В литературоведении я зачекинилась с работами о Гоголе, Пушкине, Бунине и жизнь моя была прекрасна, пока я не вляпалась в плоскую кучку, наложенную и написанную (наложить, а сверху написать, тогда кучка станет плоской) ярым гонителем отечественной премиальной прозы Чекуновым.
Рассказ «Пластиглаз» вошёл в одноимённый недавно вышедший сборник. Рассматривать отдельное произведение писателя нужно в контексте всего его творчества, но после знакомства с учителем литературы по кличке Пластиглаз читать другие шедевры Вадима Чекунова мне совершенно не хочется.
Что происходит в рассказе? Пластиглаз - «вроде контуженный», потерявший глаз воин-афганец. Он работает в школе, дети его не слушают, бегают, кричат, ему «на это положить», он тупо «назначает» читать по очереди вслух «Капитанскую дочку». «Стоит знатный галдёж». Неожиданно Пластиглаз прерывает урок, чтобы вспомнить своего друга, которого четвертовали душманы. Он подробно описывает притихшим ребятам, какие муки претерпел Сашка: ослепили, уши пробили, всё, что можно, отрезали, руки-ноги отрубили, морфием обкололи, жгутами перетянули, чтобы не умер, и подбросили нашим солдатикам в назидание. «Таких ребят, без рук и без ног, у нас называют «самоварами». У которых из всего, что было, один крантик и остался. У Сашки не осталось ничего».
Дети, понятное дело, в шоке. Пластиглаз эффектно ррраспахивает запечатанное на зиму окно (трещит бумага!) и романтически закуривает. Весенний ветерок заносит дым обратно, Пластиглаз разгоняет его рукой, небрежно тушит окурок о подоконник. Артист.
Рассказ разбит на две части, сначала весна, сигареты, бухло, сиськи, потом резко так, на контрасте, - вот всё, что осталось от Сашки! Это такой литературный нокаут, мощный художественный приём. Вот сиськи, а вот «самовар». Девочка плачет, читателя рвёт вторым завтраком, Чекунов с Пластиглазом довольны: произвели впечатление. Красавцы.
С какой целью Пластиглаз так смело показывает детям оскопленного, ослепленного, изуродованного Сашку? Какова мораль в этом рассказе? Чему хотел научить своих восьмиклассников педагог? «Зачем я это вам рассказал? – пожимает плечами Пластиглаз (…) – Наверное, чтобы вы ценили то, что у вас есть. Капитанская дочка очень нравилась Сашке. Он учился в педагогическом. Любил рассказывать о Пугачёве».
И всё? Ну да, всё. Чтобы дети ценили то, что у них есть. Кому-то повезло, кому-то не повезло, c`est la vie.
Ветеран боевых действий даже в двух словах не пытается объяснить молодому поколению суть международного конфликта – что там было-то, из-за чего сыр-бор? Естественно, подобные разговорчики не приветствовались в школе, но раз пошёл такой базар, мог бы намекнуть, что «мы на ту войну не рвались», ребят пускали на пушечное мясо, страна в ответе. Ни слова о том, каким образом их с Сашкой в Афган занесло. Ни слова про исламский фундаментализм. Нормальный учитель, да? Он предлагает лишь тупо ужаснуться для того, чтобы заценить свои руки-ноги и «крантики». И Пушкина почитать, раз есть такая возможность, а то вон у некоторых глазиков нет. Хотел бы Сашка почитать, да не может. И перепонки барабанные пробиты, маму с книжкой не услышит. Так что радоваться надо. Ценить.
Отличная логика, n` est-ce pas? Сильный педагогический ход. Я бы этого outchitel пинком под зад из школы выгнала.
Что могли знать о войне в Афганистане Чек (видимо, маленький Чекунов), Вовка, Ринат, толстый Гусев, плоская Танька, тощая Груздева? Да почти ничего, так же как сейчас среднестатистический восьмиклассник понятия не имеет, что происходит в горячих точках планеты. В 1984 году мы пели под гитару: «А шофёр держит руль, пока сердце стучит, впереди перевал, а за ним басмачи», но о том, что именно наши солдаты забыли в Афганистане, представление имели весьма туманное.
Пластиглаз, ты был в Афгане, захотелось тебе поговорить с детьми про войну, так объясни ты им, что на перевалах-то происходило, почему духи «советских» ненавидели, почему так Сашку изувечили. Нет. Видите ли, трудно ему «за то короткое время, что у нас осталось до звонка» рассказать, как они в одну роту попали, как Сашка в плену оказался. Зато нашёл время звездеть про отрезанный «крантик», смаковать всю эту расчлененку перед детьми. На хрена? Какой урок ты им преподал? Чему научил? Помог ли приблизиться к пониманию нашего мира? Что важное сказал о жизни, о родине, о человеке?
Напугал и красиво закурил. На мой взгляд, говно, а не учитель. Всё это сродни эксгибиционизму, только чувак не своё хозяйство детям показывает, а беззащитного парня на сцену из мешка вытряхивает – что там у него с гениталиями? Посмотрите на него. Посмотрите на себя. Зацените.
«Сегодня ровно пять лет, как погиб, не умерев до конца, мой друг Саша Ковалёв». Боже, как тонко выразился. Погиб, не умерев до конца. Понятное дело, у детей глаза квадратные. Шекспир свою трубку нервно курит в сторонке.
«Я вообще не знаю, имею ли я право рассказывать вам про него». Не знаешь, так молчи. Не треплись зря. Эта трагедия не предмет для бессмысленного базара с детьми. Пластиглаз, ты не имеешь никакого права рассказывать про Сашку в таком омерзительном формате.
Драматическая кульминация: outchitel плачет - видимо, от радости, что свой «крантик» в Афгане уберёг. Расчувствовавшись, не задаёт домашку.
А что же Чекунов? Как относится автор к своему герою? Он его нежно любит. За что? А вот за театральные позы и жесты. Как ему нравятся все эти крутые военные дяди, которые не боятся мужских слёз, умеют красиво курить и задумчиво жевать травинку. В своих героических мечтах Чек тоже жуёт травинку и в безопасном месте наблюдает баталью.
А за Сашку, конечно, обидно. Мало того, что духи изувечили, так ещё Чекунов с Пластиглазом выкатили на всеобщее обозрение и отымели по полной программе с этой их ублюдочной моралью, омерзительной спекуляцией и дешёвыми спецэффектами. Дырка-то осталась.
Отдельно хочется сказать о слоге автора. Он убог и примитивен, не удивлюсь, если окажется, что рассказ автобиографический и учил Чекунова литературно выражаться мудила Пластиглаз. Но это ладно, что мы школьных сочинений не читали? Беда, когда бездарный автор пытается писать ярко, выпукло и впукло. Как-то Чекунов взялся рассуждать об Энди Уорхоле. Умнику не понравился его своеобразный подход к художественному отображению мира, «дегенеративное искуйство»: «Не, я люблю, чтобы художник умел нарисовать речку, небо голубое». Речку! Нарисовать речку! Небо ему голубое. Просто ожившая карикатура на советского чиновника из Министерства культуры. Художник это когда речка, ясно вам всем?
При этом в своей прозе наш ценитель прекрасного готов сломать стереотип и поставить читателя в тупик плоскими кучками снега. Плоскими. Кучками. Взрыв мозга. На мой взгляд, это гораздо круче, чем зелёные сугробы зелени. Вот она, смелость дегенеративного искусства, Уорхол отдыхает.
Чекунов не боится штампов. Я тоже считаю, что нет в них ничего плохого, штампов боятся мещане. Да здравствует «высокое весеннее небо»!
Меня смущает, когда «пахнет вовсю». «Чуть сбоку от крыльца». Сбоку это сбоку. Что за «чуть сбоку», тьфу. Дым сигареты разгоняет рукой. А что – можно ногой? (Это я придираюсь от омерзения.) «Пиджаки были распахнуты». Чекунов, пальто и шубы могут быть распахнуты, а пиджаки-рубашки всё-таки расстёгнуты. «Ответа не следует». Да скажите вы просто – он не ответил. «Один за другим мы исчезаем за дверью». К чему это словоблудие, отчего не сказать – мы зашли в школу. И ведь такие перлы на каждом шагу рассыпаны. Впрочем, не только Чекунов желает высказаться красиво. У его соратницы в борьбе за «истинную и высокую русскую словесность» ССтарцевой «стена колючего снега неделями стёсывает черты лица несчастных прохожих». Ну как стена может стёсывать? Стесать можно топором, рубанком или другим тешущим предметом, но никак не стеной. Разве что взять несчастного (несчастную) за шиворот и возить физиономией по стене. Но мы этого делать, конечно, не будем.
Мой анализ чекуновской плоской кучки подошёл к концу. Яйца глистов не обнаружены, но полно другой дряни. Я не буду читать остальные рассказы. А если захочется всплакнуть над изувеченным солдатом, перечитаю «Самовар» Михаила Веллера. ССильная вещь.
С