Начало здесь и здесь.
Отвоевать штаны от пижамы не получилось, тк они видите ли «будут мешать», поэтому на операционном столе пришлось остаться в футболке от пижамы и по максимуму заматываться в укрывавшую меня простыню. Хотя особо переживать по этому поводу мне не дали, занявшись этой самой проводниковой анестезией, напугавшей меня больше, чем сама операция.
В принципе, как выяснилось, ощущения очень даже терпимые, сначала обычный укол, а потом нужно почувствовать, как дернется нерв. Ощущение не самое приятное, но и ничуть не болезненное. Всё, как только вы это почувствовали, значит врач попал куда нужно и введет лекарство.
Намазали ноги до колена мерзко-холодным антисептиком, который почему то был весёленького апельсинового цвета. Ноги, ясен пень, стали такого же оттенка. Но это полбеды, а вот когда начали обкалывать ступню лидокаином…
Вот тут я зашипела сквозь зубы и предупредила врача и анестезиолога(милейшие люди, кстати, правда), что в особо болезненные моменты могу выражаться не совсем цензурно(папино воспитание сказывается, когда приучают лучше выругаться, но не плакать).
Ну конечно, когда между пальцами ног тыкают иголку, а потом вводят препарат, который вызывает ощущение «распирания»…выразишься тут, пожалуй.
И тут началось самое интересное. Сначала я старалась не фиксироваться на ощущениях, зная свою способность «уплывать» от излишка подобных впечатлений. Но все же запомнила момент разрезания. Не больно, будто сверху просто проводят чем то. Суть дальнейших ковыряний была мне менее понятна. То есть я знала, что распилят кость, вставят штифт и свинтят кость в нужном положении, но понять, что конкретно там делают, я не могла, а комментировать они, понятное дело, не собирались.
Операцию на одну ногу делали полтора часа. Потом её обработали и забинтовали. И сняли жгут, после чего у меня появилось «прибалдевшее» состояние от лошадиной дозы лидокаина, который сначала то располагался местно, а тут растёкся по всему организму.
На вторую ногу проводниковую анестезию сделать не получилось, тк для этого нужно было меня переворачивать, а вертеть меня со свежераспиленной ногой врачи не хотели. Поэтому решили обойтись только местной заморозкой, предупредив «если постепенно заморозка начнет отходить и будет больно –говори». Кстати, я этим советом раз воспользовалась где-то в середине операции на вторую ногу. Реально уже чувствовались все эти пиления и ковыряния, пока терпимо, но уже весьма нудно и неприятно.
- У меня, кажется, заморозка отходит.
Молчание.
- Мне больно.
Молчание. Сосредоточенное пыхтение занятых делом людей.
- Да больно же, чёрт возьми!!!
И слышу замечательный ответ:
- Извините, увлеклись.
Также была еще пара забавных моментов в процессе операции. То мне именно на операционном столе, не раньше и не позже, пришло в голову узнать, будут ли меня кормить ужином и вообще входит ли питание в оплату палаты.
Оказалось, что входит, но медики почему-то очень удивились, что мне в такие моменты могут приходить мысли о еде. Но учитывая, что я только рано-рано утром пила кофе с булочкой, по-моему вполне закономерно. Нога-ногой, а желудок-желудком.
Потом мне показали кусочки кости – те самые наросты на месте деформации, которые отпилили. Предложили взять на память. Но вид был, мягко скажем, не очень презентабельный, и я от такого сувенира отказалась.
Но зато потом попросила посмотреть поближе пилу. Дисковая какая-то, как мне показалось. Небольшая, блестящая.
А вот сейчас не смогла найти в интернете похожую, чтоб фото показать...странно...
Потом меня, наконец, транспортировали обратно в палату.
P.S. Лайки категорически приветствуются, а то прям обидно))