С тех далеких дней прошло уже больше 25 лет, но я до сих пор боюсь. Боюсь играть Первый концерт Эдварда Грига. Потрепанные дореволюционные ноты спрятаны подальше в книжный шкаф, а пальцы будто забыли последовательность аккордов. Это произведение закрыто для меня навсегда.
Стоял август, жаркий и солнечный. Мама уехала на дачу, впереди ждали прекрасные выходные в одиночестве. Вдоволь начитавшись, я решила немного помузицировать. Сумерки, как тяжелые портьеры, спустились на город, окутав и девятиэтажку, в которой мы тогда с мамой жили.
Моя комната располагалась в глубине квартиры, и я любила находиться в ней за закрытой дверью - личное пространство должно было быть ограничено со всех сторон, даже если в квартире больше никого не было. Немного размяв пальцы этюдами, я поиграла Моцарта, Шопена и Чайковского. На десерт был припасен Первый концерт Грига, который я разобрала буквально неделю назад. Хотелось отточить технику и уловить все оттенки произведения.
Я начала играть. Примерно на десятом такте послышались шаги по направлению к моей комнате. Возле двери они затихли. Я встала из-за пианино и открыла комнату - никого не было. Я обошла квартиру и успокоилась: видимо, показалось - концерт Грига достаточен экспрессивен, вот и послышалось. Я вернулась в комнату, закрыла дверь, села за инструмент и начала играть. Неспешные уверенные шаги вновь прервали звуки фортепиано. С той стороны комнаты кто-то стоял. Набравшись смелости, я рывком открыла дверь - никого. Было по-настоящему жутко. Я не стала закрывать больше дверь, настроение играть пропало. Прислушиваясь, я села на диван и открыла книгу. Было тихо, никто не ходил - только часы отмеряли свой век. Окончательно успокоившись, я снова заиграла Грига. Шаги... Дверь открыта! Они снова остановились возле комнаты, будто что-то не давало им пройти.
Не помня себя от страха, я проскочила в коридор, схватила ветровку и выбежала на улицу. В голове звучали шаги и музыка Грига. Полночи я просидела на скамейке возле подъезда. С утренними сумерками вернулась в квартиру. Было тихо и тревожно. Ноты стояли на подставке, книга лежала на диване - все так, как я оставила. Никаких следов. Никого...
Я больше не играю Грига, хотя прошло уже больше 25 лет. Ноты переезжали со мной несколько раз, но я точно знаю - они мне никогда не понадобятся!