И они пошли, куда глядели их глаза. Его большая ладонь, как тогда, в Питере, сжимала ее горячую ладошку − это было чудесно! Настя шла и удивлялась, как вдруг изменился окружающий мир. Вот девятиэтажка, мимо которой они шли в планетарий, − какой она была тогда серой и невзрачной. А сейчас на глазах посветлела, и небо над ней синее-синее, и тополь покрылся зеленым пухом. Как прекрасно это сочетание: солнечная девятиэтажка на фоне синего неба и зеленеющего тополя − почему она раньше не замечала этого? Вот скамейка, прежде она была пустой и бессмысленной: какой смысл в пустой скамейке? А сейчас на нее можно сесть и долго сидеть, ощущая рядом его присутствие, − какая замечательная скамейка! Теперь он всегда будет рядом − это же совсем другое существование! Какой красивый фонтан, как рвутся его струи в высоту! − почему она раньше не замечала этого? Просто, ей не было дела до фонтана, он был ей безразличен − а теперь все иначе, потому что рядом Вадим.
Глаза, глядевшие неизвестно куда, привели их на набережную. Дон давно очистился от льда − да река и не замерзала этой зимой полностью, так, шуга да тонкая корка у берега. А середина Дона, плавно несущего воды к недалекому морю, всю зиму оставалась чистой.
На набережной теперь понастроили множество ресторанчиков и кафешек, которые тоже продолжали функционировать всю зиму. Они сели за первый попавшийся столик напротив друг друга, и сейчас же рядом возник официант. − Чего желаете? − оживленно спросил он, радуясь неожиданным посетителям.
− У тебя есть деньги? − осторожно поинтересовалась Настя. У нее самой было всего шесть рублей.
− Немного есть, − заглянул Вадим, в портмоне. − Двести пятьдесят рублей и пятьдесят копеек. На мороженое должно хватить. − Два пломбира. − И он вопросительно посмотрел на официанта. Тот радостно кивнул и унесся.
− Как ты жила все это время без меня? − спросил Вадим, с нежностью глядя на нее.
− Да никак. − И Настя повторила фразу, сказанную когда-то Наташке: − Как в вагоне: все проносится мимо, а я сижу и смотрю в окошко. А ты? Почему ты отвернулся от меня? Я так ждала твоего звонка − тогда, еще в Питере, и потом. А ты все не звонил и не звонил.
− Да родитель… вроде твоей матери. Велел выбросить тебя из головы. Мол, ты еще ребенок, а мне тоже учиться и учиться… что я могу тебе дать − и все такое прочее. Я и согласился, дурак! А ты тоже хороша: почему тогда, год назад, сбежала? Мы бы встретили Новый год вместе и потом были бы вместе весь год, есть такая примета.
− Я не верю в приметы. А сбежала, потому что мне Тенчурина такое сказала! Ужас! Мне и сейчас плохо становится, как вспомню.
− Что же такое она могла тебе сказать? − когда у нас с ней ничего серьезного не было. Ведь я не любил ее − она это знала с самого начала.
− Сказала, что ждет от тебя ребенка, − неожиданно для себя выпалила Настя, − и испугалась. Что сейчас будет? Как он отреагирует на эти слова?
− Ну, она пожалеет об этом! − потемнел лицом, Вадим, гневно глядя на мороженое. − И ты ей поверила?
− Тогда да. А как я могла не поверить? Но потом мне Соловьева сказала, что это неправда. Но все равно − мне было так плохо! Жить не хотелось!
− Бедняжка моя! − Он накрыл рукой на ее похолодевшую ладошку. − Прости меня! У меня тоже было ощущение, что я не живу, − стою на месте, а все катится мимо.
− Только ты не говори ей ничего − ведь ей хуже, чем нам. Может, ей этого хотелось? Тем более что ты был с нею близок. Зачем ты был с нею, если не любил?
− Чтобы забыть тебя. Только для этого.
− А Лену Туржанскую любил бы?
− Кто это?
− Девушка с синими глазами. Помнишь зимой − в кабинете Ольги Дмитриевны?
− А! − По его посветлевшему лицу она поняла, что он мгновенно вспомнил. − Тут другое. Да я больше и не видел ее никогда.
− А если бы она полюбила тебя?
− А если бы дважды два было пять?
− И все же?
− Настя, зачем спрашивать о том, что никогда не случится? Ты здесь. − Он приложил руку к груди. − А все остальное, включая и эту Лену, там. − Он махнул рукой в пространство. − Мне не нужно чужое светило, мне нужна только девушка, что сидит напротив меня. И это навсегда.
− И что будет дальше? − Она вдруг взволновалась. Действительно, что произойдет между ними сегодня − и завтра, и послезавтра? Что у него на уме?
− Будет, как ты хочешь. Хочешь, буду тебе другом, хочешь, братом, хочешь, возлюбленным. Решай сама − я на все согласен. Все равно мы потом поженимся − ведь да?
− Конечно! − кивнула она, облегченно вздохнув. Как чудесно с ним просто дружить, разговаривать обо всем, быть вместе. И ничего не бояться. − Мы обязательно поженимся, когда будет можно. А сейчас пойдем, а то я уже замерзла. Мороженое такое вкусное.
