Он кричал на весь подъезд. Громко истошно мяукал. Он был один, и ему было страшно.
Он не мог понять, что же случилось. Сегодня ночью он оказался в одиночестве. Теплая мать-кормилица исчезла и больше не появилась.
Сначала он тихо пищал от холода. Потом он почувствовал голод и стал ее звать громче. На свой страх и риск он пошел искать кошку, но маленькие лапки еще не слушались его. Они подло дрожали, не давая делать уверенных шагов. Он останавливался, замирал, прислушивался: не слышно ли шагов мамы или врага, и кричал.
Какие-то руки подняли и понесли его в дом, но это был не дом, а холодный, темный подъезд. Его посадили на кусочек полотенца и рядом поставили миску с молоком. Они не знали, что он еще не может кушать самостоятельно. Он смотрел на них одним глазиком, а второй не открывался: может потому, что в темноте он наткнулся им на ветку.
Кто-то грустно сказал “Не жилец”, и ушел.
Котенку снова стало страшно, и он закричал – мяукать уже не получалось. Он кричал весь день и всю ночь. Кто-то жалел, кто-то ругался. Замолчал он только к утру – сил больше не осталось. Те же руки завернули его в тряпочку, на которой он лежал, и унесли. Он был еще жив, только уже сказать не мог об этом.