Алексей Федотов Кожаные ризы. Часть 2. Per aspera ad astra. 8. «Это Амур крыльями машет...»

В одной из университетских аудиторий сидели две чем-то похожие друг на друга блондинки. Одна из них, Марина, только что была принята в аспирантуру. Вторая, Лера, на два года младше, еще была студенткой. Они познакомились недавно в ночном клубе, Марина еще приревновала к Лере своего жениха. А теперь девушки подружились и сплетничали о всякой ерунде. Из открытого окна с улицы доносилась дурацкая песня:
«Знай: это любовь, это Амур крыльями машет»...
- Кстати, про любовь, - доверительно наклонилась Марина, - мне про одного нашего профессора тут такое рассказали... Не буду имя его называть...
- Но мне-то можно!
-Ладно, - кивнула Марина и тихо прошептала что-то в ухо подружке.
- Да ты что! - воскликнула та.
- Вот именно. Представляешь, был такой патриот, выступал везде, статьи писал. А тут влюбился в американскую журналистку Джейн Догс, да так, что английский язык специально выучил, чтобы суметь с ней поговорить, если что.
- А до этого не знал?
- Куда там! Говорил всем, что не учит буржуйский язык, потому что ему это типа западло и засорение его сознания. Но думаю, что ларчик проще открывался: тупой он просто и к языкам не способный, а признаться не солидно как-то: все-таки профессор!
- Но тут выучил?
- Стимул был, - засмеялась Марина, - впрочем, выучил, все равно, не пойми как. И написал он ей письмо для начала, что так он ей восхищен, что изменил свое отношение даже к американскому империализму...
- Погоди, а это не та чудная тетка, над которой все смеются?
- По ходу та, но ему-то она казалась необыкновенной и распрекрасной.
- И она ему ответила?
- И не просто ответила: решила его в Белый дом сводить, чтобы президент их там принял и проникся, какая Джейн заслуженная, что красота ее мир спасает.
- Не уж президент согласился? - скептически пожала плечами Лера.
- В том-то и дело, что да. Но дальше — самое смешное. Профессор-то неловкий такой, под ноги не смотрит. А при входе в Белый дом какая-то собака нагадила, он в это дерьмо и вступил.
- И что?
- Да ничего. Вытер еще его о любимый ковер первой леди. В общем, выставили это так, что это провокация русских, которые использовали лучшие чувства американской девушки для того, чтобы втереться в доверие к американской элите и измазать дерьмом семейные ценности президента!
Подруги долго смеялись.
- Ну, ему хоть ничего не было? - вытирая выступившие от смеха слезы, спросила Лера.
- Ну, это как сказать. Джейн с ним теперь не общается, он переживает страшно, на десять килограммов похудел...
- Погоди, а правда ли это?
- Не знаю даже, мне Паша рассказал...
- Он у тебя еще тот пересмешник, поди наврал! А у меня тут по-настоящему было смешно. Прикинь: вызывает меня наш ректор, Кака Заподлянский, и говорит, что так проникся красотой моей неземной, что хочет мне что-то подарить необыкновенное.
- Это что-то новенькое: он ведь – жмот известный.
- Ты слушай дальше. Говорит: подарил бы я Вам бриллиантовое колье, только нет таких драгоценностей, настолько же прекрасных как Вы, да и ведь могут его у вас украсть, да и небезопасно девушке носить дорогие вещи. Шуба - по той же причине отпадает. Конфет хотел бы подарить - только сладкое вредно.
- Чего же подарил? - давясь от смеха, спросила Марина.
- Программу модернизации образования с автографом министра.
Подруги опять зашлись хохотом.
- Теперь он от тебя не отстанет, - серьезно сказала Марина. - Ведь столь ценный подарок надо отработать.
- Да не взяла я эту дрянь. Сказала, что если так уж хочет туалетную бумагу подарить, пусть хоть на ней типографской краски не будет.
- А он?
- А что он? Хорошее, говорит, у вас чувство юмора. Нашлись, как не принять столь драгоценный подарок. Но мы все равно будем общаться.
- Ну-ну. Кстати, Лера, хотела тебя спросить: как твое полное имя: Калерия, Валерия?
- Лориэль.
Марина вздрогнула, на языке у нее вертелся вопрос, но задать его она не решилась.