Начало романа
– Элеонора Игоревна, что мы с вами ходим вокруг да около?! – уставшим голосом произнес Звягинцев, – Себя мучаете и окружающих.
– Я вам в сотый раз повторяю, что я совершенно случайно нанесла Володину ножевое ранение, – уверенно заявила Эля.
– Смею заметить, что моя подзащитная нанесла удар по неосторожности. И необходимо учесть, что Зарецкая испытывала искреннюю любовь к погибшему, – заявил адвокат.
– Элеонора Игоревна, а бывали у вас вспышки негодования в адрес Володина. Все-таки он предпочел вам другую женщину? – вопросительно посмотрел Звягинцев на нее.
– Никогда у меня не было претензий к Денису. Я вообще выше этого. Мы оставались верными друзьями. И я бы хотела обратить ваше внимание на то, что в тот злополучный вечер я приезжала поддержать Дениса. А также обращаю внимание следствия на тот факт, что в комнату переговоров ворвалась Алена Гжель с холодным оружием, – твердо заявила Зарецкая. После сказанного она прикрыла глаза, а затем глубоко задышала. Адвокат что-то тихо сказал ей.
– Вам плохо? – спросил следователь, – Стакан воды?
– Пожалуйста, – тихо сказала Элеонора.
Она сделала несколько глотков, – Все нормально. Я готова отвечать на ваши вопросы, – произнесла она.
Звягинцев смотрел на нее и размышлял: « То змея, а то овечка. Боже! Что творит несчастная женщина. Вместо того чтобы дарить миру красоту и свой ум, она погрязла в омуте подлости. Так еще норовит все больше и больше людей запачкать. Ничего, белокурая бестия. Мы тоже не лыком шиты, хоть и не проживаем в дорогих дворцах».
– Моя подзащитная приехала по адресу: с. Михайловка, Юбилейная, 3, для того, чтобы лично донести радостную весть победителю тендера, а именно Денису Володину.
– Конечно, – качал головой следователь, а сам мысленно негодовал: «Вот змеи несчастные».
Звягинцев заполнял протокол, как в дверь постучали.
– Войдите, – произнес следователь, не отрываясь от документов.
– Извините, Юрий Николаевич, – на пороге стоял помощник Кошкин с термосом.
– Давай, Антон, – жестом он попросил его войти.
– С вашего разрешения, – налил он себе в чашку кисель, – Заработал себе гастрит. Поэтому питьевой режим соблюдаю.
– Да, конечно, – буркнул адвокат. Зарецкая недоуменно наблюдала за следователем.
– Может вам кисельку, Элеонора Игоревна? – предложил Звягинцев, – Цвет лица от него хороший.
– Спасибо, но нет, – резко бросила она, задумавшись: « Гад! Издевается надо мной. Цвет лица не нравится ему мой. И что он за цирк устроил? Кисель распивает. Еще бы гармошку притащил, идиот!»
– Господин адвокат, а вы? – улыбнулся ему Звягинцев.
– Спасибо. Я откажусь, – углубился он в свои бумаги.
– Господа, две минуты и продолжим, – объявил Звягинцев, – он встал и начал прохаживаться по кабинету. В правой руке он держал стакан с фруктовым киселем, а левой поправлял китель.
– Вы сегодня в хорошем настроении, Юрий Николаевич, – заметил адвокат.
– От чего же мне грустить, господин Кленов? – он подошел к окну, – Солнышко светит, птички поют, – кольнул он своими словами подзащитную адвоката. Зарецкая вся передернулась. Нервы ее были на пределе.
– Юрий Николаевич, хотел бы уточнить номер протокола сегодняшнего, – попросил адвокат.
– Да-да, – Звягинцев поставил на стол стакан и потянулся к протоколу. Локтем он задел кисель. Послышался звук разбитого стекла, а у ног Элеоноры Зарецкой образовалась густая лужа.
– Какой я неловкий. Вы меня извините. Сейчас все уберут.
Он пригласил уборщицу. В темном халате и такого же цвета косынке вошла Романовна. Она убирала стекло и кисель. Боковое зрение ее было обращено на Элеонору.
– Что вы шепчите, – наклонился к уборщице адвокат.
– Ругаюсь вслух, – тяжелым низким голосом гаркнула она не него так, что тот отшатнулся, – Перчаток не выдают нам, а здесь стекло разбитое.
– Это неправильно, – произнес адвокат.
Он пристально смотрел на уборщицу, – Что-то вы долго возитесь, уважаемая?
– Работу свою делаю качественно, – подняла она прямой взгляд на Элеонору.
– Юрий Николаевич, у меня через 15 минут слушание дела, – нервничал адвокат, – Давайте поспешим.
– Протокол подпишем, – согласился следователь, – И я не задерживаю вас и вашу подзащитную.
*** *** *** *** *** *** *** *** ***
– Вера, ты это серьезно?! – ошеломленно смотрел на нее Зарецкий.
– Какие тут шутки, Игорь Венедиктович, – отрешенным голосом произнесла она.
– Ты мне показываешь письмо своей покойной матери, которому 23 года? В моей голове не укладывается твоя исповедь!
– Вы не можете поверить, что я тетя Эли?
– Ты лгала в течение продолжительного времени. Почему ты не сказала сразу нам правду?
– Вы бы меня выгнали, – рыдала Вера.
– Это вопрос был нашей совести. Ты нам не дала права выбора. За нас все решила, Вера. Я думал, что моя дочь чудовище, а оказалась, что есть еще похлеще. Ты отобрала у Элеоноры тетю. А у моей жены сестру, – гневно говорил он.
– Игорь Венедиктович, я отправила Элеоноре деньги. Несколько дней назад, – осторожно сказала она.
У Зарецкого расширились глаза, – Поехали к следователю. Паспорт не забудь.
– Я переоденусь, – быстро произнесла она.
Зарецкий схватил ее за руку.
– Вместе за паспортом пойдем. И сразу же выходим к машине. Юрка во дворе.
*** *** *** *** *** *** *** *** ***
Зарецкая металась по камере.
– Умом тронулась? Достала уже! – цыкали на нее сокамерницы.
Она присела и снова встала. Бросилась к двери со словами,
– Отведите меня к следователю. Я хочу сделать признание, – кричала Элеонора так, словно пыталась докричаться до небес.
Инесса Сагайдак