Первая часть тут
Запись 12
Бегство — единственный выход, но его надо хорошо обдумать. Рыть подкоп под больницей нереально и невозможно. Нам выдают лишь пластмассовые ножи и вилки.
Они все время присматривают за мной, даже когда я сплю. Медсестра всегда сидит ночью в моей комнате и читает книжку или вяжет чулки для далеких и близких родственников.
Прошлой ночью у меня был дежурный. Он читал, а я смотрела сквозь тяжелые веки, как вдруг лицо его начало оплывать. Выпало и покатилось глазное яблоко, змея схватила его и быстро юркнула под кровать. Дежурный продолжал читать журнал национального географического общества, будто ничего и не произошло. Я не могла поверить в это!
Я спросила его: «Как вы можете сидеть здесь и читать без лица?». Он рассмеялся и снова обратил свое безобразное лицо к книге.
Бобби, я уверена, самый здоровый среди нас, хотя он и сумасшедший. Он всегда врывается в комнату без стука, как-будто так и надо.
Именно врывается. Я никогда не встречала такого энергичного человека. Бобби приносит мне пару сигарет, мы садимся на кровать и вместе курим. Иногда он делает из дыма кольца, которые плавают по комнате и образуют массивные скопления.
Бобби признался, что болен шизофренией. Напрасно он сказал мне об этом. Такие термины меня пугают. Я говорю с ним всегда мягко, чтобы вдруг его не обидеть, особенно, когда он шутит, что убьет меня (кто ж его знает).
Я сказала, что, по-моему, я страдаю от нервного срыва, но Бобби ответил, что «нервный срыв» — это весьма обобщенно. Нужно уточнить: или я невротик, или больная манией, или шизофренией, или... И дальше шел длинный список психических заболеваний. Я не думаю, что эти болезни имеют ко мне отношение, но я хочу знать, за что судьба толкнула меня в этот ужасный хаос.
И что бы там ни было, я думаю сбежать. Никакие препятствия не остановят меня. Я выберусь из этой бессмыслицы. А когда выберусь, то никогда не буду вспоминать о ней. Я должна это забыть.
Врачи заметили, что я забираю часть еды к себе в комнату, и приказали есть вместе со всеми в столовой.
Я все еще одета в госпитальный халат и мне не позволяют носить обычную одежду. Для других больных, как я уже поняла, это является признаком того, что ты «совсем безнадежный». Поэтому они держатся от меня подальше, показывая пальцами и перешептываясь между собой.
Обычно я нахожу свободное место отдельно от других, но не очень далеко, чтобы иметь возможность слушать их сплетни обо мне. Здесь этого не стыдятся.
Я слышу: «не движется все время, будто окаменела», «не может попасть ложкой в рот», «это то, что называется сумасшествием». Некоторые пациенты уже преклонного возраста возмущенно кричат: «Как не стыдно!». Некоторых, я раздражаю, и они спрашивают меня, не потому ли я люблю одиночество, что ставлю себя выше них?
В самом деле, когда-то эти люди казались более низменными, чем я, но сейчас я думаю, что все мы на одном уровне. Во всяком случае, здесь.
Больница приняла новых больных и в столовой почти не осталось свободных мест.
Времена раздумчивых завтраков наедине прошли. Ариан всегда бросает свой поднос на стол напротив меня и мы молча едим. Меня совсем не угнетает наше молчание.
Иногда к нам присоединяется Дебра. Я стараюсь не смотреть на ее зашитые запястья, но мой взгляд невольно тянется к ним. Дебра стройная, красивая и, на мой взгляд, очень приятная женщина.
Я не представляю, что должно произойти в жизни человека настолько серьезное, чтобы она захотела умереть. Серьезное настолько, чтобы человек перестал надеяться обрести собственное счастье. Видя мою заинтересованность, Дебра рассказала мне свою историю.
Она замужем и счастлива в браке, имеет двух любящих и чрезвычайно добрых детей, уютный большой дом, мужа, который по поводу и без, дарит ей цветы.
Хорошо наряженная, с замечательной прической, своей открытой искренней душой она влечет людей. Дети ее ходят в школу, а сама она работает модисткой в швейной мастерской.
Она моделирует свадебные платья и фраки, что ей чрезвычайно нравится. Ей не надо просыпаться рано утром ежедневно и принуждать себя идти на ненавистную работу. Она искренне любит свое дело.
Несколько раз я видела мужа Дебры, который посещает ее каждый день. Он обнимает и страстно целует в губы, щеки, глаза и уши.
Они женаты уже 10 лет, но их любовь еще до сих пор жива, трепетна и трогательно романтична. Когда я смотрю на них, мне становится совсем одиноко.
В самом деле, жизни Дебры можно позавидовать, но она страдает от навязчивой идеи самоубийства. Почему? Она сама не знает.
Дебра рассказывает, что может готовить завтрак или восторженно работать над новой моделью, но мысль убить себя не покидает ее. Совсем недавно, готовя в мастерской свадебный ободок, в компании других молодых девушек, которые смеялись над каким-то случаем из своей школьной жизни, Дебра встала и спокойно поднялась по ступенькам, которые вели в ванную, закрыла двери и перерезала запястья, стараясь вскрыть вены.
Врачи считают, что причиной болезни стал какой-то травмирующий психику случай, но Дебра не помнит ничего такого, что бы могло послужить этому причиной.
Она уже несколько раз пробовала покончить жизнь самоубийством. Ей кажется, что у неё в мозгу работает какой-то сломанный механизм, который посылает неправильные импульсы.
Дебра живет в постоянном страхе, что однажды ее попытка самоубийства сработает и она никогда уже не увидит своего любимого мужа и детей.
продолжение следует