Турецкий президент Эрдоган на фоне глубокого экономического кризиса внутри страны развил бурную активность на внешнеполитическом фронте
Он воюет в Сирии, Ливии и Нагорном Карабахе с помощью своих спецназа и «прокси» — террористических организаций исламистов, провоцирует Грецию на военный конфликт, оскорбляет президента Франции из-за внутриполитических вопросов самой Франции, а главное — стремится создать подконтрольный Анкаре Великий Туран — надгосударственное объединение стран Закавказья и Средней Азии.
На пути к созданию Великого Турана
27–28 октября министр обороны Турции Хулуси Акар посетил с визитами Казахстан и Узбекистан, где был подписан ряд документов, углубляющих военное сотрудничество. И если договор о военном сотрудничестве между Казахстаном, членом ОДКБ, и Турцией, членом НАТО, существует с 2018 года, то договор о военном сотрудничестве с Узбекистаном стал новостью именно последнего визита в страну турецкого министра обороны. Вопрос о том, как согласуются членство Казахстана в ОДКБ и договор о военном сотрудничестве с членом НАТО и насколько членство в ОДКБ обязывает эту страну, пока оставляем за скобками.
Турция на протяжении многих лет активно работает над вопросом военной и политической интеграции со странами — участниками созданного ею Тюркского совета и наполнению этой интеграции содержанием. Цель такой интеграции — создание единого подконтрольного Анкаре пространства турецкого политического, экономического и военного влияния в Закавказье, Средней Азии, а также в ряде регионов России и Китая, населённых тюркоязычными народами.
Наивно было бы думать, что создаваемая и продавливаемая Анкарой форма интеграции для стран постсоветских Закавказья и Средней Азии имеет целью увеличение их влияния. Нет, всё с точностью до наоборот: цель создания любых интеграционных форм в Средней Азии с участием Турции — усиление влияния в регионе самой Турции в интересах амбиций её лидера Р.ТЭрдогана, мечтающего о лаврах султана, в ущерб суверенитету и свободе манёвра среднеазиатских правительств. Президент Азербайджана Ильхам Алиев, позволивший Эрдогану втянуть себя в конфликт с неясными долгосрочными перспективами политического и экономического характера, уже ощутил на себе давление со стороны Турции и резкое сокращение поля для самостоятельного манёвра. Пока, на фоне побед турецкого и азербайджанского оружия в Карабахе, его поддержка населением растёт, но растёт и градус недовольства среди элит Азербайджана, особенно среди тех, которые не являются бенефициарами военной кампании, а значит, растёт и напряжение во властных структурах. К этому ли он стремился?
Об угрозах формирования такой структуры для России и возможных ответных мерах с её стороны написано уже достаточно много; теперь давайте рассмотрим перспективы такого объединения для самих граждан и элит постсоветской Средней Азии: что получат и что потеряют граждане этих государств, а также как изменится положение этих элит.
Во сколько обойдётся тюрбан султана Эрдогана элитам Средней Азии
Представим, что турецкому президенту Р.Т.Эрдогану, грезящему о славе султана, удалось продавить азербайджанские, что вполне вероятно, и среднеазиатские элиты в вопросах интеграции спецслужб и создания единого военно-полицейского аппарата — Армии Великого Турана. Что это принесёт элитам стран Средней Азии?
Итак, интеграция спецслужб автоматически приводит к доминированию в регионе спецслужб Турции и стоящей за ней Великобритании, а значит, сильно сокращает суверенитет и пространство для манёвра, деловых и аппаратных решений самих представителей среднеазиатских элитных кланов.
Говоря упрощённо, при формальном статусе глав государств реальные полномочия среднеазиатских лидеров сузятся до уровня руководителей «турецких губерний», с соответствующим сокращением доходов и перераспределением коррупционной ренты и доходов от транзитных потоков в Анкару.
Интеграция спецслужб приведёт к утрате среднеазиатскими лидерами и элитами своей субъектности и перемещению всех вопросов согласования политических, деловых и криминальных интересов в Анкару, а значит, туда же уйдёт и «коррупционная рента», составляющая важнейшую часть доходов среднеазиатских лидеров и их элитного окружения. На место придворных фирм «любимого зятя» зайдут крупные турецкие компании, которые будут претендовать на те же самые бюджеты, что раньше распределялись между родственными и клановыми бизнес-проектами. Но у турецких компаний будет всесильное лобби в Анкаре, подкреплённое «авторитетом» объединённых спецслужб.
Ставший за многие годы традиционным бизнес, основанный на легализации китайской контрабанды под видом местной продукции для российского рынка и приносящий миллиардные доходы элитам Казахстана и Киргизии, прекратится.
И если в настоящее время решения о распределении средств и допуске к бюджетам принимается самими азиатскими элитными кланами, то в случае участия в турецких интеграционных проектах решающее слово перейдёт к Анкаре, а в особо важных вопросах — к представителям британских элит, поддерживающих Турцию в её азиатских амбициях и проектах. То же самое произойдёт и с традиционными для элит Средней Азии доходами от транзитного наркотрафика — он перейдёт под контроль турецких и британских спецслужб, с соответствующим изменением бенефициаров.
Сами элитные кланы этих стран неизбежно девальвируют до уровня региональных административно-криминальных групп влияния, с соответствующим падением статусов и доходов — всем придётся делиться с Анкарой.
Характерную ошибку, приведшую к непропорциональному усилению в стране турецкого влияния, допустили власти Туркменистана. Действующему Туркменбаши едва не пришлось поплатиться за неё своей должностью, а возможно, и головой: при попытке установления взаимовыгодных контактов с российским бизнесом, не согласованной с Анкарой, имеющей исключительно высокое влияние в стране, турецкие агенты влияния едва не устроили переворот. Туркменбаши сохранил свой пост и голову, в отставку был отправлен глава Министерства национальной безопасности, но от контактов с российским бизнесом пришлось отказаться. «Независимость» — она такая!
Незавидная судьба ждёт и основных носителей пантюркистских настроений — образованный класс и интеллигенцию стран Средней Азии: из идеологов и носителей государственной идеологии столичного уровня, обосновывающих необходимость суверенитета и власти правящего клана, с соответствующим статусом и бюджетами, их ждёт участь членов «областного союза писателей» — без статуса и бюджетов, с возможностью иногда демонстрировать национальные орнаменты как часть великого разнообразия в многонациональном Туране. Соответственно, академии наук, столичные вузы, с их статусной профессурой и возникшими вокруг них группами влияния, окажутся всего лишь региональными научными и образовательными учреждениями, с соответствующей потерей статуса и бюджетов.
На этом фоне проступает ещё один, достаточно неприятный для элит стран Средней Азии фактор — радикальный ислам, являющийся элементом турецкой экспансии и создающий серьёзную конкуренцию правящим элитам на территориях, которую контролируют турецкие «прокси-исламисты». Тем более что в учении исламистов присутствует существенный антиэлитный запрос на выравнивание доходов в пользу «моджахедов».
Уже сейчас ряд террористических формирований ИГИЛ (запрещённой в России) на сопредельной афганской территории возглавляют кадровые турецкие офицеры. Угроза их вторжения уже является фактором давления Эрдогана на власти Туркменистана и Узбекистана, а с учётом низкой боеспособности вооружённых сил стран Средней Азии она вполне реальна.
Из «элиты» — в «пушечное мясо»
Ещё одним неприятным для элит стран Средней Азии моментом в случае их интеграции с Турцией станет высылка из России миллионов трудовых мигрантов, паразитирующих в настоящее время на экономике России. Со вступлением стран их происхождения в пантюркистские структуры риски для России дальнейшего пребывания на её территории такого «троянского коня», как миллионы мужчин-иностранцев призывного возраста с чуждой российскому обществу мотивацией, станут запредельными и вопрос потребует немедленного решения.
Те группы влияния в России, которые в настоящее время лоббируют продвижение мигрантов во все сферы строительства и производства, не смогут перевесить угрозу существования самому российскому государству и благополучию его элит и населения. А значит, к потере «ушедших» в Анкару доходов добавится проблема потери доходов от гастарбайтеров, проблема трудоустройства миллионов сограждан, потерявших работу в России, и, как следствие, резкое ухудшение криминогенной обстановки с одновременным усилением экстремистских групп. Всё это свалится на местные власти, и без того резко утратившие свободу манёвра и экономические возможности.
О том, что на их бывшие столицы и владения будут нацелены российские ракеты, я уже не считаю нужным расписывать подробно — это само собой разумеющийся «бонус».
Вот такие «радостные» перспективы ждут элиты стран Средней Азии в случае вступления в интеграционные проекты Эрдогана — тюрбан султана дорого обойдётся его новым подданным.
На этом можно было бы закончить с выводом о бесперспективности создания пантюркистских интеграционных структур в Закавказье и Средней Азии, если бы не одно «но»: проект поддержан британскими элитами, заинтересованными в создании зоны хождения фунта в качестве резервной валюты и в продолжении «Большой игры» в Азии руками турок, а значит, давление на власти среднеазиатских стран со стороны британских элит, с которыми у ряда властных группировок стран постсоветской Азии достаточно тесные связи, — неизбежно. Значит, о невозможности создания Великого Турана даже против воли самих азиатских элит говорить преждевременно: Британии нужно «пушечное мясо».