Многодетной матери Хюррем-султан, казалось бы, сама судьба велела биться в первых рядах за отмену пресловутого закона Фатиха. Куча сыновей плюс пасынок - не тот вариант, когда можно надеяться на "будь, что будет".
У многих зрителей "Великолепного века" вскипал мозг от непонимания, почему Хюррем за всю жизнь даже пальцем не пошевелила, чтобы добиться отмены жестокого закона. Ведь он медным тазом накрывал великое будущее ее драгоценных шехзаде. А у нее для подобного маневра имелись все ресурсы. Султан Сулейман изысканные капризы своей рыжули обычно исполнял. Дорогая захотела свободу? Вот, пожалуйста, на блюдечке с каемочкой. Какая следующая хотелка? Никах? Хюррем, у тебя совесть есть? Ой, да ладно, совесть можешь не предъявлять: никах - так никах! Пляшем!
Двигала Сулейманом при этом великая любовь или просто желание выпендриться - неважно. Главное, что он Хюррем почти ни в чем не отказывал. И вряд ли бы отказал, если бы она об отмене закона Фатиха попросила. Ведь за просьбой стояла бы реально достойная цель: сохранить жизни всем шехзаде. А уж в том, что такой поворот пойдет на пользу всей Османской империи, хасеки наверняка смогла бы падишаха убедить. Особенно при наличии карманного гуру НЛП в лице Рустема. Который при необходимости извлекал явные доказательства прямо из воздуха.
В общем, выступи Хюррем с инициативой - Сулейман, безусловно, поддержал бы. Потому что, во-первых, считал себя прогрессивным. Во-вторых, потому что бесконечно верил в собственное благородство. В-третьих, потому что, если хотел, мог с легкостью перескочить через любой правовой барьер. А если не мог, то обращался к профессионалам вроде Эбуссууда-эффенди, и те услужливо подсказывали, с какой ноги удобнее перескакивать.
А вот с личными инициативами у Сулеймана было туговато. Поскольку ему самому не приходилось сталкиваться с применением закона Фатиха и всеми вытекающими последствиями, то он этот закон вообще в расчет не принимал. Повелитель, если честно, не любил перегружать мозг лишними раздумьями, - и так, бедняга, жил в изнурительном режиме: походы, хальветы, пятничные приветствия, советы дивана... Что там еще? Ах да, гульба по рынкам. А вы тут со своим Фатихом...
Что до Хюррем, то с ее стороны здесь явный промах. Ну, так нам всем кажется. Почему же такая великая женщина, такая могущественная, такая крутая, не добилась отмены этого закона, будь он неладен?
А потому, что не хотела. Ей этот закон частично был на руку. И она надеялась сыграть на нем столь же виртуозно, как Ибрагим на своей скрипке.
По сути, закон не обязывал каждого новоявленного султана Османской империи сразу же казнить всех своих братьев - он лишь давал им такое право. Хочешь - пользуйся, хочешь - нет. Сулейман не пользовался, поскольку в момент вступления на престол у него и братьев-то живых не осталось. И потому этот важный нюанс султанского бытия его не коснулся, Сулейман ему значения не придавал.
Но Хюррем придавала. Ей ни при каких условиях нельзя было допустить к престолу Мустафу. Ей нужен был там свой человек. Мустафа мог сколько угодно кричать о своей преданности отцу, любви к братьям и желании сделать так, чтобы все были живы, здоровы и счастливы. Хюррем не нужен был такой сценарий, где все живы, но при этом Мустафа на троне, Джихангир на подтанцовке, Баязет - на побегушках, а Селим - на поселении в дальнем санджаке.
В ее идеальной картине преемником отца должен был стать один из ее собственных сыновей. И точка. Однако при живом Мустафе пазл бы не сложился. Потому что Мустафа добровольно от трона не откажется. Он тогда уж точно кликнет своих янычар и станет доказывать, кто тут старший. И тут закон Фатиха превращается в очень удобное прикрытие: объявляем Мустафу угрозой номер один. И грудничку понятно, что Мустафа рвется к власти, а потом расправится с братьями. Ведь есть Фатих - и этим все сказано: "Я должна бороться за жизни своих детей!".
Как убрать Мустафу с дороги? Пока он был юн, а Хюррем еще не достигла высшего мастерства в интригах, план оставался банальным: красивая девушка, вкусная еда и капля яда. Не сработало. Ладно, осваиваем новый уровень - надо навлечь на него гнев повелителя. И тот либо: а) сошлет его куда подальше, предав анафеме; б) казнит. Хюррем вполне бы устроил бы пункт "а", но перестаралась маленько, и получился "б". Ничего личного, просто бизнес большая политика.
Потом, как наверняка рассчитывала хасеки, закон Фатиха вполне можно было бы и отменить. Для того, чтобы обеспечить спокойное существование родным детям. Да вот только уже надобность в такой отмене пропала.
