1. Почему советская власть начала гонения на верующих и служителей церкви?
Для того, чтобы ответить на вопрос о причинах гонений советской власти на церковь и религию необходимо обратиться к тем идеологическим основаниям, на которых эта власть устанавливалась.
После переворота октября 1917 года к власти в стране фактически пришла коалиция из большевистской партии (Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков) РСДРП (б) и партии левых эсеров, однако большевики в этой коалиции сразу заняли жестко доминирующее положение.
Большевики были жестко идеологизированной партией, чьей идеологией был марксизм.
Позднее, с учетом персональной трактовки идеологии марксизма главным теоретиком партии и первым главой советского правительства Владимиром Лениным возник термин «марксизм-ленинизм».
Основателю марксизма Карлу Марксупринадлежит фраза: «Религия–опиум народа».
В статье «Об отношении рабочей партии к религии» (1909) Ленин писал: «Религия есть опиум народа, — это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе о религии. Все современные религии и церкви, все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманению рабочего класса»
Согласно Марксу и Ленину, главная задача социал-демократической, коммунистической(«Манифест коммунистической партии» Маркса) партии состоит в изменении социально-экономического базиса (материально-классовой структуры) общества, религия же относится к идеологической «надстройке», таким образом, потеряв под собою «почву», она должна отмереть сама собой.
Программа РСДРП 1903 г. ставила практические задачи, в первую очередь, свержения самодержавия, отделения церкви от государства и школы от церкви, религиозного равноправия. Церковь рассматривалась как неотъемлемый компонент «машины» самодержавия, где привилегированное положение занимала именно православная церковь. Она была одним из крупнейших земельных собственников, а также собственником объектов культового значения, монастырей и т. д. (такое положение сохранилось и после Февральской революции).
Марксистская или «марксистко-ленинская» идеология сама по себе была своего рода материалистической квазирелигией. Ленин неоднократно подчеркивал значение воспитания «масс» в духе коммунистической идеологии.
«Идея (в оригинале-теория) становится материальной силой, как только она овладевает массами»,-говорил Карл Маркс.
В этом смысле большевистская, советская власть не могла терпеть рядом с собой такого конкурента, как религия, церковь.
Если в феодальном или же капиталистическом обществе религия смотрелась органично, то в «социалистическом» обществе, «обществе справедливости» ей не было места. Поскольку это общество предусматривалось как построенное на принципах «исторического материализма», где ценностью считались материальные отношения, а не духовные, в том смысле, в каком они понимаются религией.
Иные общественные отношения предполагают иные материальные. В рамках «социалистического государства», «социалистической» (пролетарской) формы собственности церковь не могла обладать значимой собственностью.
2. Какая реакция на происходившее была у служителей церкви?
Первым и главным ударом Ленин, как марксист, стремился вырвать у церкви социально-экономическую базу. Декретом о земле от 26 октября 1917 г. объявлялось, что: «земли…монастырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями переходят враспоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов»
Однако в самой церкви в это время происходил, напротив, процесс институционально-духовного возрождения. Она отнюдь не собиралась сдавать позиции. Освободившись от опеки самодержавия и государственной опеки, церковь стремилась обновиться и завоевать новые самостоятельные позиции в обществе.
К моменту прихода большевиков к власти, в Москве, в Успенском соборе проходил первый с конца 17 века Поместный собор Российской православной церкви. 21 ноября 1917 г. был избран первый со времен Петра Патриарх. Им стал митрополит Тихон (Белавин).
Стычки сторонников новой, большевистской власти с духовенством и защищавшими их верующими начались практически сразу после большевистского переворота. Это и неудивительно, ведь как уже было сказано, духовенство, «попы» ассоциировались у первых со старым, монархическим режимом, недаром же церковь столько лет учила абсолютно в любых обстоятельствах повиноваться царям. (Впрочем, после Февральской революции она поддержала Временное правительство, но это вряд ли накопило ее авторитет)
Так, в начале 1918 г. в Петрограде большевистские матросы пытались реквизировать Александро-Невскую лавру, был убит протоиерей Петр Скипетров.
В этих условиях церковь заняла, по существу, контрреволюционную позицию по отношению к большевистскому перевороту.
Она отлично осознавала конечный идеологический посыл большевиков.
2 декабря 1917 г. собор принял постановление «О правовом положении Российской православной церкви».
В нем постановлялось, что: «Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском Государстве пе́рвенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей, как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское Государство»
19 января 1918 года патриарх Тихон выпустил Послание, в котором содержалась высшая форма своего рода церковного «проклятия»: анафема. Адресат анафемы не был назван прямо, но явственно читался из контекста Послания.
«Властию, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви православной»
«Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной»
«Зовем всех вас, верующих и верных чад Церкви: станьте на защиту оскорбляемой и угнетаемой ныне святой Матери вашей»
Таким образом, вопрос о том, кто первый начал решающую атаку на своего противника: большевики на церковь или церковь на большевиков, остается открытым.
В свою очередь, на следующий день после Послания патриарха Совет народных комиссаров Советской Республики принял Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».
В нем провозглашался светский (а де факто-атеистический) характер советского государства, на фоне декларации религиозного равноправия, у церкви отнимались все права собственности и юридического лица, фактически она ставилась вне новой правовой системы советского государства.
В Конституции РСФСР 1918 года духовенство получило статус «лишенцев», представителей эксплуататорских классов, лишенных избирательного права.
Противостояние продолжалось.
В октябре 1918 началась компания по «вскрытию мощей». Первый ощутимый удар на себя приняли особо почитаемые мощи православного святого Александра Свирского.
В свою очередь, патриарх Тихон в годовщину Октябрьской революции опубликовал гневное Послание Совету народных комиссаров, где адресат обличений уже был назван прямо.
«Целый год держите вы в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину октябрьской революции, но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово правды»
Далее кощунственная и вызывающая кампания по вскрытию мощей продолжалась. Она сочеталась с мощной антирелигиозной пропагандистской кампанией против «поповского одурачивания».
Между тем, в России полным ходом шла Гражданская война (1917-1922). Белые правительства стремились опираться на духовенство. Патриарх же Тихон воздерживался от прямого благословления Белого движения. Несмотря на приведенную достаточно воинственную риторику, церковь и верующие заняли, по сути, оборонительную позицию, не стремились к активному, вооруженному сопротивлению советской власти. Силы были неравны, кроме того, церковь формально и не являлась политической организацией. На территориях, подконтрольных большевикам,церковь и верующие стремились, по возможности, не провоцировать их на дальнейшие гонения.
В 1919-1920 гг., несмотря на впечатляющие победы в Гражданской войне, Советская власть находилась в трудном положении.
Политика военного коммунизма, продразвёрстки принесла тяжелые плоды. Это усугублялось засухой и неурожаем 1919 и, особенно, 1920, 21 годов. В Советской России начался сильный голод, особенно в Поволжье и на Среднем Урале.
Патриарх Тихон Белавин пользовался авторитетом за рубежом. В июле 1921 года он совместно с Максимом Горьким обратился к американскому народу с просьбой о помощи голодающим.
В этих условиях Политбюро большевистской партии принимает переломное в истории отношений советской власти с церковью решение об «изъятии церковных ценностей» в пользу голодающих.
Заранее была создана специальная комиссия под руководством Л. Д. Троцкого, который, похоже, был основным вдохновителем этой кампании.
Официально «старт» кампании был дан решением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) (председатель-М. И. Калинин) 2 января 1922 года.
Постановление предписывало изъятие «всехдрагоценных предметов из золота, серебра и камней, изъятие которых не может существенно затронуть интересы самого культа».
Документом предусматривалась координация усилий властей и верующих по достижению указанной цели. Однако на практике позиция верующих никак не учитывалась.
Не замедлила реакция патриарха Тихона. Уже через пять дней после решения ВЦИК он выпустил Воззвание, в котором писал: «мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской церкви и карается Ею, как святотатство, мирянин отлучением от Нея, священослужитель извержением из сана»
Целью большевистского правительства в этой кампании была не столько помощь голодающим, сколько приобретение драгоценностей, которые можно было бы конвертировать в валюту, в которой оно (правительство) остро нуждалось.Власти интересовал не вопрос о том, насколько те или иные предметы культа важны для богослужений и обрядов, а ценность самих этих предметов. Именно так и происходило на практике.
Кампания по изъятию церковных ценностей послужила толчком к расколу в православной церкви, известному позднее как обновленческий раскол. Ряд ее видных деятелей (Виталий Введенский, Антонин Грановский, Евдоким Мещерский и др.) выступили в поддержку властей и против позиции патриарха.
В целом, сам процесс изъятия проходил неоднородно. Иногда верующие пытались обороняться, но чаще они мало что могли противопоставить грубой силе.
Кое-где происходили стычки с карательными отрядами, расправы над изымающими. Многое зависело и от позиции духовенства и епископата. Многие архиереи, особенно в пострадавших от голода районах, по факту не сопротивлялись властям. Лояльную советской власти позицию демонстрировали и будущие деятели обновленческой церкви.
Однако, в целом кампания вызвала более 1400 кровавых столкновений.
Особый резонанс вызвало силовое столкновение духовенства и верующих с властями в городе Шуя Иваново-Вознесенской губернии.
Шуя была крупным центром текстильной промышленности, а также торгово-купеческим и мелкобуржуазным центром. Рабочие-текстильщики в массе первоначально были настроены лояльно к советской власти, но под влиянием жесткой военно-коммунистической политики последней, у них выросли оппозиционные настроения, происходило их объединение с недовольной мелкой буржуазией. На фабриках был высокий процент женщин-работниц, что вносило свою специфику в настроения, царящие в городе. Приход кафедрального Воскресенского собора был очень активным.
В результате активного противостояния верующих с Частями Особого Назначения по первым 15 марта 1922 года был открыт пулеметный огонь.
Советская власть не могла пройти мимо такого важного события, как шуйские волнения.
19 марта Ленин отправляет поражающую своей жестокостью телефонограмму секретарю ЦК РКП (б) Молотову, в которой он требует жестоких репрессий против «черносотенного» духовенства и верующих.
С 21 по 25 апреля в Иваново-Вознесенскепрошел показательный процесс выездной сессии Верховного революционного трибунала при ВЦИК.
Приговор был не таким жестоким, как следовало из духа письма Ленина, но этот процесс послужил началом целой цепи репрессий против церкви.
Отныне дело изъятия церковных ценностей уже не было поставлено на самотёк, этим занимались специально отобранные вооруженные части.
В целом, своим итогом кампания по изъятию церковных ценностей имела то, что драгоценных металлов и камней в пользовании церкви оказалось не так много. В синодальный период господства Романовых церковь и так подвергалась секуляризации, а многие священники и приходы просто нищенствовали. Особых источников накопления богатств в этот период у церкви не было.
Кампания по изъятию церковных ценностей стала поводом для репрессий и целого ряда показательных процессов над духовенством.
Наиболее известны из них Петроградский и Московский процессы 1922 года.
Видя, что не удается добиться безоговорочного подчинения официальной православной церкви и, прежде всего, ее патриарха, власти изолировали Тихона вначале под домашним арестом, затем было вынесено определение о привлечении его к уголовной ответственности и помещении под арест в Донской монастырь.
Ставка же была сделана на обновленческую, так называемую «Живую церковь», представители которой в мае 1922 образовали альтернативный орган церковного управления «Высшее церковное управление».
Как уже было сказано, Тихон имел большой авторитет на Западе. Великобритания, в частности, угрожала разрывом всех отношений сСоветской России в случае расправы над Тихоном. В конце концов, вынудив в июне и июле 1923 г. престарелого патриарха подписать два «покаянных заявления», его выпустили на свободу (хотя свободой это можно назвать весьма условно).
С возвращением патриарха к исполнению своих обязанностей начался закат обновленческого движения. Оно не имело популярности и авторитета у большинства верующего народа.Тихон же пользовался этим (сказалось и то, что православная церковь исторически, по природе своей, весьма консервативная конфессия).
У самих обновленцев начались расколы.
Впрочем, «тихоновской» церкви не вернули никаких юридических прав. После серии состоявшихся погромов она уже не могла оправиться. Один престарелый патриарх не в состоянии был возродить церковную жизнь в одиночку.
7 апреля 1925 года он скончался.
Власть же не оставляла попыток добиться полной лояльности канонической православной церкви.
В конечном итоге она нашла «понимание» у местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского), который в 1927 году выпустил свое знаменитое Послание (Декларацию), в котором, в частности, говорилось, что «мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством».
3. Определите и охарактеризуйте период, в который происходили описанные события.
Октябрьская революция 1917 г. в России–невиданный до того момента в мировой истории эксперимент. Вековые мечты бунтарей и революционеров, социалистов-утопистов и прожектеров об обществе, где власть возьмут угнетенные, трудящиеся, эксплуатируемые классы взялась воплотить в жизнь партия большевиков.
Ленин, как главный теоретик и руководитель большевистского партии и правительства ни на минуту не отказывался от марксистских теоретических установок, при всей своейполитической реактивности, всегда сверял свою деятельность с марксистскими догмами, так, как он их понимал.
К моменту прихода к власти большевиков, а также повсеместного образования Советов, большая часть социальных слоев, на которых они делали ставку (рабочие, солдаты, матросы, крестьяне), прониклась их идеями и лозунгами (не вдаваясь в тонкости наследия Маркса). (У крестьян популярны были также эсеры)
Благодаря этому, советы активно брали власть в свои руки, происходило так называемое «триумфальное шествие советской власти».
На фоне этого происходил процесс дезинтеграции страны, в некоторых областях (Дон, Казачий Юг, восстание чехословацкого корпуса и т. д.) поднимало голову контрреволюционное движение.
Большевики же стремились к абсолютной диктатуре, поэтому они жестоко разогнали эсеровское Учредительное собрание, лозунг о котором ранее сами поддерживали.
Таким образом, задачи и методы большевиков предполагали абсолютно коренную ломку и перемалывание всех старых порядков. Они выдвигали невиданные доселе формы государственного устройства, социальных и экономических отношений, причем действовали бескомпромиссно и крайне наступательно, не принимали никаких возражений и дискуссий. Демократические методы были им чужды, несмотря на какие-либо формальные декларации.
Сами большевики определяли свою, захватившую власть, диктатуру как «диктатуру пролетариата». Насколько в реальности сам пролетариат был субъектом диктатуры, или же сама большевистская верхушка: вопрос сложный, но то, что поддержка у большевиков была, уже было сказано.
Таким образом, формы и методы большевиков не могли не вызвать резкого отторжения не только у тех слоев, которые занимали привилегированное положение при царском режиме (дворяне, помещики), но и у всех тех классов и слоев, которым, по выражению коммунистического Манифеста, «было что терять, кроме своих цепей». Причем сюда относятся не только материальные блага, но и нематериальные, духовные. Большинство специалистов, интеллигентов, интеллектуалов с трудом видели себя при новой власти (до формирования советской интеллигенции было еще далеко). Это же относится и к духовенству и активным церковно-верующим. Их ценности с большевиками были слишком противоположны.
Это одна, если не главная причина, мощного вала антибольшевистской контрреволюции(который, впрочем, практически всегда сопутствует любой крупной революции) и Гражданской войны. (Впрочем, большевики вполне предвидели такой исход событий)
Нельзя не признать, что в этих условиях православная церковь заняла явно контрреволюционную позицию.
Это нашло отражение не только в принимаемых по «горячим следам» решениях Поместного собора 1917-1918 гг., но свою роль сыграл и такой субъективный фактор, как личность новоизбранного патриарха.
Конечно, его позиция мало чем отличалась от общего настроения, царившего в архиерейской среде православной церкви (достаточно сказать, что его основной конкурент на выборах патриарха, митрополит Антоний (Храповицкий) впоследствии стал главой эмигрантской Русской православной церкви за границей, абсолютно ярым антисоветчиком).
Тем не менее, нужно отдать должноебескомпромиссности в отстаивании своей позиции и личному мужеству Тихона.
Впрочем, как уже отмечалось, Тихон воздержался от прямой поддержки основной контрреволюционной силы: Белого движения. Думается, он хорошо понимал всю ситуативность этого движения, разношерстность его сторонников, отсутствие у них четкой, альтернативной большевикам идеологии. Монархически-консервативная идеология составляла в этом движении абсолютное меньшинство, новой же, привлекательной для церкви идеологии, за короткий либерально-демократический период нахождения у власти Временного правительства, в России не выработалось. (Впрочем, сам Тихон не был сторонником монархически-консервативной идеологии, он поддержал Февральскую революцию).
Монолитность политики и идеологии большевиков и, напротив, разношерстность и бессистемность действий сил контрреволюции стали одной из главных причин поражения последней.
На подконтрольной им территории большевики в 1918-1921 гг. проводили политику военного коммунизма, которая на практике означала максимальную централизацию, национализацию,милитаризацию, продразвёрстку, удушение частного капитала и торговли (в том числе и мелкого), одним словом попытку директивной концентрации всех ресурсов для выполнения поставленных задач.
Эта политика была вызвана как теоретическими представлениями Ленина и других большевистских лидеров и идеологов о «штурмовом» построении социалистического, пролетарского общества; также и представлениями большевиков о мобилизационной модели общества с целью победы над противниками в ходе Гражданской войны.
В плане своей репрессивной деятельности, деятельности по борьбе с контрреволюцией, советская власть, по существу, не останавливалась ни перед какими средствами.
Сразу после революции были созданы революционные трибуналы, а также карательный орган: Всероссийская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (председатель-Ф.Э. Дзержинский).
Преследованию, вплоть до уничтожения, подлежали не только действительные, но даже потенциальные враги революции.
Особенно эта политика усилилась после официального объявления Декрета СНК от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре». Поводом послужило убийство большевистских деятелей Урицкого и Володарского, а также покушение на Ленина.
Говоря цинично, понятно, что духовенство и епископат входили в «группу риска» в качестве мишени для большевистских репрессий
«Карающий меч революции» часто и обрушивался на них. (Так большой резонанс получила внесудебная расправа в 1918 г. над митрополитом Киевским Владимиром (Богоявленским)
К 1921 году большевики фактически уже победили в Гражданской войне. Основные силы белых армий и интервентов были разгромлены. Были ликвидированы главные контрреволюционные очаги на Юге (Врангель) и на Востоке (Колчак).
Но цена победы была тяжелой. Политика военного коммунизма, позволив большевикам удержать власть, да и победить в войне, привела к всеобщей разрухе и голоду. Сходу построить «самое передовое» общество не удалось, да это было и невозможно, тем более, в этих условиях.
В этой ситуации в марте 1921 года X съезд РКП (б) объявляет о начале Новой Экономической Политики (НЭП).
Политике военного коммунизма был положен конец, отменялись самые одиозные меры (продразвёрстка), возрождалась торговля и частная собственность (поначалу самая мелкая).
Это значительное возвращение к «старому» порядку создавало опасность оживления такого «старого» общественного института, как церковь.
Советская власть не могла этого допустить.
Под предлогом конфликта, связанного с изъятием церковных ценностей, репрессии в отношении церкви, как мы видели, только усилились.
Существует версия, что таким образом Ленин стремился отвлечь внимание своих соратников от своего «правого» поворота к НЭПу.
Впрочем, Ленин из-за болезни постепенно отходил от дел, а «тихоновским» и другимицерковными делами занимались уже органы ЧК-ОГПУ и другие специальные большевистские органы.
Советская бюрократия жила уже по своим законам.