Каждый сегодня хочет стать другом Цоя. Это модно и статусно. Все хотят встать рядом с Последним Героем. И многие звезды этим активно пользуются. Однако, что касается Пригожина и Гаспаряна, то они хотя бы рядом постояли (хотя Гаспарян с Цоем практически не пересекался), а вот Отар Кушанашвили, любящий поговорить о том, чему его учил Цой, откровенно фантазирует.
Из интервью Отара Кушанашвили («Бульвар Гордона», № 32 (328) 2011) :
- Ты был знаком с Цоем?
Пять минут, в течение которых только об одной вещи спросил. Ну, ты же такой тип, что знаком со всеми, включая моего ставленника Мубарака, а я плебей, зулус и пигмей, которого подпускают только к Наталье Сенчуковой, жене Виктора Рыбина, короче, на общение с Цоем у меня было всего ничего, и пока старикашка Айзеншпис, я так понимаю, шарил по карманам моего оставленного в вестибюле пальто, я спросил: «А это правда, что вы очень дружите с Юрием Шатуновым?». Цой удивился: «Кто вам сказал?».
— Какой оскорбительный вопрос ты ему задал!
— Не-е-ет, наоборот — он засмеялся: «Юра Айзеншпис сообщил?». — «Да, дряхлый старикашка, Стена Плача», и Цой продолжил: «Дружу. Айзеншпис считает, что говорить об этом — моветон, хотя Шатунов — один из самых близких мне людей». Я, конечно же, удивился: «Вы, гений слова, семи нот, и человек, который «Белые розы» поет уже 48 лет, — как это? Он же дебилом считается!». — «Не-не-не, он не виноват, что столько дебилов им восхищаются, к тому же песня его — гениальная».
На этом мое счастье закончилось, потому что вошел Айзеншпис и куда-то меня отвел (он сам меня еще толком не знал), но во второй моей книге, которая выйдет скоро тиражом чуть большим, чем у Гришковца за всю жизнь, я описал эту историю и попросил издателей смонтировать фото так, будто Цой меня обнимает. Дима, ради увеличения популярности я готов буквально на все!
Рассказ Кушанашвили - чистой воды вымысел, рассчитанный на неискушенного слушателя. Кушанашвили, приехавший в Москву из Кутаиси в 1992 году, начинал свою деятельность в газете «Новый взгляд», под руководством Евгения Додолева. Он познакомился с Юрием Айзеншписом в 1993 году и действительно общался с ним. Но Цоя Отар в глаза не видел никогда, потому что до 1990 года его еще не было на горизонте светской журналистики, равно как и самой светской журналистики, которая народилась в 1992 году. Просто человек ради увеличения популярности умело манипулирует датами, которые люди почему-то не умеют сопоставлять...
Чуть позже Отар рассказывал уже иное, однако, не ставшее от этого правдой. Правда, она же, как известно, всегда одна.
Отар Кушанашвили, тележурналист:
Благодаря его песне «Группа крови на рукаве» я в армии выжил. Меня там каждый день избивали за мой длинный язык! А потом, когда уже переехал в Москву, работал светским журналистом. Был случай — прихожу как-то к Юрию Айзеншпису, а там... Цой! Я чуть с ума не сошел — передо мной живой Цой! Он поинтересовался, чем я занимаюсь. Ответил — светской журналистикой. И спрашиваю у него: а какая у вас главная песня? Он тут же пресек: «А чего ты ко мне на вы?» А главная его песня была, как я и предполагал, не «Звезда по имени Солнце», а «Когда твоя девушка больна». Любил он и свою «Восьмиклассницу». Цой, конечно, ругался матом, но был очень человечным. Ему не давали проходу. На улице, в магазине, повсюду кричали: «О! Витя!» А он недоумевал: «Спасибо большое, но я недостоин этих криков, рукопожатий, да я же никто! Просто песни пишу». А меня призывал быть мягче, говорил, что нет таких обстоятельств, чтобы быть козлом. Как-то сказал: «У тебя мама может умирать, но пожми человеку руку». Сейчас мне об этом все время твердит мой друг — рыжий «Иванушка» Андрей. Мне кажется, с его смертью не совсем все понятно. Может, он целенаправленно это сделал, не умея оправдать доверие людей? Я не исключаю такой версии. Объясню почему: ему приходили миллионы писем, но он не щеголял этим, напротив, спрашивал: «Отарик, они меня любят, но это же просто песни!» Он слишком сильно переживал, что поклонников много, его ждут как мессию, а он — артист. Фанаты находили в каждой его песне ответы на волнующие их вопросы. Он начал себя загружать, мучился: «Они ждут от меня ответов, а я их сам не знаю!» Так что, может, он и сам въехал в автобус. Он был героем своего поколения. Таких больше нет.
Евгений Додолев:
После гибели Поэта, как это обычно водится, нашлись сотни очевидцев/соратников. О своих встречах с Цоем написали разнокалиберные известные люди, которые просто технически не могли с ним пересечься, – от Отара Кушанашвили до Ренаты Литвиновой. При этом многие из ближнего круга, включая музыкантов «КИНО», как правило, молчали...