– Николай Максимович, почему мюзикл «Ромео и Джульетта», в котором вы принимали участие, не взял тех высот, которые мог бы?
– Я считаю, что была большая ошибка руководителей. Когда делался этот мюзикл, я им говорил, что они очень плохо продекламировали саму музыку. Потому что, например, у мюзикла «Нотр-Дам де Пари» был такой слезливый хит Belle, а у «Ромео и Джульетты» песню «Короли ночной Вероны» на русский перевели нехорошо, на французском это звучит как «Короли ночного мира», вот так и надо было идти, потому что одно дело «Короли ночного мира», а другое «Короли ночной Вероны» – это очень сужает публику. Но когда это поняли – уже было поздно. Потом сделали второй клип и тоже как-то…
Еще я хочу напомнить, что в «Нотр-Дам де Пари» был Петкун. Это был очень правильный выбор, он был на гребне волны, он был из другого жанра, когда невозможно было себе представить, что такой музыкант будет участвовать в достаточно попсовой музыке. Конечно, это красивая музыка, но жанр абсолютно другой и попроще, нежели то, что исполнял Петкун. И пошло. Вместе с ним пришла совсем другая публика и стало интересно.
И вот что еще сложно было, если говорить о «Ромео и Джульетте». Незадолго до него случился «Норд-Ост». И, например, мюзикл «Чикаго», на который тогда невозможно было достать билеты и попасть, люди стояли неделями, чтобы купить билеты, – в итоге играли при полупустых залах, потому что люди боялись пойти в театр. И «Ромео и Джульетта» как раз шел вослед этих событий. Тогда все мюзиклы просели из-за этой трагедии.
– А насколько сегодня развитие мюзикла, этого жанра, актуально, сможет ли он выжить сегодня, какие ваши ощущения?
– С моей точки зрения, а я как артист это говорю, должны думать не только о безопасности зрителей, но и о безопасности артистов. Тем более что сегодня распространяется эта болезнь, которая передается воздушно-капельным путем, она опасна прежде всего певцам, для которых легкие – это одно из самых главных. Но как в данной ситуации выпустить любой музыкальный спектакль без оркестра, без хора?..
К сожалению, сегодня театральный бизнес больше всего попадает под удар, любой, и серьезные классические спектакли, и мюзиклы, и цирковые представления – абсолютно все попадает под удар. Наверное, надо «набрать побольше воздуха» и ждать.
И что еще трагично. Ладно, когда театр находится на госдотации, у этих артистов хоть и небольшая, но есть зарплата. У Мариинского и Большого лучше всего ситуация, у МХАТА, у Вахтанговского, у БДТ и так далее. А что делать частным? Для них это катастрофа. Да, можно выходить в онлайн, но это все равно не то.
Мне кто-то однажды сказал очень хорошо, я еще был совсем юный и в театре «Современник» играли спектакль «Любовь и голуби», я еще был в том возрасте, когда не понимал многого в театре. И мне говорят, что им спектакль понравился больше, а я люблю этот фильм и говорю: «Как можно сравнивать спектакль? Фильм гениальный…» и так далее, а мне говорят, «Ты понимаешь, фильм – для всех, а спектакль играют только для меня». И это очень важная вещь.
Когда ты приходишь на спектакль – поют для тебя, играют для тебя, и даже несмотря на то, что рядом с тобой сидят люди. Это очень важная вещь.
Конечно, театры находятся в очень сложном положении. Музеи и библиотеки тоже, но с книг можно стереть пыль, но это не человеческие судьбы, не человеческие карьеры. Артист должен выходить на сцену, он должен быть в форме.