Мама разбирает наши семейные архивы.
Очень много фотографий меня дошкольного – у папы была «Смена», а потом он ещё купил «Зенит-Е». Все снимки на обороте датированы – отец все делал на совесть.
Когда я начал ходить – он купил кинокамеру «Кварц». Когда я начал говорить – он купил магнитофон «Чайка».
На мое двухлетие папа приготовил маме сюрприз – сделал этот снимок и отнес в редакцию газеты «Подольский рабочий».
Жили они тогда в Щербинке Подольского района. И папа тогда вручил маме эту газету, в которую была завернута эта фотография.
Этот мячик я помню – из мягкой резины, расцветкой и бесформенными пятнами схожий с глобусом.
Через пять лет папа умер.
До этого мы переехали в Воскресенск. У нас и потом были переезды с квартиры на квартиру, ремонты, заливы квартиры, и даже один раз пожар.
Но мама сберегла эти фотографии - главные, может быть, семейные ценности.
Газета все ещё сложена так же, и в неё вложен этот снимок, как в 64 году это сделал папа.
Я писал раньше, что он очень много успел мне дать:
Я помню своего отца.
Он был внимателен ко мне.
Он учил меня читать, играть в шашки и шахматы, плавать, ездить на велосипеде и ходить на лыжах, наматывать портянки и разжигать костер, искать грибы и ориентироваться в лесу, вырезать свистки из весенних веток ивы, печатать фотографии, работать ножовкой, рубанком и напильником, забивать гвозди и выпрямлять их, накладывать заплатки и пришивать пуговицы, правильно выбирать и дарить подарки, дружить и драться, самостоятельно мыслить, быть настоящим мужчиной, и не его вина, если я не все эти уроки усвоил.
Сейчас, когда я сам отец, кажется гораздо лучше его понимаю.
Он спешил.
Он был неизлечимо болен и знал об этом.
Он умер, когда мне было семь, а ему - тридцать два.
... Я его помню.