Предыдущая глава
...Змей летает по воздуху, выдыхает из своей пасти дым, пламя и бурные вихри, пожигает зеленые травы и заражает воздух своим ядовитым дыханием; он или палит своего врага огнем или изрыгает на него жгучий яд; человек, которого коснется блестящий взор дракона, падает мертвым, ибо из глаз его исходит тот же губительный яд. И поражая змея, герой подвергается опасности погибнуть от его яду или крови, которая течет из ран убитого чудовища...
- Ох как страшно! Я весь боюсь и страшно дрожу! - Ишута поудобнее пристроил голову на коленях Чаяны.
- Ты опять смеешься! Хорошо я больше не буду тебе о нем рассказывать. И даже не напомню никогда, что ты меня сам об этом просил!
- Не обижайся! Продолжай. Но если я задремлю, то не сильно бей меня своей ладошкой по лбу!
- Ладно. Но не вздумай больше смеяться.
- Обещаю.
- Жил да был один кузнец!
- Мне уже интересно!
- Ты не шутишь?
- Ни капли. Продолжай.
- Кузнец был очень маленького роста, а домом ему служила пещера в огромной, черной скале где-то у самого моря. Но был он не простым мастером. В доме его хранились несметные богатства. И вот прилетел змей, дохнул в пещеру своим едким дымом и убил кузнеца. Затем вошел в его жилище и возлег на золото, серебро и драгоценные камни. Прошло сколько-то времени, змей проголодался и стал похищать себе в пищу скот и даже людей. И так всех измучил, что против него пошел биться один герой. Этот молодой человек взял воловьи шкуры — волы были любимым кушаньем змея — набил их горящими углями и приткнул к входу пещеры. Змей учуял запах желанного яства и выполз. Был он таким голодным, что сразу заглотил шкуры, и начался у него у утробе страшный пожар, от которого он и сгорел изнутри. Остался только его твердый роговой покров. Тогда наш герой взял его и тоже бросил в огонь. В жарком пламени покров змея расплавился. Молодой человек натерся этим расплавом и покрылся непробиваемой оболочкою. Но не заметил маленький липовый листок, который приклеился к его спине, пока он купался. Это место было самым уязвимым. Именно туда его потом и поразил враг.
- Интересно, змей всегда занят только тем, что охраняет богатства? - Ишута потерся щекой о колено Чаяны.
- Иногда он делает кого-то богатым, но за это требует страшной платы. Но я знаю много сказок про змея. - Девушка гладила волосы Ишуты, иногда касаясь его губ своими волосами.
- Мой мастер, Аника-воин, большой любитель выпить.
- Тогда слушай. В одном царстве-государстве жила-была кривая царевна. Никто не мог ее вылечить от слепоты. Какие только лекари ни пытались, все бесполезно. И вот один весельчак-пьяница вызвался вылечить царевну. Но надо сказать, что волшебная мазь находилась в одном несчастном городе, который держал в своем кольце спящий змей, обвившись вокруг городских стен. Но наш весельчак-пьяница прихватил с собой лестницу, одна сторона которой завершалась крючьями. Пройдя незамеченным между хвостом и головой змея, он зацепился крючьями за стену и оказался с другой стороны. На площади отыскал камень, отворотил его и нашел целебную мазь. Ему удалось проскочить незамеченным и добежать до моря, где он благополучно сел на корабль. Но змей проснулся и погнался за нашим пьяницей. Страшная рептилия так в бешенстве била хвостом по глади моря, что вспенила его. Змей настиг корабль и одним ударом разломал его на мелкие кусочки. Но наш герой спасся. Он пришел с мазью к царевне, намазал ее больные глаза, и та прозрела.
- В чем смысл этой сказки? - Ишута повернулся на другой бок и уткнулся носом в живот девушке.
- В том, что когда ты выполнишь свое предназначение и вернешься ко мне, мои глаза снова засветятся радостью.
- Так-так. Еще хочу послушать.
- Еще? - Чаяна склонила голову над волхвом. - Есть легенда об одном кузнеце, который был очень маленького роста.
- Не смейся, Чаяна!
- Я не смеюсь. Это правда. Наш герой, когда еще не был кузнецом, пошел сразиться со змеем. И тот ему сказал: «если сумеешь победить меня, то сожги потом плоть мою на огне. Выплави сало и натри им свои глаза». Они бились три дня и три ночи. Наконец, наш герой, поскольку был он, повторюсь маленького роста, сумел запрыгнуть в пасть змею, добраться до сердца и поразить того насмерть. Затем изнутри он разрезал живот и вышел наружу. Развел большущий огонь, на котором и сжег своего врага. Когда потекло расплавленное сало, он натер им глаза. И, о чудо..! Он стал сквозь толщи песка, глины и чернозема видеть глубоко в недрах земли разные богатства. Но не золото и серебро интересовали юношу, а железная руда, из которой он стал выплавлять и выковывать диковинные вещи. Сказывают, что он заговаривал железо не хуже самих подземных духов. Так он стал кузнецом, кующим не только для людей, но и для богов. А боги, за то что юноша не покусился на несметные богатства, сделали его самым сильным и счастливым. Вскорости у него появилась жена. И стали они жить поживать да добра наживать, не забывая при этом охранять подземные сокровища.
- Во как! Откуда ты все это знаешь?
- Еще много чего могу порассказать. - Чаяна быстро поцеловала Ишуту, нечаянно уронив слезинку на его серебрящуюся челку. - А красота и сила не в росте и не в мышцах!
- Ты к чему это сейчас сказала?
- Да вот вспомнилось. Похвалялся Святогор-богатырь: «кабы я тяги нашел, так поднял бы землю!» Едучи путем-дорогою, увидал он прохожего, который росту был совсем не великого. Припустил Святогор своего коня, скачет во всю прыть, а не может нагнать пешехода, и закричал тогда ему громким голосом: «ой же ты, прохожий человек! Приостановись немножечко, не могу тебя нагнать на добром коне». Приостановился прохожий, снимал с плеч сумочку и клал наземь. Спрашивает его Святогор: «что у тебя в сумочке?» - А вот подыми, так увидишь».
Сошел Святогор с коня, захватил сумочку рукою — не мог и с места сдвинуть; стал подымать обеими руками, чуть-чуть приподнял — только что дух под сумочку подпустил, а сам по колена в землю угряз. «Что это, говорит, у тебя в сумочку накладено? Силы мне не занимать стать, а вот приподнять не могу». - В сумочке у меня тяга земная.
«Да кто ж ты такой?»
- Я-то, - отвечал прохожий, - да так кузнец один неприметный!
Погрузившись по колена, Святогор-богатырь так навеки и остался и торчит из земли будто исполинская скала.
- Про великанов шибко интересно! - Ишуте очень нравилось, когда Чаяна рассказывала ему различные предания. Но как и положено всем мужчинам, он довольно часто засыпал под ее воркование.
- Ты опять храпеть начнешь.
- Не начну. Честное слово.
- Тогда слушай про карликов. Посреди одного старого города было подземелье, где (как уверяла народная молва) стояли бочки с чистым золотом; раз зашла туда одна девушка, карлик, что охранял его, отсыпал ей в передник груду червонцев и, прощаясь — не велел оборачиваться назад. На последней ступеньке лестницы она не выдержала и оглянулась; в то же мгновение дверь с треском захлопнулась и отшибла ей пятку. Ей-ей, до сих пор болит! - Чаяна притворно захныкала.
Ишута поднял руку и посмотрел на свой безымянный палец. Абарис когда-то не раз говорил, что в этом пальце скрыта особая чародейная, целебная сила.
- Хорошо. Сейчас. - Он обвел им болячку. - Да иссохни любой нарыв и веред на теле девы Чаяны, как сохнет сломленный древесный сук.
- А я знаю откуда пошел род малюток-карликов! - Девушка обхватила руками голову Ишуте. - Однажды враги убили одну женщину, а убивая отрубили случайно ей палец. Вот от этого пальца и народился малютка-богатырь.
- Да. Скорее всего именно все так и произошло. - Ишуте вспомнились события многолетней давности, когда его родителей убили приехавшие невесть откуда, закованные в броню чужеземцы. И вспомнилось услышанное в далеком детстве.
..Красавица-сестра несет в поле обед братьям, которые нарочно провели сохой борозду, чтобы она знала — какой дорогой идти, а коварный змей проорал другую борозду. Девица не попала на настоящий путь и очутилась во власти змея. Братья отправляются освобождать ее и приходят к похитителю; змей ест олово, потчует их тем же кушаньем, но они отказываются. Тогда змей рубит им головы и забрасывает их в расплавленное олово. Не осталось у бедной матери детей. Всех порешил злобный змей. Стала она молить главного бога, чтобы послал ей малютку в утешение. «Ну, малютку, так малютку!» подумал главный бог. И родила женщина маленького мальчика, росточком не больше указательного пальца. С первого дня малыш уже ходил, на другой день начал говорить, а на третий узнал про судьбу своих братьев и сестры и поспешил к змею. Поганый приказал подать полную чашу олова; Пальчик съел все дочиста. Пошли они пробовать силу; змей подбросил меч так высоко, что его полдня назад не бывало, а Пальчик подбросил меч — меч полгода не ворочался. Начали они друг друга кидать; Пальчик ухватил черта, забросил в олово и стал расспрашивать про братьев. Змей указал их головы и туловища, велел помазать шеи мазью и ударить палицею; как скоро это было сделано — братья ожили. Тогда Пальчик отсек змею головы и освободил из цепей сестру...
Ишута стремительно вскочил на ноги и сдернул через голову рубаху. Все проделал так быстро, что Чаяна от неожиданности отпрянула назад и удивленно вскинула изогнутой бровью.
Да, конечно, он выглядел совсем маленьким, когда на нем раздувалась и висела складками одежда не по росту, но с обнаженным торсом — совсем другое дело. Того ощущения не было и в помине. Каждая жила, каждый мышечный узел источали красоту и силу. Словно искусный ваятель хорошо потрудился над его телом, вылепив мощные полудиски груди, поработав над каждым кирпичиком брюшного пресса и такими впечатляющими буграми рук.
Ишута подхватил с земли посох. Грозное оружие рассекло воздух сверху вниз, а затем началось вращение. Древко двигалось с такой скоростью, что его не возможно было разглядеть - над головой, слева, справа, выпады и защита, дуги и кольца...
Чаяна завороженно смотрела на это магическое действо и видела как вокруг ее молодого человека появляются разноцветные полосы.
Потом поднялась высоко в небо радуга и образовалась арка, сквозь которую можно было видеть на много много верст вперед. А если не просто напряженно смотреть, а погрузить туда зрение самой души, то вырастали очертания какого-то другого пространства. В нем двигались странно одетые люди и перемещались великаны, летали неведомые птицы и бегали удивительные звери. Еще этот открывшийся мир был наполнен не менее загадочными звуками, запахами и тенями. Вдруг откуда-то из глубины Чаяну буквально пронзили два ярко-красных глаза, словно два раскаленных угля. Нестерпимо горячий взгляд проник под самое сердце и, точно иглой, стал прощупывать каждую клеточку, каждый запретный уголок. Девушка, собравшись с силами, попыталась не отвести своих глаз. И увидела его! Перед ней, покачиваясь и стреляя раздвоенным языком, стояла самая настоящая змея. С той лишь разницей от обычной, что змея, возникшая глубоко в арке, была огромной. В десять, в двадцать раз больше любого человека. Змея издавала невыносимое по своей жути шипение, силясь что-то сказать.
Наконец, девушка не выдержала и, закрыв руками лицо, закричала:
- Ишута, хватит! Прошу тебя!
***
- Ну, и что, если мал? - Жак Жанэ пожал плечами. - Мне пришел на ум один очень своеобычный миф. Однажды дочь одной великанши, что жила высоко в горах, увидела в поле работающих пахарей. Ей так понравились эти маленькие человечки, что она взяла их, бережно положила в передник и отнесла своей матери. «Мать, посмотри какие смешные существа!» Великанша в ответ закричала на свою дочь: «Немедленно отнеси их туда, где взяла. Когда-нибудь эти маленькие существа истребят нас!»
Так вот что я хочу сказать, - продолжал ученый бургундец, глядя куда-то в даль, - Александр Македонский тоже ведь был малого роста. Что же ему так мешало спокойно жить? Казалось бы, есть царь Александр, есть у него верные друзья (гетеры), есть два верных пса, а главное — под ним самый лучший конь всех времен и народов Буцефал. Отец Филипп расширил свои владения, заставил греков капитулировать. Хотя, конечно, жаль великого Демосфена — он погиб, защищая демократию. Но издержки есть в любой войне. Живи себе, царевич, и радуйся. Так нет же, наш Александр решил, что нужно непременно отмстить персам за разрушение Афин, хотя сами эллины его об этом совершенно не просили, а даже напротив — не хотели давать денег. Но Александр своего добился. И вот уже он громит врага сначала на Гранике, потом при Иссе и Гавгамелах. Между делом он зачем-то осадил неприступный Тир. Потерял много людей, но всем доказал, что он сын Зевса, поскольку скептиков на сей счет было хоть отбавляй. Ну, ладно, цель достигнута, держава персов пала. И что дальше? А дальше Александр сказал: «Идем на Индию!» Его спрашивают, дескать, царь, что индусы сделали нам плохого? Но упрямый «сын Зевса» вновь увлекает своих соратников в поход и даже одерживает очередные победы, пользуясь тем, что индийские правители находились в жесточайшей распре. Затем он подхватывает лихорадку, а по другим сведениям его погубило вино, и вскорости умирает. А его огромная держава распадается на несколько частей. Бывшие соратники (гетеры) беспощадно воюют друг с другом, одна за другой отпадают целые области. Наконец, все возвращается на круги своя с той лишь разницей, что некогда покоренные народы меняют бывшие места обитания. Зачем, спрашивается, все это было ему нужно? Если бы только он мог ответить! История непредсказуема потому лишь, что человек не управляет ей. Нами движут силы нам неведомые. Или, пожалуйста, другой пример. Один независимый генерал по имени Ганнибал начинает войну с римлянами за оскорбление Карфагена. Сам, надо сказать, генерал родом был из Испании. Но он воюет с одной из лучших армий мира. Держит в трепете всю Италию. И воюет-то очень хорошо. Целых семнадцать лет на чужой территории. Ему не помогают карфагеняне, поскольку они торговцы и все время боятся за свою выгоду. А ведь если бы помогли, то..! Но история не терпит, милый друг, сослагательных наклонений. Ганнибал всю свою жизнь без остатка посвятил войне с Римом и кончил очень плохо. Таких примеров история знает не мало, когда лидеры поднимают на борьбу целые народы. За что собственно? За иллюзии, за какую-то утопическую идею? Нет, Ишута. Ими движет другая, совершенно неведомая им воля. Много крови и горя, много обездоленных и сирот, но человечество преобразуется. Не знаю уж: в лучшую или худшую сторону. Но меняются силовые линии жизни. Чтобы отбиться от сильного врага, нужно придумать как построить и укрепить свою крепость. И, напротив, чтобы взять неприступную цитадель, нужно изобрести такую осадную технику, перед которой не устоит ни одна стена. Мужчины продолжают быть мужчинами, а женщины рожают воинов, зодчих и мастеров по ковке оружия. А коли так, то человечество имеет шанс выжить и двигаться дальше, совершенствуясь на своем пути. Почему мы так боимся смерти? Ведь нам ничего о ней неизвестно. Умирающему она открывается, а выживший продолжает ее боятся. Эту великую загадку каждый из нас разгадает, стоя на пороге жизненного пути, не раньше. Не стремись быть справедливым — всем не угодишь. Постарайся смотреть в суть. Иногда стоит помочь преступнику избежать наказания, а иной раз ударить бесхребетного праведника. Самое главное, чтобы за твоими действиями вырастала новая жизнь, где побеждает благодать традиций и коренных основ. Не пытайся быть добрым — это все равно никто не оценит, поскольку человеку доброты всегда мало — будь твердым, при этом не боясь выглядеть жестким и даже жестоким. Что толку подавать нищим. Они будут хватать твою милостыню жадными руками, но при этом еще больше уродовать свои тела и выставлять напоказ зловонные язвы. Ты привезешь им из-за моря дорогие, целебные бальзамы, а они выбросят их и посмеются над тобой. Даже ко врачу эти люди ходят из тщеславия, чтобы лечащий их ахнул и растерялся от одного только вида гниющих ран. Что такое покой? Очень хорошее состояние, скажу тебе. Но исходит покой от чистого белья и выстиранной одежды, от кувшинов с вином и запаха хлебных лепешек. От поющей над колыбелью молодой женщины, от мужчины, что отдыхает после тяжелого дня перед домашним очагом, от детей, что едят и опасливо и в то же время с любовью поглядывают на своих родителей. Но за этим за всем стоит одно - труд. Простой человеческий труд. Совершай любое действие таким образом, чтобы оно рождало покой в сердцах тех, кого ты любишь. Главное - идти. Дорога все перемелет. Не считай, поднявшись на вершину горы, что цель достигнута. Ищи новую и стремись к ней. Бесполезно искать смысла в жизни, единственный ее смысл, чтобы ты наконец сбылся. Если встречаешь сопротивление, благодари богов; если встречаешь боль, не утешай, пусть растет и наполняет тебя — значит ты пускаешь корни и разбиваешь тесную скорлупу. Благодари за муки, они рождают тебя. Иди в гору. Любое наше чувство есть восхождение. Любовь — восхождение. Если любишь женщину, построй для нее дом, купи красивый чайник и начищай его до блеска, чтобы, просыпаясь на заре, она видела сияние, которое возникло в результате твоего труда. Иногда нужно сделать выбор. Трудно, я понимаю. Одна женщина все время подгоняет тебя, иногда травмирует резкими высказываниями, заставляет, как она думает, совершенствоваться, и ты стараешься как можно меньше пересекаться с ней, но уходя вдруг по своим делам, она оставляет после себя тот созидательный воздух, в котором ты начинаешь творить и вырастать. Тебе тяжело с ней и ты мечтаешь о более послушной и покладистой. Но вот появляется другая. Она тиха, словно мышь, покорна и всегда нарядна, подобно цветку. Через какое-то время ты начинаешь мертветь, потому что не чувствуешь сопротивления. Ты привык к горячим спорам до хрипоты и поискам истины. Даже близость становится какой-то пресной обязанностью. И снова наступает время тягости и ожидания чего-то более сильного. Тогда лучше побыть одному и разобраться.
Женщина собирает и склеивает тебя по частичкам ради своего дома и ради своих будущих детей. Из разрозненного, она делает тебя целостным, но только лишь в своем понимании. Ты еще не понял: любишь или нет, а уже глубоко в сетях, подобно пойманной рыбешке. Но такие союзы, как правило несчастны. Лучше, если они все же распадаются. И вот почему. Выбирать все-таки должен мужчина. А выбрав, испытать разлуку, чтобы понять по-настоящему свои чувства. Только вскарабкавшись по отвесной, неприступной скале, ощущаешь подлинную голубизну простертой где-то внизу долины. Так и в человеческих взаимоотношениях. Какой прок мучатся и по возможности избегать друг друга. Какое счастье от того, если ты поднимаешь бокал вина и тут же оглядываешься: а не стоит ли за спиной та, которой ты теперь должен по жизни и не в силах расплатиться по ее счетам. Ты перестаешь быть мужчиной, а слово муж звучит скорее нарицательно и вызывает смех, нежели уважение. Идеальна ситуация та, когда ты уходишь с ее именем к своей цели, а она остается дома, чтобы незримо служить тебе и оберегать ваш совместный храм. Дом, где существуют искренние чувства — это храм, куда всегда наведываются боги, чтобы подпитаться его энергией и озарить свои думы светом человеческой любви...