Общеизвестный тезис, что талантливые люди талантливы во всем не так давно подтвердил актер театра «Студия театрального искусства» Григория Служителя. Людям любящим театр Григорий давно известен в качестве яркого и подающего надежды молодого артиста. А больше года назад Григорий Служитель в издательстве АСТ( Редакция Елены Шубиной) выпустил книгу «Дни Савелия». Тираж издания был раскуплен очень быстро, книга мгновенно стала бестселлером. История кота Савелия, словно Улисс совершающий свое удивительное путешествие по Москве, тронула читательские сердца.
- Григорий, я слышал, что к этой книге вас подтолкнула какая-то трагическая история. Так ли это?
- Отчасти да. У меня умерла кошка, которую я очень любил. Она сгорела буквально за пять дней. Но, как вам я сказал, это был только толчок. Потому что к книге я готовился очень давно. Много лет делал какие-то заметки в записной книжке, там же набрасывал образы, собирал яркие фразы и так далее. Я искал даже не тему, а скорее ядро, сердцевину, отталкиваясь от которой, можно будет писать. Вот так вот постепенно формировался замысел, покуда я не почувствовал, что уже созрел для книги и начал ее писать.
- Вы набирали фактуру, подсматривал в жизни персонажей, которые затем появились на страницах книги ?
- Это одновременно и так, и не так. Да, что-то мною взято из жизни, но это мелкие черточки и детали. Например, подруга Савелия немного, совсем чуть-чуть напоминает мою кошку. А сам Савелий не имеет конкретного прообраза – это целиком сочиненный. Кот Боцман, его приятель пес и многие другие встречающиеся на пути Савелия личности, хотя и содержат какие-то черточки характера моих знакомых, но сходство тут весьма условное. Никаких реальных прообразов мои герои не имеют.
- Также некоторые считают, что ваши коты метафорически изображают людей.
- Да, такое мнение я слышал. НО это ошибка. И тут я всегда говорю: «Нет, это не люди , а кошки.» Конечно, определённая доля атропоморфности в книге присутствует, но читать роман, представляя, что я изобразил людей в кошачьем обличии, не верно.
- Как –то вы признались, что хотели написать книгу о двух нищих, но потом замысел трансформировался. Как же это произошло, что людей заменили коты?
- Литературу я люблю с ранних лет. И очень давно лелеял надежду когда-нибудь написать книгу. Лет пять-шесть назад я, наконец-то, взялся за эту работу. Начал писать роман о двух нищих, идущих с Басманной к Парку Горького. Это писание напоминало беккетовскую прозу, что-то вроде романа «Моллой», рассказывающего про людей, идущих непонятно куда и за чем. Я начал писать, но в итоге замысел захлебнулся, ни на что важное и значимое я выйти не смог, и бросил эту работу, понимая что ничего путного из нее не выйдет. Но через несколько лет я к ней вернулся. В сущности роман «Дни Савелия» это та же самая история про маргиналов, тех, кто стоит где-то за социальным кругом. И во многом роман стал продолжением не осуществленного замысла. Герои книги личности не принятые обществом, выброшенные из жизни, но при этом они довольны тем местом, которое занимают, ни о чем не жалеют, ничего не просят, просто выживают.
- Среди героев главным образом неудачники, люди с разбитыми судьбами, бездомные коты. Почему же именно они, а не успешные, богатые, состоявшиеся?
- Я не любитель ругать действительность и современность, она во многом прекрасна, но мы живем во времени, одержимом сложением, приобретением и потреблением. Мне захотелось рассказать про существо, которое ничего не приобретает, а только и теряет, и никакой капитал в его лапах не задерживается. Я стремился написать книгу без лозунгов, призывов на баррикады, скорее философскую, полную экзистенциальных вопросов о подобном герое. О его раздумьях, мученьях и переживаниях. Это была одна из очень важных для меня тем. «Дни Савелия» - в первую очередь роман о потерях.
- Но при этом вы не чужды и резкой сатиры. Чего стоит, например, эпизод, в котором гастарбайтеры, приехавшие на заработки в Москву, снимают для жилья помещение в здании ФМС, да и многое другое в общественной жизни социума показано сатирически.
- Я не согласен на счет, как вы выразились «резкой сатиры». Сатирики высмеивают какие-то реалии в дне сегодняшнем, я же больше склонен к иронии и никого высмеивать не хотел. В книге я не стремился зацикливаться на изображении сегодняшних реалий, я хотел писать так, чтобы и в последствии, когда все эти черты времени уйдут, мои герои и их переживания оставались интересными и узнаваемыми. Так что «Дни Савелия» не задумывалась как книга изображавшее характерные черты и симптомы нашего времени. Например, вот эти ребята гастарбайтеры, которые живут в задании ФМС, не имеют конкретных прообразов. И назвать даже эту часть книги сатирой было бы неправильно. У меня есть очень хороший друг киргиз, но он мало чем напоминает вот эту компанию. Кстати, его жена помогала мне переводить некоторые фразы на киргизский язык.
- Мы говорили о неудачных судьбах ваших героев, а судьба книги сложилась успешно. Во многом благодаря тому, что вы отправили рукопись Евгению Водолазкину, который затем переслал ее в издательство. Как у вас появилась такая возможность отправить свою рукопись знаменитому писателю?
- Мы с ним были шапочно знакомы, он знал меня как актера. Лет пять назад, находясь под впечатлением от его прозы, которая меня совершенно покорила, я даже написал ему восторженный емейл. Затем пару раз мы с ним встречались в Питере, когда у нас там проходили гастроли, несколько раз, бывая в Москве, Евгений Германович приходил в наш театр, я познакомил его с Женовачем. Сергеем Васильевич тоже очень полюбил его романы. Мне было неудобно пользоваться нашим знакомством для продвижения своей книги, поэтому сначала я отправил рукопись писательнице Марине Степновой и критику Александру Гаврилову, они отозвались очень хорошо и, кстати, Гаврилов и посоветовал показать ее Водолазкину. Только тогда я и послал роман Евгению Германовичу, ну а дальнейшая история книги вам известна. Скажу вам честно, я не ожидал такого успеха и даже был готов к тому, что придется роман публиковать по частям в Фейсбуке или на каком-нибудь другом интернет ресурсе. Я человек самокритичный, отдаю себе отчет в том, что у меня получается, а что нет, поэтому очень многие свои прежние писания я бросал, понимая, что у меня ничего не получается. А с «Савелием» я сознавал, что книжка сложилась и получилось такой, какой я хотел ее видеть. И для меня этот момент был самым важным. Я чувствовал, что очень существенный для меня труд закончен, а в что будет дальше - не так уж и важно. Признание у читателя мне казалось тогда моментом второстепенным . Конечно, сейчас я уже на удочку успеха попался. Вот прошла одна допечатка, я уже начинаю спрашивать, когда будет следующая. Но и вообще к литературному труду я начал относиться более внимательно и серьезно. И сейчас я собираюсь делать новую книгу, а также работаю над несколькими рассказами и повестями. Понимаю, что писателю необходимо всегда быть в тонусе, сохранять напряжение, постоянно работать, иначе очень быстро остываешь. Примерно так же как в спорте, где необходимо ежедневно тренироваться.
- Вы решили бросить актерскую профессию и стать писателем?
- Нет, и не думаю об этом. Актерство я не бросал, я им занимаюсь параллельно, оно не менее важно для меня, чем литература. Актерской профессией я занимался с ранних лет и бросать это дело не хочу, тем более, что мне посчастливилось оказаться в таком замечательном коллективе как театр Сергея Васильевича Женовача. Мне удается совмещать два этих занятия. Конечно, бывает трудно, но чувства, что сижу сразу же на двух стульях у меня нет. Хотя мышление актера и писателя устроены по-разному.
- Изменились ли вы как-то, пока писали эту книгу?
- Мне кажется, что, да. Я сильно изменился за время работы над книгой. Этот период стал для меня очень важной вехой. Оказалось, что в своей книге ты занимаешься не только придумыванием истории, созданием образов и персонажей, но и главным образом разбирательством и сведением счетов с самим собой. И пока писал книгу, я многое в себе самом уяснил, и в результате жизнь моя очень сильно поменялась. Мне сложно вам сформулировать в чем конкретно она изменилась, поскольку речь идет о восприятии жизни в целом, определённых внутренних акцентах и приоритетах, но сейчас я стал гораздо смелее, меньше обращаю внимания на то, как мои действия и поступки оценивают другие люди.
- Книга стала бестселлером. На презентации и встречи с вами приходит очень много людей. Эта слава вас как-нибудь изменила?
- Никак. Я много лет работаю в театре, и успел привыкнуть ко вниманию и интересу со стороны публики. Подобный опыт у меня был и нельзя сказать, что я оказался не подготовлен к своей известности. Конечно, мне приятно, что мою книгу читают, но не более того. К узнаваемости я отношусь спокойно и прагматически. Я понимаю, что, когда я закончу следующую работу, ко мне будет дополнительное внимание. Ну и хорошо, я совсем не против.