Вальсировали осенние листья.. На болоте, в обшарпанной кухне, почёсывая бородавки, сидел на колченогой табуретке старый жаб - Кликуша. Пил кофей, слушал местное радио из бобинного магнитофона маяк-203 и был вне себя.
- Какой такой конкурс?- возмущался он пухлыми щёчками, с которых свисали остатки манной каши. Жёлчь давно уже дала течь. Кожа Жаба была похожа на воспалённый мочевой пузырь. Трясясь от злобы с утра до вечера он писал пасквили в болотную администрацию. Дамы с болота знакомств в ужасе разбегались от пафосного дурачка. А окружающие с недоумением смотрели на диковинное чучело с чемоданом, доверху набитым чувствами и эмоциями, которые стары и банальны, как банальны и стары эмоции и чувства.
А ещё Жаб держал в плену волшебное зеркальце. С утра до вечера оплёвывая ненавистью бедное стёклышко. Жаб подглядывал в старинный замок. В главной башне, где размещалась библиотека, поэты декларировали стихи, талантливые автора читали вслух рассказы, а множественные посетители раздела кулинария обсуждали рецепт малахольных огурцов сваренных в уксусе.
Воняя как тысяча чертей ( носки не менял годами) широко разбрасывая конечности, скакал Жаб по хате в попытке что-то сочинить, но бездарная накипь была так бездарна, что хватало его только красть чужие идеи да писать завистливые письма. Тонкая душевная организация Жаба требовала выхода. И он его нашёл.
- Зеркальце скажи, да всю правду доложи, я ль гениальнее всех на свете?! - Зеркальце сделало фацепалм и промолвило. - Слабоумный понос импотентной извилины. Ментальный вакуум смысла от диарейного бакланизма. Тьма идеологии в массы непонимания своей сущности: гнилой дух реального мудага.
Жаб рыдая в бешенстве разбил зеркальце и, окончательно ушёл в себя.
Пролетавшая над избушкой летучая мышь в страхе от такого пердимонокля натужно крякнув опорожнилась в печную трубу, из которой вился кучерявый дымок.
Печь взорвалась, и старый Жаб с улыбкой идиота, бородой намотанной вместо стрингов, скверно пахнущий вылетел в долину говорящих валунов.
***
Ну а тем временем...
- Лягушку украли из болота, - верещали кумушки на лавках. Оказалось, сама покинула места не столь литературные. Нечего делать там. Депрессия и бездуховность у них. Лягушка была просто лапушка. Чудные серые глаза, излучающие ум, гордая осанка, кожа цвета изумруд, шикарные ножки, сводящие всякого ценителя пожрать с ума, губы, в которые хотелось впиться и отдать Ктулхо душу. Прелестница да и только. Уехала лягушка в дальние страны, где озёра чистые, тишь да благодать.