близок, но… всё-таки не состоялся. И Цой прямо на глазах резко становится мифом, без всякого положенного зазора разделив мир на до и после.
Второй случится ближе к концу, когда «Пазик» Шелеста остановится перед поднятым асфальтом разведённого моста. Словно естественная и в то же время искусственная преграда, за которой другой берег и иная жизнь. Но длился этот кадр буквально несколько мгновений, пока герой Евгения Цыганова не вышел покурить из кабины и к нему не подошёл косящий под Цоя фанат с просьбой закурить. Дальше будет цитатный кадр из фильма «Игла» с фальшивым хэштегом «Цой жив». Аллюзия понятна, но, как и во всём фильме, слишком уж надуманна.
У Учителя вообще на протяжении всего фильма Цой мёртв — в любом смысле. Таков лейтмотив этого искусственного кино. Искусственного во всём. Начиная с вымученных любовных отношений водителя автобуса с латвийским следователем Илзе Ясс (Инга Тропа) и фотографом Викой, и заканчивая проходкой фанатов к могиле кумира, карикатурно напоминающей выход рабочих с фабрики братьев Люмьер. Даже ловко спрятанная кассета в недрах солнцезащитного козырька под кодовым названием «47» не сработала хичкоковским макгафином, не слышит Шелест этих песен, как и не слышал Вику, которая в одиночку пыталась перепеть дискотеку. В этом кино не только Цой мёртв, но и всё вокруг безжизненно, лишено какой-то естественности. Разве что Виталий Коваленко в маленькой эпизодической роли подполковника Свиридова чересчур убедителен для слишком общей картины.
Фильм буквально напичкан банальностями, начиная от продюсерского «Эх, Витька, Витька, впереди же концерты были, стадионы» до местного «Знаешь, как эти штуки называются? Алюминиевые огурцы». Серьёзно? Неужели рыба, хватающая воздух на асфальте после аварии, это действительно удачный христианский символ конца жизни? И так во всём — неуклюжие диалоги, выхолощенная атмосфера, картонные герои и надуманные ходы, типа накатывающего на Шелеста автобуса или каната, за который сын певца Женя (Мария Пересильд) помогает вытягивать «Пазик» с телом отца из озёрного мелководья. Господи, стыдно-то как!
Как до сих пор поётся в одной уже малоизвестной песне: «Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет».
© Алексей Исаев, 12 ноября 2020 года