Сколько себя помню,всегда боялся так и не вылезти из этой дыры. Не увидеть настоящего синего неба, вдохнуть чистого воздуха, попить воды, а не мутной жижи с металлически привкусом. Но так уж сложилась жизнь, что всё меньше и меньше оставалось шансов у обитателей «дна» выбраться из него. Вернее — никаких. Тут жили люди достаточно суровые, и хоть каждый мечтал, что однажды он сможет перестать горбатиться за копейки, но всё же наедине с самим собой признавал неосуществимость этого.Таким был ия.
Год назад меня уволили за то, что я сломал руку своему начальнику. Нормальной же работы найти за это время не получалось. Не шутили видать про «черную метку». Но если быть честным, то пусть я хоть и ем картонное пюре да соевое мясо, но зато не потерял чувства собственного достоинства. Потому что нужно говорит о возможным побочных эффектах, типа стирания памяти, глухоты, или паралича. А-то сидят себе под вывеской «тестировщики нейроинтерфейсов». Чинные ребята вроде. А такой жутью занимаются, что и не описать.
В тот день, когда случилась вся заваруха, мы тестировали антивирусники новые. А как известно ещё с конца двадцатого века, самые изощренные, искусные атаки происходят в местах, где народ смотрит "клубничку". Вот и нам, двадцати добровольцам, загрузили новый антивирусник и отправили бороздить просторы нейронета в поисках чего-нибудь "горяченького". Попутно дав указание соглашаться на все возможные покупки. Всё шло нормально, пока на одном корейском хосте мы не зашли в какой-то непонятный бордель. Нет, там не было никакой жути. Так, умеренная пикантность. Но вот в одной комнате, где были представлены модели с минувшей Второй Корейской Войны,начались проблемы. При попытке продлить демо-версию и перейти к премиум пакету модели глюкали, а на интерфейс осуществлялась мощнейшая атака. У пятерых самых счастливых всё прошло более-менее гладко и антивирус просто выкинул их в реальный мир. Нескольким операторам, включая меня, досталось побольше: до отключения нам отлично прочистило мозги «белым шумом», одарив головной болью, потерей ориентации и всех пяти чувств. Эффект длился у всех по разному, от пяти минут до двух часов. А вот троим не повезло совсем: у них случилось кровоизлияние в мозг. Двоих спасти не успели, третий остался овощем. Придя в себя, мы всем коллективом пошли к начальству выяснять, что за ерунда произошла. Ответом нам стало указание на пункт три в нашем контракте, который описывал побочные эффекты. Но он был написан так размыто, что под него можно было подвести и лёгкое головокружение и страшную смерть. На вполне резонные вопрос: «А не нужно ли прямо предупреждать о том, что испытания именно этого продукта могут привести к таким последствиям»? - нам было предложено заткнуться. Ещё посоветовали держать язык за зубами, указывая на десятый пункт договора. Потом нам кинули по двести международных кредитов,десять тысяч российских рублей и велели проваливать. Где-то тут меня переклинило и я набросился на нашего менеджера. Сработали армейские рефлексы. Пока охрана с трудом меня оттаскивала, долбя шокерами и включая «мозгодавилку», я успел выбить этому щеголеватому придурку пару зубов и сломать руку. Потом меня начали метелить и я отключился.
Рассказывали потом, что только заступничество всей нашей смены спасло меня от самого печального исхода. Избитый я был выброшен на улицу. Уже приходя в себя,я услышал разные слова про «чёрный список», «сотрём из жизни» и «сдохнешь в канаве». Знал конечно я, что некоторые бунтовщики действительно плохо кончают, но думал, что меня пронесёт. Хотя на что я рассчитывал? На следующий день, ещё толком не придя в себя, я проснулся от того, что в мою комнату вошли люди. Их было трое: домоправитель и два бугая. Холодным голосом старший по дому извинился и попросил покинут комнату в течение часа. Ребята только усмехнулись и вышли из комнаты, встав за дверью. Я спросил выходящего начальника, а как же оплата, что я внёс за месяц вперёд? Он ответил, что деньги, за вычетом комиссии, переведены на мой рублёвый счёт. Вот паскуда, подумал я тогда. Платил-то я ему международными, а возвращает он мне российскими. Ещё и комиссию на меня повесили. Оказалось, что нужно было думать не о том. Так как закрыв глаза и попытавшись войти в нейроинтерфейс я увидел перед внутренним взором только гигантский экран блокировки. Эти черти отключили меня от моей же учётной записи. Учитывая, что устанавливали мне всё у них, да плюсом они сами занимались тестировкой различного"серого"софта, то ничего удивительного в этом не было. Я зло выругался и резко встал с кровать. Голова сразу закружилась и меня затошнило. Я ломанулся в ванну и стал обмываться холодной водой.
- Дурик, - доброжелательно, но твёрдо сказал один из «силовиков», - у тебя полчаса осталось. Мы народ добрый, но в назначенное время тебя просто выкинем из комнаты. Так что давай быстрее.
Выйдя из ванны в комнату, я принялся собирать вещи. Благо нам, обитателям дна,терять было не особо что, а потому все мои пожитки уложились в рюкзак. Выходя из комнаты я кинул взгляд на зеркало у двери и вспомнил про награды.Я спрятал их за ним, во избежание так сказать. Медаль я сунул в карман, жетон же повесил на шею. Кинув прощальный взгляд на комнату я вышел.
- Где служил? - спросил тот, что предупреждал меня о времени.
- Миротворческая в Средней Азии. Сначала Узбекистан, потом Киргизия.
- Уйгурское восстание давил? - немного хмуря брови спросил он.
Дело это было давнее, мутное и секретное, а потому я не стал особо распространятся, ответив только:
- Почти.
- А что за медаль? - уточнил он.
- Эта — Мужество, были и другие, но их продать пришлось.
- Ничего себе, это как же так? - поинтересовался он, когда мы уже шагали к лифту.
- Ну знаешь, когда едешь туда, под благословение всего общества, а возвращаешься чуть ли не врагом народа, то становится трудновато найти нормальную работу. Вот и пришлось распродать всё. Оставил самую дорогую.
- Ясно, - сказал он, когда лифт уже опустился, - я тоже воевал. В Корее. Так что не рассказывай мне про то, как общество нас «ценит». - мы обменялись понимающими взглядами.
- Да, только сейчас я окажусь бомжом, а ты, как ни крути, неплохо устроился. - сказал я, когда мы подошли к выходу.
Мой собеседник хмуро посмотрел на меня, потом прикрыл глаза и сказал:
- Слушай. Виктор Стрельцов же? Что-то не могу отправит тебе сообщение.
- Наверное потому, что меня заблочили.
- Ого, а так можно разве? Совсем заблокировать?
- Эх, не знаю как тебя зовут…
- Алексей.
- Так вот, Алексей, мы таким ещё в Киргизии занимались. Если понимаешь о чём я говорю. С тех пор десять лет прошло, так что я думаю технологии далеко шагнули.
- Ясно значит, не простой ты парень, Витя. В общем так, бар «Чёрный медведь» на углу Лаврова и Крымской Весны. Будет туго — приходи. На халупку точно работу найдём.
- Боюсь, Лёша, что не комильфо мне будет появляться в таких районах. Ладно. Удачи.
Сказав это я развернулся и шагнул в дождь, решая, куда бы податься на первое время.
***
За прошедший год я сменил множество мест. Главной отличительной чертой в них были: тяжелый, зачастую примитивный труд, оплата только рублями и только наличными. Но даже в таких местах мне задерживаться не получалось. Где через неделю, где через месяц, подходил начальник и начинал интересоваться, а что это такое весёлое я натворил некоторое время назад? Настолько весёлое, что на всех моих социальных карточках висели чёрные и красные стикеры. Тут следовали слова, что меня по хорошему вообще нужно сдать полиции, но они так и быть не будут этого делать, а просто попросят меня уйти. Иногда даже платили то, что а наработал, но чаще кидали. Потому вскорости я стал просить авансы, предвидя, чем обернётся выплата основной части зарплаты.
Вот и сейчас меня попросили покинуть предприятие. Мы изготавливали современные упаковочные материалы. Они, например, позволяли увеличить срок хранения продуктов на несколько месяцев. Всё это было очень технологично. На словах. Сам состав-то был инновационный. Только вот делали из него плёнку, а из плёнки пакеты разных размеров, обычные люди. И работёнка эта была одной из вреднейших в нашем дивном Городе. Дело в том, что чересчур мелкая фракция порошка плюс отсутствующая техника безопасности приводили к тяжелейшему поражению лёгких. Редко кто без вреда для здоровья мог отработать тут дольше года. Пять же лет были предельным сроком. Не то, что кто-то его установил, просто никто дольше не смог продержаться. Так что с одной стороны,я даже радовался тому, что меня попросили отсюда. С другой же, мной овладела совершенно жутчайшая депрессия. Ведь это получается, что мой «бан» пробрался даже в такое место. Хоть и минимальную отчётность, но они всё же вынуждены были заполнять. И значит,как только где-то всплывало моё имя или социальный номер, так сразу шло уведомление, о незаконности моего нахождения там. Совершенно непонятным было, что же мне делать дальше. Нет, что делать конкретно сегодня, было понятно. Вечер воскресенья, мне только что выдали зарплату. Потому я планировал пойти крепко вжарить. Вопрос в том, как поступать в глобальном смысле. Хорошо ещё, что ночлежка была прямо на предприятии и никто не выкинул мой вещи на улицу, как в последней общаге. Так что я зашёл в свой барак, взял из шкафчика рюкзак и под вопросительные взгляды коллег пошёл на выход.
- Ты куда это собрался? - настороженно спросил меня Серёга, наш бригадир.
- В бар. - честно ответил я.
- С вещами? - ухмыльнулся он.
Я не стал отвечать, а только улыбнулся и вышел из помещения. Он нагнал меня уже на выходе из фабрики.
- Чего стряслось-то?
Вот что его отличало от других, так это искренняя забота о людях. Даже и в такой месте, что выпивает человека за пару лет, он старался максимально обеспечить права работников. Начальство не особо сопротивлялось, так как постоянная текучка была не лучшим условием для формирования сплочённого коллектива. Ну а то, что один из бригадиров там играется, ну так пусть. Может работяги себя будут защищёнными чувствовать и меньше возбухать станут. А так как проверяющим органам было откровенно плевать, в каких условиях работаю люди на таких предприятиях, то вся деятельность Сергея шла насмарку.
- Старые грехи. Слушай, не бери всерьёз. Тут ничего уже не исправить. Ладно, захочешь — присоединяйся.
Я попрощался и двинул в сторону бара. Смешные слова я ему конечно сказал. Присоединяйся. Им-то зарплату дадут только в следующею субботу. Прям после смены. Вот тогда-то они все и пойдут отрываться. Потому что если хотя бы раз в две недели не снимать стресс, то можно было окончательно двинуться кукухой. Не пили в дни получки только те, кто брал себе смены на воскресенье. Полуторная ставка делала такие выходы особенно заманчивыми, правда означала, что ты будешь работать минимум тринадцать дней подряд. Но «семейные», как их здесь называли, шли на это, желая хоть на чуть-чуть , но улучшить положение своих родных. Заканчивалось это правда весьма печально. Только за два месяца, что я работаю здесь, парочка таких «муравьёв» сильно заболела, один из них умер. Рак лёгких — профессионально заболевание местных рабочих.
А потому, зайдя в бар, я первым делом решил выпить сотку перцовки. Говорят, что она помогает выводить из лёгких всякую дрянь. Мн сразу полегчало. Так что я взял себе пива и уставился в телевизор, где крутили нарезки лучших моментов прошедших выходных в киберспорте. Арены, гонки, снайпинг, флаг, карты — всё что угодно. Парни не парятся - гребут деньги лопатой. Не то что мы, обычные работяги.
На прошлой неделе я случайно на работе просыпал из мешка «пыль» мимо лотка и вдохнул её. Срочно в медсанчасть отвели. Дали какую-то мощнейшую фигню, так что меня всю ночь полоскало. Лекарство удаляло токсины из всего организма, так что все выводящие процессы в организме были включены на максимум. На следующее утро врач взял анализы и сказал, что мне очень повезло, но следующего раза я не переживу, так как с моей учётки были списаны все социальные баллы за это лекарство. Тогда-то я, кстати, и стал готовиться к тому, что скоро меня вышвырнут, раз я так мощно засветился. Но вот в ту ночь когда лекарство "работало", чтобы хоть как-то отвлечься, я читал статью про заработки в киберспорте. Доступ в нейронет был по прежнему заблочен, так что читать приходилось по старинке, с планшета.
В статье писали, что сейчас жанр «арены» переживает вторую молодость, после двадцати лет забвения. Суммы, которые приводились в пример, меня, если честно, шокировали. На упаковочной фабрике, где меня сегодня рассчитывали, за прошлый месяц насчитали пять тысяч рублей зарплаты и пятьдесят кредитов премии. Год назад, за тот злосчастный тест, я получил двести кредитов и десять тысяч рублей. В обычных условиях столько выходило за две недели. Средний же аренщик получал только зарплатой пятьдесят кусков деревянных в месяц, и где-то пятьдесят кредитов за одно сессию. В месяц таких сессий было около двадцати. Это без всяких призовых. Ну а топовые мастера, которых у нас в Городе где-то с тысячу наверное было, вообще получали только международными кредитами, никак не имея дела с рублями, около пяти тысяч кредитов за одну сессию. Плюс реклама. Вот и получалось, что звёздные аренщики получали за один день больше, чем обычный человек за год. Всё это не дурацкими рублями, на которые уже ничего не купишь, а самыми что ни на есть твёрдыми международными кредитами. С ними ты будешь свой, что у нас, что в Ньй-Йорке, что в Пекине.
Потому я смотрел сейчас нарезку лучших моментов с азиатской сессии и думал, как чёрт возьми вообще так получается, что одни гробят своё здоровье за копейки, а другие только отдают мысленные команды на потеху публики и гребут деньги лопатой. Что за ерунда. Мне стало настолько обидно, что я залпом осушил кружку и заказал себе ещё. Гулять, так гулять, что уж теперь. Пусть сегодня я хоть расслаблюсь, а завтра уже буду думать о том, как сводить концы с концами и почему восемнадцатилетние мальчики,которые только и умеют, что убивать нарисованных врагов получают в сотни раз больше, чем люди, благодаря которым они банально могут сходить в туалет.
Под эти мысли я достал смартфон, чтобы пролистать вакансии «чёрных бирж». Нет, я не опустился на дно окончательно. Вернее так: физически — опустился, а вот морально — нет. Не готов я был ещё порвать с обществом окончательно, не хотелось мне переступать черту, которая отделяет нормальность от подлости. Странное это понятие, «Нормальность». Все примерно осознают, что это такое, но как дело касается определений, почему то идёт сбой. Мы чувствуем, что «нормально», что нет, но сказать не можем. Я смотрел на вакансии и с брезгливостью их пролистывал.
«Коллектор». И не тот официальный коллектор, который представляет интересы больших банков. Нет, обычного работягу туда и на порог не пустят. Эта вакансия были немного от других «банков». Институт микрозаймов мутировал и развился до такой степени, что добрая треть населения сидела у них на крючке. Вся страна знала, что это всего лишь ширмы для совместной деятельности банков и мафии, но никто ничего не делал. Так как с точки зрения закона у этих контор не было никаких связей ни с «чистыми» банками (коих в нашей стране осталось семь), ни с организованными преступными группировками. А потому ребята из микрокредитных организаций чувствовали себя очень даже ничего. Единственное, что не могли они совсем официально работать. Вот и приходилось нанимать людей таким способом. Но зато это снимало все ограничения, что накладывал дурацкий закон.
Или вот, «мусорщик». Ну это считай совсем уже распрощаться с обычной жизнью. Работа на Свалке полностью вырывала тебя из сансары обыденности и уносила в мусорную нирвану. Становясь одним из тех, кто напрямую связан с переработкой мусора, ты просто напросто выпадал из жизни. Всем было плевать, что там происходит. Людей интересовало только то, чтобы город был чист. По-крайней мере его «элитные» кварталы. А что делалось внутри Свалки никого не интересовало. А потому там можно было и нехило подняться, и с треском упасть. Например, проснувшись однажды в автомобиле, что сжимается гидравлическим прессом.
Нет, нет. Что за муть. Неужели не осталось нормальной работы? Я просматривал вакансии и мне выдавалась только подобного рода «чернуха». Сработали их фильтры видать, путь в нормальность был для меня закрыт. Разозлившись, я собрался выйти на улицу подышать и только сейчас заметил, что бар опустел. В нём остались бармен, да бугай-охранник в углу, что не стесняясь открыто держал армейский дробовик. Вот поди спроси у него, а как это он его получил? Я повернулся к бармену, и немного неуверенно уже подобрал слова:
- А где все?
Он подозрительно посмотрел на меня, перевёл взгляд на охранника и ответил:
- Да так, гуляют.
- Слушайте, парни, - подняв руки сказал я, - вы же меня знаете. Я обычный рабочий с упаковочного,раньше сюда тоже заходил, когда маслеными фильтрами занимался. Уж гнать кому не надо не буду. Просто спросил.
Охранник видимо дал отмашку и бармен ответил:
- Можешь выйти из бара и завернут сразу налево. За помойкой будет дверь. Постучишь туда, три быстрых — один медленный — два быстрых, скажешь, что от Алексея. Там посмотришь, чем люди занимаются. Только учти, ты выпивший, так что ограничься простым просмотром. Давай.
Он рассчитал меня и я направился посмотреть, чем же таким народ там занимается. Да ясно было чем, конечно. Мерзкое это было дело, невинных животных так использовать, но что делать.
Я провернул всю процедуру. Мне открыли дверь и я вошёл. Это был заброшенный склад. Видать доставщики еды, что ютились тут ещё недавно, не выдержали. С меня запросили плату. Триста рублей или два кредита. Ну и расценки у ребят. Это столько они сдирают, чтобы мы смотрели на собачьи бои? Отвалив триста рублей я зашел и стал продвигаться внутрь. Дойдя до места, откуда всё было более-менее видно, я понял, что никакие это не собачки....
-----