1219-1220 годы. Монгольская армия потрошит северо-восток Великого Хорезма. Запертые в городах гарнизоны уничтожаются по одиночке.
Шах Ала-Ад-Дин Мухаммед II сторожит переправы через Джейхун, концентрируя огромную армию в Балхе.
Ширина реки и численность ополчения обнадежили было, но... Худых известий слишком много. Потеряв самообладание султан (и его государство) пускается в галоп.
Продолжение. Предыдущая часть и гончие Чингисхана клацают ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
Хорезмшах больше не казнил гонцов за дурные вести. Других не было и поступай он по обычаю, не осталось бы и посыльных.
Терзаемый посланиями как кипчакскими стрелами, он чувствовал себя тряпичной куклой, на которой молодые удальцы оттачивают навыки стрельбы.
Постигшая страну Мухаммеда трагедия в полной мере отражала смятение султанской души. При полном непослушании своих по дорогам беспрепятственно ходили чужаки.
Кто вправе судить несчастного? Разве что Человек, которому не приходилось терять самообладания.
Кто я? и где...
Еще при жизни славной царицы гурджиев Тамар, их посол рассказал Мухаммеду историю двух странных людей.
Девица и воин жили во времена румского владычества над миром.
Феодора (так звали девицу) отказалась почтить идолов, за что многобожники отправили ее в позорный дом, где нечестивцы предавались распутству не стыдясь дня!
Не успели негодяи бросить жребий, оспаривая право обесчестить невинную, как позорное сборище разогнал славный юноша воин Дидим.
Войдя к девице он поменялся с ней одеждою, оставшись в доме греха. Ничтожнейший из порочных тут же влетел в комнату и поскуливая от похоти бросился было к "несчастной".
Какое же изумление и ужас постигли блудника, когда вместо Феодоры пред ним предстал ее защитник...
Посчитав (и справедливо!) себя умалишенным, пьяный слуга порока еще долго оглашал криками окрестности позорного дома (и да не будет таковых в благочестивых странах!).
Разгневанные спасением целомудрия многобожники, приговорили славного юношу к отрубанию головы.
Когда же Дидима вели на казнь явилась девица. Праведники долго спорили, кто первый пойдет под меч, чтобы показать верность Их Богу…
Потом Ала ад Дин часто думал, каких спорщиков среди его подданных больше?
Желающих первым умереть или первым обесчестить девицу
И среди которых сам Мухаммед…
Кто я и где? Вопрос что себе задает каждый способный думать. Когда вторые начинают преобладать погибает любое царство.
Черные вести
Узнав о падении Отрара, Мухаммед впал в оцепенение. Однообразное время текло как степная равнина. День сменялся днем, ночь оборачивалась ночью. Еда потеряла вкус, а ласки невольниц вожделенную терпкость.
Мыслями султан был за рекой.
Где то там, неведомый и неутомимый враг рвал на части все чего Мухаммед достиг в жизни, вложив годы и душу.
Он чувствовал себя беспутным юнцом, промотавшим фамильное состояние. Простаком, клюнувшим на уловку мошенников оставшись без семейного пропитания и верхнего платья.
Иной раз казалось, что приближенные косятся и посмеиваются, но приступ гнева тонул в потоке усталости, и ухо снова опускалось к подушке.
Когда скорбь от утрат стала нестерпимой, а поведение эмиров вызывающим Мухаммед позавидовал Богу гурджиев и других людей Креста.
Его люди приняли Его Распятым. Есть ли на земле драгоценности, которыми оплачивается такая верность. Не потому ли Он не являет Себя в силе, чтобы найти искренних последователей, отсекая корыстолюбцев...
За такими размышлениями Мухаммеда застал очередной гонец. Посыльный вошел без доклада (охраняют спустя рукава).
Услышав страшные слова
Бухары больше нет
Мухаммед пережил чувства человека провалившегося под лед.
Жизнь как миг. Холод от чресл к макушке. Перехваченное дыхание. Одновременные паника и… восторг. Судорожные движенья рук в попытке схватиться за режущую краями кромку или сухой камыш.
К несчастью для владыки Великого Хорезма, даже хрупкий лед и сухая трава оказались надежнее его приближенных.
Кругом измена, трусость и обман
Все посыпалось.
Вожделенный Мавераннахр куда он и его отец вложили все силы, отдан почти без боя. Отряды или разбежались или предались на верную смерть.
Хуже всего что дурные известия не добавляют верности. Люди охотно служат побеждающим царям, но кто разделит удел государя изгнанника…
Первыми к Чингисхану перебежали правитель Кундуза и один из эмиров Балха. Измена последнего оказалась наиболее болезненной.
Балх был точкой сбора нового войска, и последуй примеру (проклятого!) другие владетели города, шах терял последнюю опору.
Удар не приходит в одиночку. Едва оправившись от пережитого, султан узнал о бегстве племянников по матери.
Вместе с ними к Чингисхану ушли семь тысяч каракитаев. Войско ценное тем, что мало отличалось от татар и (при желании) билось с ними на равных.
Все это вывело хорезмшаха из оцепенения, ввергнув в судорожную деятельность с мучительным ожиданием новостей. Мухаммед принялся отыгрываться...
Игра в кости
Счастлив человек, незнающий что такое отыгрыш. На добро уже побывавшее в руке добро, душа бросается так же как осенняя щука на блесну. Презрев опасности и забыв обо всем.
Пусть пасть изорвана, пусть на губах нет живого места. Мутный блеск заставляет забыть о боли и рывок следует за рывком.
Любая сумма бросается вслед пополняя утерянное, берутся займы перечеркивающие дальнейшую жизнь, честный труд кажется серым и пресным как несоленая лепешка.
Вожделенное сокровище манит и манит человека на ипподромы, да в игорные цеха, где лукавый расставляет фишки, запуская колесо фортуны.
Мухаммед отыгрывался войсками, посылая в горящий Мавераннахр новые отряды. Десятитысячный, а затем и двадцатитысячный. Один за другим они должны были деблокировать Самарканд.
Едва сунувшись за реку, войска тотчас бросались назад, шарахаясь как крыса бежит от паленой шерсти собрата.
Войска возвращались много хуже чем были, принося с собой трясущиеся поджилки пропитанные порочностью страха. Таким (часто!) становится человек видевший злое или пес побывавший в волчьем лесу.
Способный лаять он не может кусать.
Ничто не бросит его на волка. Даже страх быть съеденным. Осознав что с такими войсками переправу не удержать, хорезмшах направился в глубь Хорасана.
Царственный изгнанник
Оставшись без Самарканда (Гургандж прибрала к рукам мать) Мухаммед сделался бездомным.
Титулованным бродягой с призрачными надеждами.
Ему подчинялись постольку, поскольку рассчитывали на способность вернуть положение, то есть не подчинялись вовсе.
В мире феодальной раздробленности, где мерой человека являлся занимаемый клочок земли, бездомный шах был в первую очередь бездомным, и только потом шахом.
Покинув берег Джейхуна, Мухаммед направился было в Балх собираясь возглавить хорасанское ополчение и иные войска.
В будущем эти силы составят основу войск Джалаль-ад-Дина с которыми сын султана чуть было не переиграет партию, но…
В пути некий совестливый человек сообщил Мухаммеду о заговоре, что родственники по матери (псы всю жизнь кормившиеся с его рук) составили против султана.
Негодяи принадлежали к кипчакскому племени Уран, рассчитывая изменой выкупить у Хана десяток другой лет ничтожнейшей жизни.
Что есть страхи, как не мухи копошащиеся в человеческой гордости, и что есть измены, как не их червивое порождение.
Благоразумно оставив шатер, утром султан обнаружил его пробитым десятком стрел.
Теперь верить нельзя было никому.
Мухаммед сорвался с места по направлению в Нишапур. За ним бросились верные слуги вестовой Шамс ад-Дин Махмуд и постельничий Мукарраб ад-Дин, разделившие судьбу изгнанника до конца.
Опомнившись, следом за отцом свернули хорезмийские царевичи.
Теперь он будет бежать и бежать, не ведая покоя.
Больше чем на три дня хорезмшах не остановится нигде. Так иной раз паника делает боязливого слона добычей отважной собаки. Гибельным становится собственный вес.
В районе Пенджаба, Джейхун неспешно форсировали тумены Джэбэ, Субудая и Тогучара. Монголам не препятствовал никто.
В огромной стране не осталось смелых
Подписывайтесь на канал. Продолжение ЗДЕСЬ