То ли дождь переходящий в град на меня так подействовал, то ли перебрал я немного на корпоративе, но я свалился в овраг. Немного не рассчитал, заходя по дуге на мост и по холодной грязи скатился на дно нашей речки-говнючки. Приятного было конечно мало: пальто и джинсы оказались испачканы, руки по локоть оказались в грязи, ботинки сразу захлюпали, жадно впивая грязь. Я еле как встал, оглянулся. Тёмная осенняя ночь поглощала всё вокруг, лишь далёкий свет фонарей вверху указывал направление. Ещё слева сверху виднелся жилой дом, из которого доносился приглушённый расстоянием и ветром шум. Он превращался в приятную восточную музыкой на время бури. Я вспомнил, что по ту сторону моста, который я пытался преодолеть, стояло круглосуточное кафе восточной кухни. Учитывая, что сегодня была пятница, народа там должно быть предостаточно. Оставалось только подползти как можно ближе к нему и горланить изо всех сил, надеясь хоть как-то привлечь к себе тех его посетителей, что выходят на улицу. Я достал телефон, дабыпосветить себе под ноги. Пройдя по дну оврага уже добрых метров сто, я сообразил весь идиотизм ситуации и хлопнул себя по лбу. Аккуратно протёр телефон и непослушными пальцами набрал полицию. Однако, как можно догадаться, связь на дне оврага была ни к чёрту, поэтому соединение даже не устанавливалось. Я попытался позвонить ещё раз. Раздался щелчок. Сквозь шум и треск послышался голос девушки. Я несколько раз подряд назвал своё местоположение, потом всё прервалось. Придётсявскарабкаться максимально высоко по этой грязюке, а оттуда пытаться дозваниваться, ну и вперемежку с этим звать на помощь тех, кто сегодня отдыхает в «Каракуме». Надеюсь, что музыка хотя бы на мгновение затихнет, и курящие на улице гости услышать жалобный крик. Дождь начинал усиливаться, ветер дул всё сильнее, поэтому чихнув, я полез наверх. Ориентироваться приходилось на смутное очертание кафе, робко вырываемое подсветкой из мрака. Скользя по грязи склона, я силился вспомнить, а что же заставило меня так скоропостижно покинуть весёлую тусовку нашей милой фирмы? Сквозь туман опьянения прорывалась обида. По-моему, я зацепился языками с нашим коммерческим директором. Ему не нравились цифры продаж нашего отдела, поэтому он высказывал руководителю отдела, то есть мне, своё недовольство. Сначала это было смешным. Так, лёгкое подтрунивание во время общего тоста. Потом подколки во время выходов на улицу. Ну а дальше, будучи уже сильно пьяным, он подсел к столу, где кучковались мои подчинённые, и стал откровенно травить нас. Я вспылил, больше не за себя обидевшись, а за ребят, которые тянули лямку весь год. Вот видимо тогда и сказал что-то. Дальше я плохо помнил. Приходить в себя я стал только летя кувырком на дно. Может, мы просто ограничились посыланием друг друга, может попытались подраться. «Попытались» - это потому, что были мы оба мертвецки пьяны, так что вряд ли бы вышла настоящая драка.
Еле-еле, медленно и аккуратно переставляя ноги, было пройдено метров пять. Становилось понятно, что такими темпами я буду возноситься туда до второго пришествия. Тут посчастливилось доковылять до дерева, растущего на склоне.Уцепившись, я подтянулся к нему и решил немного перевести дыхание. Тут же подумалось, что неплохо бы было оторвать ветку, которая помогла бы мне подняться. Неожиданно завибрировал телефон. Я быстро вынул его и кармана, и удивлённо отметил, что сеть прекрасно работала, так как мне только что пришла смс от оператора. Я повторно набрал полицию. Мне ответил серьёзный женский голос. Я постарался максимально внятно объяснить, где я и что со мной произошло. На удивление меня поняли, уточнили, то ли кафе «Каракум» имелось в виду. Сказали ждать, посоветовав не тратить энергию, а дожидаться приезда наряда. Мне сразу полегчало, так что я опёрсяна дерево и уставился на верх, упираясь взглядом в очертания кафе. Неожиданно я увидел силуэт человека, подошедшего к краю. Ещё более неожиданно музыка сделалась тише. Так что я изо всех сил закричал и замахал руками. Силуэт будто бы вздрогнул, а затем стал меньше. После чего сверху донёсся крик. Спрашивали, кто я такой и что тут делаю. Я крикнул, что упал и не могу выбраться. Мне крикнули«Щас»! Потом силуэт пропал. Стало как-то неуютно. Однако я ухмыльнулся собственным эмоциям: ещё пару минут назад моё положение было совсем безвыходным, а сейчас вырисовывалось целых два варианта на спасение, так что не время унывать. На краю оврага появилось ещё несколько теней. Они вроде бы смотрели на меня и махали руками. Одна из них направила на меня фонарь и я помахал в ответ. Дождь и ветер усиливались, так что было плохо слышно, но они вроде говорили, что сейчас кинут верёвку и вытащат меня. Этот яркий свет, прорывающий кромешную темень, да к тому же бьющий прямо в лицо, совсем меня ослепил. Я закрыл глаза, в темноте прыгали и танцевали гигантские солнечные зайчики. Вспомнилось, как в детстве мы однажды сидели с братом и его друзьями на чердаке нашего дачного домика. В темноте, разгоняемой лишь робким фонариком, рассказывались страшилки. И после одной из таких жутких историй, брат что-то выкрикнул и резко посветил на меня.Ощущения были похожими. Я тогда помню вскрикнул и завалился на спину, так что брату пришлось меня поднимать. Мне вдруг показалось, что сейчас открою глаза и тоже увижу лицо брата. Но передо мной оказался полицейский. Он крикнул, чтобы я не дёргался и спокойно стоял на месте. Поравнявшись со мной, он протянул руку и велел крепко за неё держаться. Ухватившись одной рукой за него, другой я крепко вонзил отломанную палку в уже прилично потёкший склон. И так вот, перебирая ногами, подтягиваясь и втыкая раз за разом палку, мы стали подниматься. Там, наверху, нам на встречу сразу протянулся целый ряд рук. Я ухватился за первую попавшуюся и был выдернут из оврага.
Выдернутый из тьмы оврага, я оказался на парковке за рестораном, где толпились люди. Ну как толпились: стояло пять человек, видимо посетителей, да полицейский, ждавший своего напарника обратно. Тому помогли подняться, и он, пыхтя, направился ко мне.
По его лицу не совсем понятно было, больше ли он удивлён, что кто-то оказался на дне оврага, или возмущён тем, что ему пришлось туда спускаться в такую погоду. Я уже приготовился выдать тираду, о том, что каюсь, что напился вусмерть, поругался с начальством на корпоративе и слинял оттуда. Дескать не помню, как оказался у моста, подскользнулся, упал, очнулся — пипец. Спасибо, что приехали, товарищи полицейские. Однако моему оправданию не суждено было случиться, так как неожиданно стала затеваться драка. Один из посетителей кафе случайно толкнул товарища сержанта, тот чересчур грубо ответил, завязалась перепалка. И вот уже пятеро подвыпивших ребят окружали полицейских. Те пятились к машине и грозно сообщали, что если будет сделан ещё один шаг, то они предпримут меры. Один из полицейских потянулся к рации, другой грозно перехватил пистолет. Я в это время отходил в сторону, не желая участвовать в происходящем, так как вспомнил, что за кафе это было: любимое место отдыха для дельцов теневого бизнеса нашего городка. Не самое лучшее место для подвыпившего менеджера, так как я оказывался словно муравьишка промеж камней. И видя, как из кафе выходят посетители, а на парковку заруливает ещё одна полицейская машина, мне подумалось, что это не камни даже, а скалы, что вот-вот столкнуться. И наверное от нервов, а может просто простыв, я громко чихнул. Услышав это один из «предпринимателей» кинулся на полицейского и что тут началось. Настоящая заварушка, родом словно из далёких девяностых. В последние же годы мне видеть такого не приходилось, но видимо что-то изменилось, раз «честные люди» снова так нагло полезли на «охранников правопорядка».
Из подъехавшей машины выбежали четверо полицейских и несколько раз выстрелили в воздух. Некоторые присели, большинство же просто отошли назад и как-то демонстративно стали выпячивать грудь вперёд, грозясь набрать кому-то по телефону и решить вообще все проблемы. Полицейские этого не слушали, а предлагали сложить руки за спиной и лечь. У одного из гостей ресторана вдруг оказалась в руках какая-то корочка. Он размахивал ей и повторял, что является депутатом местной думы, и что никто не смеет его трогать. После этих слов гвалт усилился, агрессия вышла на новый уровень: полицейские угрожали применить оружие, их оппоненты говорили, что ничего им сделать нельзя. Я от всего это с каждой секундой становился всё дальше, так как тихо отползал в сторону девятиэтажки, стоявшей поодаль от кафе. В любом случае, как бы не закончилась эта катавасия, лучше мне исчезнуть. Тихонько отойдя на добрые двести метров, я развернулся и побежал к дому, периодически оглядываясь на парковку. Там друг напротив друга всё так же непреклонно стояли две группы людей. Каждая из них собиралась решить конфликт исключительно в свою пользу. До добра это обычно не доводило, так что я ускорил шаг и уже через каких-то тридцать секунд оказался у дома. Позади меня раздался хлопок, так странно приглушённый ветром и дождём. Я оглянулся: две скалы всё же врезались друг в друга. Ничего не оставалось, как пуститься со всех ног. Подбежав к дому, я увидел улочку, что тянулась в верх по холмам, следуя безумным перепадам нашего города. Стартуя милой пологой тропинкой у подъезда, она заворачивала за угол, и всё резче и резче вздымалась в верх, к историческому кварталу. Не спеша прогуливаться в этих местах и трезвым-то, да летом было не просто, что уж говорить, когда ты подшофе бежишь здесь дождливой осеней ночью. Дорожка, завернув за дом ответвлялась на две, пологая автомобильная тихо ползла справа, крутая, для срезания углов, вздыбилась слева. Я секунду раздумывал, потом, в краткий миг затишья, услышал крики доносившиеся с парковки ресторана, и решил, что лучше немного напрячь свои ножки и пройтись по крутой дорожке.
Понимание того, что это ошибка, пришло уже к концу первой сотни ступенек. Совершенно забив свои ноги, я кинул взгляд на верх и понял, что мне предстоит несколько сотен таких вот ступенек. В голове сразу раздался крик отчаяния, ноги мигом загудели, но желая скорее добраться домой, я медленно продолжил свой подъём. В голове всё крутился вопрос: почему я ушёл с корпоратива? За мутнымипьяными воспоминаниями скрывались более правдоподобные. Мне вспомнилось, что конфликт-то был на самом деле не рабочий, а вполне себе личный. Что-то такое про меня сказал наш коммерческий, что ну никак я не смог это вынести. Оставалось только понять, в какую сторону тот мог «навонять», взбираясь по этой усыпанной битым стеклом лестнице. Ничего хорошего в голову не лезло, более того, появлялись какие-то не самые приятные образы. Ведь у нас с нимбыла давняя история неприязни. Он считал, что мне слишком много положено, что я нагло пользуюсь своим положением «старого» работника. Во многом это было так. Фирме было десять лет, я же пришёл в неё через год после открытия. Был это третий курс и была это летняя практика. И не был послан далеко и на долго, а действительно с радостью принят сюда. Уже в сентябре мне предложили работу. Причём это сейчас я на короткой ноге с владельцем нашим, тогда всё было по другому. И легкое недоверие, и непосильные другим задачи, и публичное отчитывание меня перед коллективом. Ничего, прорвался же, стал главой отдела продаж, без всяких протекций, которые помогли, например, продвинуться нашему коммерческому. О чем я ему прямо и говорил. Был он целеустремлён, дерзок, груб, и был давним другом нашего владельца. Пришёл он из разорившегося конкурента, и сходу, пользуясь покровительством, стал подминать под себя все оперативные вопросы, по сути замыкая на себе все обращения к шефу. Но только вот я с таким не мерился, и вполне себе игнорировал его поползновения, пользуясь доверием руководства. Так у нас конфликт и закрутился. Был он просто в стадии взаимных подколок и шпилек, жёстко пресекаемый нашим боссом. Но видимо перерос в острую стадию по синей лавочке.
Такую же острую, как эти чёртовы осколки, что усеивали лестницу. Дело в том, что она была любимым местом сбора нашей молодёжи. Вела она с нижней части центра на верхнюю. Полиция здесь не появлялась, так как ей в лом было постоянно подниматься по ней, вдоль лестницы были удобные перила и несколько беседок, в которых можно посидеть, попить дешёвого пивка и послушать во все колонки любимую музыку. Потом можно было подняться и пойти шариться пьяными по центру. Конечно их периодически гоняли, тут и стычки мелкие постоянно случались, временами целые разборки. Но молодёжи отдыхать за дёшево в центре было негде, вот она сюда и возвращалась постоянно. Отдыхала, галдела и расслаблялась, оставляя от себя ковёр из разбитых бутылок. Сегодня, в связи с «великолепной» погодой, здесь никого не было, так что я спокойно поднимался, совершая зигзагообразные движения, обходя разбитые бутылки. Однако с каждым пролётом становилось всё тяжелее, так как помимо усталости, прибавлялась вода, которая всё больше и больше стекала по ступенькам. Были они деревянными, достаточно старыми, так что всё усиливающиеся потоки воды делали их невообразимо скользкими и неудобными. Стали потихоньку образовываться потоки, которые вместокорабликов несли на себе «розочки». Ручейки постепенно сливались во полноводную реку, которая становился всё сильнее. Ветер усиливался, дождь лил сильнее, так что нахождение на данной лестнице, превратившуюся в горную тропу, по которой поток грязи несёт острые камни, становилось всё более опасным. Благо до конца оставалось всего два пролёта. Лёгкие горели, воздух, несмотря на сильный холодный ветер, вдыхался обжигающей струёй, в глазах начинало плыть, вода заливалась в ботинки и я проскальзывал уже на каждой ступеньке. Мертвецкой хваткой я вцепился в перила, буквально выталкивая себя наверх. Воды становилось всё больше, и вот уже мои ноги по щиколотку были в непонятной жиже, в которую превратилось содержимое лестницы, смываемое сверху грязной водой. Что-то ощутимо царапнуло меня по икре. Достаточно больно, чтобы неожиданно пронзить моё сознание. Я сцепил зубы и последним усилием выдернул себя наверх, сразу же влетая в автобусную остановку, где можно было немного отдышаться.
Безумие вечера не планировало останавливаться. Я оглядел себя с ног до головы. Промокшие и поцарапанные туфли; грязные, оборванные брюки, пальто наполовину мокрое. Отличный видок. Я осмотрел свою ногу: что же, небольшой порез. Не самый страшный вроде, но при такой антисанитарии это было не лучшей ситуацией. Я достал телефон и с удивлением обнаружил, что общественный транспорт ещё должен ходить. Совсем скоро сюда должен подойти последний автобус, который довезёт меня практически до дома. Там, конечно, придётся ещё пройтись пешком, но это будет сущей ерундой по сравнению с лестницей. Я уставился в телефон, пытаясь понять, сколько времени оставалось до автобуса. Выходило не долго, так что пока можно было вспомнить, чего там мы друг другу наговорили, что потом готовы были настучать по кумполу. Кстати, в стукачестве я его и обвинил. Что она как дятел себя ведёт. Прям так, тук-тук. Я вскинул голову: пошёл град. Он начал стучать по крыше, невольно сопровождая мой внутренний диалог.Или это я, услышав его, решил, что коммерческий стучит на меня? Да нет, к сожалению это было правдой, и он реально вёл себя как настоящая крыса. Я узнал потом, уже после его прихода к нам, что на своём прошлом месте карьеру он себе сделал, активно вдавливая своих коллег в навоз. Его бывший подчинённый сказал, что и месяца не обходилось без его докладных записок начальству, ну или хот бы просто устных намёков. Был он сам по себе отличным специалистом, но не смог пересилить своего желания указывать другим, как им стоит работы. Причём не только прямым подчинённым, что оправдано, но и людям из совершенно других сфер. Собственно этим он и занялся сразу же у нас, причём размашисто и уверенно, имея в козырях дружбу с владельцем. Но не вдомёк ему было, что не у него одного были хорошие деловые отношения с руководством. Я тоже числился на хорошем счету. Так мы и столкнулись лбами, так мы и бились уже три года, зачастую действуя в ущерб себе, лишь бы доказать каким подлецом является оппонент.
Под стук града и скрежет неприятных мыслей подошёл старенький автобус. Мне вдруг вспомнилось, что в детстве такие называли «Пазиками». Этот был чуть более современным, но достаточно потрёпанным. Водитель удивлённо открыл дверь, я залез в автобус. Потянулся было к деньгам, однако тот осмотрел меня с головы до ног, усмехнулся и махнул рукой. Я присел, невнятно вымолвив «Спасибо» и уставился в окно. Мы потихоньку въезжали в верхнею часть центра. Град жестким ковром начинает покрывать его. Непрерывный лёгкий стук вводил в какое-то медитативное состояние. Когда мы притормаживали у остановки или у светофора, раздавался тихий хруст ломаемых градин. Центр выглядел максимально странно: пустые улицы, редкие машины. болтающиеся на ветру знаки, на мгновения перекрывающие свет от фонарей. И вода, много воды. Во всех местах, где улочки или тропинки направлялись вниз, издалека виднелось словно какое-то желе, возвышающееся над дорожным полотном. И только тогда, когда автобус подъезжал к этому месту, становилось понятно, что это потоки воды, зажатые в эту улочку. Водитель ехал медленно, но я никуда не торопился, а просто пялился в окно. Ветер, вода и град — отличная середина осени, отличное время, чтобы провести корпоративную попойку. И самое лучшее время, чтобы кинуть пьяную обидку и решить пойти домой пешком. Крысой ли был на коммерческий директор, или может мышью — не важно, всё же нужно уметь сдерживать эмоции. А-то плавал бы сейчас в том грязном овраге, пуская пузыри. С другой стороны, ведь всякому терпению приходит конец. Чаще всего это случается именно в такие напряжённые моменты. Чувствам не прикажешь, они вырываются наружу тогда, когда им удобно. Им совершенно наплевать, что ты останешься без работы или будешь выставлен за дверь в проливной дождь и ураган.
Тут мои размышления о чувстве собственного достоинства были грубо оборваны. Водитель резко нажал на тормоза, а потом быстро сдал назад, благо сзади машин не было. В этот момент на место, где мы находились буквально пару секунд назад упало рекламное объявление. Славу богу не сама металлическая конструкция, а только бумажная часть, но всё же. Она плюхнулась об асфальт, покачалась из стороны в сторону и тихо покатилась перпендикулярно дороге. Я встал и подошёл ближе к лобовому стеклу. Сорванное объявление гигантским мокрым комком тихо катилось по пешеходному переходу. Что же, значит оно уже более сознательное, чем половина пешеходов нашего города, так как двигалось оно строго на зелёный.
Водитель сказал, что ветер совсем усилился, так что он притормозит на ближайшей остановке и переждёт ураган. В принципе я был не против, так как торопиться мне было некуда, а выходить сейчас на улицу после недавних приключений желания не было. Мы разговорились с ним и он спросил, что с моим видом. Я хотел было пошутить, и сказать что «вымер», но решил, что он может не оценить такой юмор и поэтому просто махнул рукой. Начал было рассказывать про корпоратив, про то, как поругался там. На что он совершенно неожиданно спросил меня: «А зачем поругался-то»? Я впал в ступор. «Почему» лежало в прошлом и было причиной, а вот «зачем» лежало в будущем, и за ним вроде бы необходимо было искать следствие. Только какие последствия были у этой ссоры? Всё это ускользало от меня. Я сказал водителю, что не знаю. Что подрался потому, что скопилось гигантское количество неразрешимых противоречий между нами, но вот для чего я пошёл на конфликт, зачем я это сделал было мне не понятно. Он усмехнулся, и спросил, астоило ли, мол, это всё затевать, если я не знал, в какую хотя бы приблизительно точку это меня приведёт? Да не было никакой точки, даже направления, просто надоело терпеть это всё, захотелось поставить его на место. «Поставил? Или всё же он тебя выставил?». И тут до меня начало доходить понемногу. Все три года, что мы собачились, шеф терпел нас. Терпел не только потому, что хорошо к нам относился, но и потому, что мы подстёгивали друг друга. Но ясно было с первых месяцев, что мы не уживаемся. Значит тот из нас проиграет, кто первым сорвётся. Я последние годы откровенно двигался по накатанной, коммерческий наш имел не самую хорошую репутацию. Вот, казалось бы, работайте, подстёгивайте друг друга. Фирма развивается, значит и вы вместе с ней способны развиваться. Но не судьба. Значит я проиграл, не вытерпел. Потому что хоть наш владелец и ценил меня, но вытерпеть такую выходку он не сможет. Кем бы ты не был, так вести себя в коллективе нельзя. Значит я не справился. Так и сказал водителю, что обложался. Тот ухмыльнулся, и сказал: «Да ладно, главное что живой, остальное не важно». После чего сказал, что стихия вроде утихомирилась и пора ехать. «В моей работе: ругайся не ругайся, а будь добр проедь маршрут от начала до конца по расписанию. Так что мне всегда известна конечная точка моего пути, которую и тебе не плохо было бы знать». «Так её и так все знают — смерть. Больше чем надо не проживёшь. Ай, что было то было, поехали». Водитель нахмурился и повёл автобус дальше. А меня всё не отпускала мыль, что не просто так я набросился на нашего многоуважаемого коммерческого директора. Была у меня всё-такиподспудная цель. Практически сразу для себя я каким-то странным образом полуосознал, что владелец нас просто стравливает. Взял двух петухов бойцовских, кинул их в загон и наблюдает, кто лучше. Но не смог сразу для себя сформулировать эту мысль. Думал сначала, что обычная ревность во мне взыграла. Потом стал всё чётче осознавать ошибочность таких дум. И всё это вот переваривал в себе, крутил туда сюда. Пока не понял сегодня, как же шеф реагирует на это всё. А так, что когда надо — отмалчивается, когда надо — подначивает. Но ни разу он не пытался нас примерить. Да чёрт с ним примерить, хотя бы просто утихомирить. Всё на что его хватало — это отмалчивание. Тут уж мы сами, видя пассивность его реакции на наши взаимные кляузы, успокаивались. Но такого, чтобы он вызвал нас к себе, вместе ли, по отдельности ли, и сказал — хватит, - такого не было. Эта вот мысль и послужила спусковым крючком сегодняшнего безумия. Хотите понаблюдать за цирком? За пьяными разборками ваших лучших сотрудников? Получайте. Обидно только, что чётко осознал я это уже спустя пару часов, наблюдая изтихо потрясывающегося автобуса за тем, как мимо нас, словно гигантские знамёна проносятся сорванные баннеры.
Водитель притормозил у моей остановки. Посмотрел на меня, явно собираясь сказать что-то умное. Но передумал и просто открыл дверь. Отсюда до моего дома оставалось каких-то пятнадцать минут пешком, так что я уже начинал радостно предвкушать своё возвращение. Сначала конечно же скину всю одежду, Бог его знает, что из этого можно будет спасти, так что заморачиваться и замачивать что-то не буду. Потом в душ, смывать с себя всю ту грязь, что накопилась не только снаружи, но и внутри. Частенько, когда мне становилось тоскливо на душе, я просто шёл мыться, и под тихое журчание тёплой воды проблемы размывались. Рассчитывал на такое я и сегодня. Ну а потом конечно же спать. Предварительно выпив пивка, так как опьянение в свете всех произошедших событий отступило и я чувствовал себя отвратительно трезвым. И только подумалосьо приятном, как мой телефон завибрировал. Видимо окончательно ожил, что немного удивительно. Я взглянул на экран и увидел двадцать четыресообщения в корпоративном чате. Что же это, пьянка закончилась и народ принялся обмусоливать произошедшее? Да, так и есть. Охи, ахи, вздохи, осуждения, предположения. Всё как обычно, только теперь объектом насмешек выступил я, словно рикошетом получив весь свой прошлый сарказм. Резко захотелось навернуть чего-нибудь крепкого. У нас на районе была одна наливайка, торгующая ночью, где меня отлично знали. Для этого пришлось бы сделать небольшой крюк, но ради успокоения нервов можно было пойти и на такое. Дело в том, что поток сообщений не прекращался. И совершенно неожиданно выяснялось, что потоптатьсяна моих бренных останках, пустить в меня шпильку, уколоть меня, принялись люди, которых я считал своими добрыми приятелями. А тут такое. И устоять под вихрем стрел, посылаемых этими людьми, в одиночку мне никак бы не получилось. Требовался помощник: старый добрый зелёный змий, который выползет тихо из бутылки, обнимет тебя и скажет: «Дахусим». Ты улыбнёшься и махнёшь рукой на всё происходящее, перестав обращать внимание на этот колючий поток. Ведь сейчас, трезвым, читать это всё было совершенно невозможно. Начали, вдруг, вспоминать мои «косяки», говорить о моих ошибках. Ну как, ошибках. Ими вдруг оказались те вещи, за которые меня раньше хвалили. Не хотел, видите ли, отдел, чтобы я его так рьяно защищал. Это я, своими вот руками и делами, создал им репутацию «забияк». А они дескать не такие. То есть когда я высказывался против намечающегося повышения планов, протестовал, приводил какие-то доводы — всё это было против их воли. Ясно, понятно. Там люди из других отделов подтянулись. Начальство естественно молчало. Тут ведь как, когда надо — можно шикнуть и сказать, что чат только для работы, ну а если очень хочется — разместить всем уже надоевший мем, виденным сто раз. Или отмолчаться, как сейчас. Выждать, пока меня не смешают окончательно с дерьмом, а потом остановить это всё. Скажут, что услышали мнение народа, что им не по пути с такими людьми, как я и надо что-то решать. Наверное, ещё и оштрафовать захотят. Меня охватила какая-то неведомая злоба. Вернее стоп, вполне себе «ведомая»: почему это они все так безнаказанно поливают меня нечистотами. С какой стати я должен это терпеть? Я тут же подумал, что надо написать в чат пару сообщений. Таких, чтоб заткнули эти глотки. Рассказать, все их секретики. Я резко остановился, перехватил телефон двумя руками и стал медленно набирать сообщения. Потом сообразил, что так буду делать это очень долго, поэтому перешёл в «Записную книжку» и стал писать там. Дело предстояло долгое, а сухость во рту становилось всё более ощутимой. Так что я решил сначалазабежать в магазин за ячменными и агавовыми напитками, а потом, уже не спешаползя домой, написать всем ответочку. Да такую, чтобы все там содрогнулись. Непонятно только, что это решит, как сказал бы водитель автобуса. Я ухмыльнулся сам себе. Да ничего, конечно, не изменится. Увольнение по статье, потерячестно заработанных денег, обрыв всех рабочих и большинства личных связей, долгие поиски работы, ну а потом не самая приятная и уж точно гораздо менее денежная должность. Только это не важно ведь всё: падение в пропасть уже состоялось, глубины её сейчас не разглядеть, так что сейчас никак рационально нельзя оценить, делаю ли я ситуацию хуже или лучше. Только прикинуть, а ориентиром выставить моральные ценности. И хотя я считал себя человеком достаточно порядочных, этот поток острой ненависти ко мне от людей, которые буквально пару дней назад чуть ли не восхваляли меня, заставил меня выставить свою совесть за дверь. Что же, теперь вы познакомитесь с мерзотной версией меня. Аккурат под эти мысли я подошёл к наливайке. У дверей стояла пара синяков, которая ждала своей очереди. Я встал чуть поодаль. Не совсем от того, что боялся нарваться на неприятности (в моём заведённом состоянии я скорее даже хотел этого), а больше, чтобы проезжающие патрульные не могли придраться ни ко мне, ни к магазину. Местные были знакомы с этой системой, потому заходили в магазин по одному, а остальные ожидающие старались рассредотачиваться по территории. Из магазина кто-то вышел, и стоящие впереди меня колдыри затекли внутрь. Я было направился к магазину, как буквально перед самой дверью меня подрезала компания из двух парней и двух девчонок и ломанулась в магазин. Там им быстро объяснили систему посещения и отправили за дверь. На выходе же я им сообщил, что сейчас вообще-то моя очередь. Уже произнося эту фразу, я подумал, что наверное стоило бы промолчать. Но играющий в крови адреналин заткнул остатки разума и быстро вытолкнул эти слова изо рта. Парни недовольно посмотрели на меня и что-то грозно ответили. Я не расслышал и переспросил. Тут один из них резко обернулся и направился ко мне. Второй как-то нелепо попытался его остановить. Первый, подойдя ко мне вплотную и дыша словно свирепое животное (правда я не знаю, выдыхают ли дикие звери ароматы сигарет и алкоголя), вызывающе поинтересовался, что я имею против того, что они сейчас пройдут? Наверное, мне следовало испугаться, попытаться сгладить ситуацию, но… Остатки алкоголя и всё увеличивающаяся злобы на произошедшее сегодня окончательно обрубили все предохранители. Потому я просто поинтересовался, часто ли парни сюда ходят. Тот, что пытался меня напугать (или унизить), сказал, что я идиот и не понял вопроса. Повторил, что я имею против того, что они пройдут первыми? Я ответил им, что судя по ответу, ходят они сюда не часто, потому что у нас тут не принято себя так вести. Скорее всего дальше должна была последовать драка, так как парень который дышал на меня перегаром уже замахнулся, но тут из магазины вышли те двое и бузивший пацан немного осёкся. Вышедшие парни покосились на нас и спросили, что у нас тут происходит. Одного из них я частенько видел в этом магазине, были мы «полуночными коллегами». Он тоже меня узнал, кивнул головой и поинтересовался у ребят, в чём проблема.Те попытались пробурчать что-то в меру агрессивное, но практически мгновенно были посланы в долгое оральное. Теперь уже намечались разборки на том фланге. Я подошёл с одной стороны, девушки с другой и мы стали говорить ребятам, что нужно успокоиться. Но пьяным море по колено, поэтому началась перепалка, за которой известно, что будет. Я поинтересовался у «залётных», чем вызвана их такая агрессивность.Помимо стандартных «А чё он», я не услышал ничего. Создавалось впечатление, что ребятасюда пришли уже заранее накаченными и настроенными на драку. Тут одна из девушек выкрикнула, что у главного их задиры просто был очень плохой день — его подставил партнёр по бизнесу и он теперь не знает, что делать дальше. Ну тут я выкрикнул что-то вроде «Здарова, коллега!» и начал вкратце пересказывать им свою историю. Парни отступили, наезжавший на меня бугай подошёл и невзначай так поинтересовался о моей ситуации.Я продолжил свой рассказ. Одна из девушек, видя, что мы вроде успокоились, предложила пойти и выпить по такому поводу. Особого желания выпивать вместе с ними у меня не было, но и отказывать было чревато. Тогда я показал на свой вид, и пробормотал что-то про тяжёлый день. Ответил в общем, что по пивку вдарю, а дальше собираюсь спать.
Когда мы вышли из магазина, я продолжил разговор. Мне стало интересно, какаятакая ситуация должна была произойти с человеком, чтобы он пошёл ночью искать себе приключений на одно место. Да, с компанией, которая может и прикрыла бы ему мягкое место, но чем такие «прогулки» заканчиваются объяснять не нужно. Оказывается егокинул на бабки не просто партнёр по бизнесу, а друг, которого он знал с первого класса. «Четверть века с ним нянчился» - так выразился мой новый знакомый. Дальше последовала грустная, но очень путанная история, как они ещё на четвёртом курсе открыли фирму, которая то ли продавала оргтехнику, то ли чинила её. Как поднимали с нуля бизнес. А в один прекрасный день партнёрпросто исчез, скопировав и снеся всю клиентскую базу. На этих словах глаза моего нового знакомого налились слезами. Мне стало очень неловко как-то. Вроде нужно что-то сказать, а что именно не совсем понятно. Я только буркнул что-то про «чёртов бизнес», про то, как меня самого сегодня выперли. Мой новый знакомый молча протянул ко мне початую бутылку с пивом и мы чокнулись. Не желая и дальше играть в неловких подростков, я распрощался и пожелал всем хорошей ночи. Потом повернулся к неудачливому бизнесменуи отдал ему свои три бутылки пива, пожелав не тереть верю в людей, но быть всегда на чеку. Он даже немного повеселел и в ответку подарил мне чекушку коньяка с маленькой колой. Так, обменявшись не самыми полезными, но очень приятными подарками, мыраспрощались.
Мне оставалось пройти свой двор от одного края до другого. Отойдя от ребят так, чтобы они не слышали звук открывающийся колы, я вскрыл набор интеллектуального алкаша иБ сделав пару больших глотков, побрёл к себе.
Очень странный выдался день. Люди, которых ты знаешь очень давно, вдруг предают тебя. Другие же, совсем незнакомые, то вытаскивают тебя со дна оврага, то бесплатно подвозят до дома. Кто-то вот вообще угощает выпивкой, перед этим правда чуть не наваляв. И как вот это всё воспринимать? Совсем ничего в голове не укладывается. Даже банально сейчас не могу сказать: верю ли я теперь людям или нет? Промытые мозги моего поколения, что росло в «святые девяностые», а карьеру начал делать в нулевые, вечно толкали нас к успеху. Но остатки старого воспитания, того, что говорило о порядочности, честности, о сплочённости, не позволяло воспринимать других людей как биомусор. В этом всё наше противоречие и есть. Жажда успеха, даже хуже: материальный успех как единственная достойная цель жизни. Но при этом, избирательность в методах, некое подспудное желание стать успешным не потеряв своей человечности. И очень острая и яркая реакция на то и на тех, кто предаёт принципы порядочности. Но если подумать, а можно ли стать успешным бизнесменом, предпринимателем, не дурача других? Ведь даже если банально прикупить где-то бананов за десять, а продавать их за тридцать, то разве это не обман? А вся суть бизнеса в этом и есть, если отбрасывать шелуху. Перекупщик ли ты, или сам делаешь что-то с нуля, но твоя цель продать это дороже, чем оно досталось тебе. И не просто, чтобы обеспечить только себя, но гораздо, гораздо дороже. Прикрывая это предпринимательскими рисками. Но разве это не обман?
Примерно в таких мыслях я незаметно для себя самого оказался у входа в квартиру. Залпом допил коньяк, залил его колой и выбросил тару в скрипящий мусоропровод. Потом достал телефон и стёр всё гадкое, что хотел написать в чат. Просто отправил им: «До свидания и удачи».
У меня было давнее правило: как бы плохо не было тебе на работе — не неси это всё в дом. Оставь на пороге. Но сегодня что-то совсем не получалось. Нахлынули эмоции с такой силой, что я просто упёрся лбом о дверь. Ведь там, за этой дверью, даже и нет никого. В погоне за успехом я совсем не занимался личной жизнью. Не потрахушками на выходных — нет, нормальной личной жизнью. Не было на это время. Ты либо вкалываешь, либо живёшь — иначе никак. И что получилось в итоге? С той работы, в которую я вложил всю свою молодость, меня не задумываясь выгнали. Так что теперь у меня был голяк и на рабочем и на личном фронте. Я словно умер. А может просто стоит быть честным с самим собой и понять, что иначе и быть не могло? Или ты, или тебя. Но ведь не обязательно же так оскотиниваться, нужно перерастать это. Нужно, обязательно нужно бороться с этим в себе. Иначе к чему мы все придём. Ох, тяжелая будет ночь, но если не начать перемен сейчас, то очень вероятно, что когда-нибудь я перешагну ту черту, что отделяет хорошего человека от настоящей мрази. Причём сделаю это незаметно.
Я открыл дверь, вошёл в квартируи пообещал себе, что выйду из неё абсолютно другим человеком.
-----