Валерия прошла к себе в кабинет, оделась и поехала домой. К счастью, имея новенькую красную девятку, она была независима от городского транспорта, который после десяти часов вечера ходил довольно плохо. Дома её ждал муж, который помог ей раздеться и накрыл на стол, пока она переодевалась и мыла руки. Валерия зашла на кухню, чмокнула мужа в щеку и прижалась к его плечу.
- Что бы я без тебя делала?
Сергей, так звали её мужа, довольно улыбнулся и констатировал:
- Пропала бы, как пить дать. Тебе привет от Дашки. Заезжал сегодня к теще, лицезрел любимое детище. Ребенок спрашивает, когда беспутные родители заберут её домой?
Валерия тяжело вздохнула:
- Даже не знаю. Давай поужинаем и обсудим график на выходные. Вся надежда на тебя.
- На меня надежа, как на ежа! - огорчил её Сергей. – Я может быть, завтра в командировку уеду.
- Опять! – расстроилась Валерия.
- Леруся, откуда такой трагизм в голосе? Ты должна радоваться, что бизнес пошел, и ещё как пошел! После того, как китайские братья стали за валюту покупать наши добавки к кормам, и соседние регионы проснулись. Так что надо шевелиться, успевать, пока пруха идет!
- Всё равно, не понимаю! Ты что, один там в этом вашем «Темпе»?
- Не один. Так я не один и еду, а с Липатовым. У нас с ним очень эффективный тандем. Сеня клиенту максимально доходчивым языком объясняет химию и физиологию работы добавок, а уж как о денежках
зайдет речь, тут уж я, любимый, на первый план выхожу. Ученые, они, конечно, ребята умные, но в коммерции просто дети малые. Им доверь контракты заключать, так не только без штанов останемся, а и ещё должны будем! Так что без меня никак!
- Незаменимых у нас, как известно, нет! – категорически заметила Валерия.
- Зато есть неповторимые, такие, как твой муж, - отшутился Сергей.
- Ладно, давай ужинать, неповторимый. Чем кормить будешь? Пахнет просто потрясающе!
Сергей решительно надел кухонные рукавицы, открыл духовку и с видом фокусника достал решетку со свертком фольги. Аккуратно переложил фольгу на блюдо, разрезал её ножницами, осторожно раскрыл и кухню заполнил упоительный аромат запеченной рыбы. Перекладывая на тарелки аппетитные куски, он торжественно объявил:
- Форель, запеченная с овощами!
Лера тут же схватила вилку и попробовала небольшой кусочек.
- Ну, как? – спросил довольный повар.
- Божественно! – закатывая глаза от удовольствия, ответила Валерия.
После ужина уставшая Валерия сразу же ушла спать, а Сергей засел за компьютер, готовя какие-то свои документы к командировке.
Уже засыпая, Валерия вспомнила, что она упустила.
- Место рождения, вот что ещё нам нужно! Запрос в Екатеринбург надо послать завтра же. Действительно, надо вплотную знакомиться с биографией Мохова, может это хоть что-то прояснит, будь оно всё трижды неладно!
В это утро Алина встала довольно поздно. Муж ещё не вернулся с дежурства, сын ночевал у товарища, поэтому заботиться было не о ком, кроме домашнего зоопарка, который полным составом в семь часов утра уже собрался вокруг её постели и деликатным поскуливанием и мурлыканьем намекал, что пришла пора завтракать. Алина всё это слышала сквозь сон, но решила проигнорировать «вечный зов», решив про себя: « Не умрете, подождете часа два, и так у всех шерсть от сытости лоснится». Успокоив, таким образом, свою совесть, она перевернулась на другой бок и уснула. Встала она только в девять часов. Сразу пришлось идти на кухню, потому что туда, сшибая друг друга, радостно понеслась вся стая. Покормив неугомонных братьев меньших, она умылась и решила погулять с Ритой, а потом уже завтракать. Рита сделала все свои дела на улице удивительно быстро и потрусила домой. Войдя в квартиру, она привычно разогнала кошек по шкафам и удалилась к себе на место, прихватив из кухни косточку.
Алина заварила себе кофе, добавила в него молока, потом открыла холодильник и задумалась, что бы такое съесть? Надо сказать, что для себя одной она никогда не готовила, не было стимула. Проводя так много времени на кухне, она отдавала дань не столько своим гастрономическим пристрастиям, сколько потребности заботится о ближних.
- Да, - подумала она, - живи я одна, у меня не только бы лишнего веса не было, я бы вообще за швабру пряталась.
Изучив содержимое холодильника, она с тоской подумала, что лень даже бутерброд сделать. Захлопнув дверцу холодильника, она взяла чашку с кофе и отправилась к телевизору.
Смотря новости, она порадовалась, что ничего не съела на завтрак, потому что даже кофе застревал в горле при виде обгорелых трупов и жертв автомобильных катастроф. Переключая каналы, она нашла передачу о вреде алкоголя и решила остановиться на ней. Только она успокоилась и снова принялась за кофе, как ведущий закончил распространяться об опасности употребления больших доз крепких напитков, и стали показывать отделение травматологии, где перебинтованные и загипсованные пациенты задушенными голосами рассказывали, как они дошли до жизни такой. Алина закашлялась, потому что кофе тут же попал не в то горло, но не выключила телевизор, а сделала его погромче. Из услышанного она поняла, что граждане гробились, в огромном своем большинстве, из-за неумеренного употребления горячительных напитков.
- Дядя Коля! – подумала Алина. – Пора его навестить. Хотя лучше подослать к нему Алексея.
Алина позвонила Алексею, но услышала только унылые длинные гудки. Конечно, можно было подождать и позвонить ему попозже, но Алину охватило нетерпение. Она снова захотела вернуться к расследованию, а потому, решив, что до обеда она с этим делом управиться, оделась и поехала в консерваторию.
По дороге она обдумывала наилучшую тактику поведения при разговоре с техником. Результатом размышлений было то, что она, выйдя на нужной остановке, сначала купила в киоске пиво и чипсы. Дядю Колю она нашла без труда. Вахтер показал ей комнатку, где собирались техники на перекур. Там она дядю Колю и застала. Решив действовать без затей, она во всеуслышанье объявила:
- Дядя Коля, у меня к вам интересный разговор личного характера!
Дядя Коля при этих словах распрямил спину и расправил плечи, на которые был надет серый халат, гордо оглядел остальных техников и солидно кивнул.
- Я украду у вас этого интересного мужчину на часок-другой, вы уж нас прикройте, если что, - продолжала наступать Алина.
Народ безмолвствовал, только обалдело смотрел на Алину. Она ослепительно улыбнулась, вышла в коридор, таща за собой за рукав
халата дядю Колю и закрыла дверь в курилку.
В коридоре техник затоптался на месте и изрек:
- Так…это…куда пойдем?
- Ну, дядя Коля, вам-то уж лучше знать, где тут у вас душевно беседуют, - ответила Алина, расстегнув молнию на сумке и показав дяде Коле пиво.
Увидев пластиковую емкость с заветным напитком, тот нервно сглотнул и сказав,
- Я щас! – метнулся назад в комнатенку. Через минуту он вышел и целеустремленно двинулся по коридору, бросив Алине через плечо:
- Пошли!
Алина едва поспевала за ним, лавируя между толпами студентов, как раз вышедших на перерыв. Они прошли в левое крыло, спустились в подвал, прошли в обратном направлении примерно половину пути, когда, наконец, дядя Коля, воровато озираясь, достал из халата ключ и открыл дверь небольшой комнаты, в которой стояли стол, тумбочка, пара стульев и несколько больших закрытых шкафов вдоль стен.
- Проходи, не бойся! – пригласил он Алину.
- Да я и не боюсь! – отозвалась она, входя.
Алина сняла дубленку, повесила её на спинку стула, достала из сумки пиво и чипсы. Дядя Коля достал из кармана халата два стакана. Алина подтолкнула к нему пластиковую бутыль и сказала;
- Давай, дядя Коля, разливай, ты же у нас мужчина!
Тот не заставил себя долго упрашивать, налил в стаканы золотистый пенящийся напиток, и, подняв один из них, чинно спросил:
- За что пьем?
- За знакомство! Меня зовут Алина!
- Николай, можно дядя Коля. Очень приятно!
Дядя Коля одним махом приголубил стаканчик пива, Алина же отпила немного. С пивом, да еще с утра, да ещё на голодный желудок надо было обращаться аккуратно.
Увидев это, Николай возмутился:
- Э-э! Так не пойдет! До дна надо пить! До дна!
- Рада бы, дядя Коля, но не могу, - ответила Алина. – Мне ещё работать сегодня, а я пьянею быстро.
- Ну, ладно, если так. Мне-то пивко вроде морса.
- Наливай, дядя Коля, не стесняйся! Чипсы вот бери, - подбодрила его Алина.
Дядя Коля снова налил и поинтересовался:
- Ну, а теперь за что пьем?
- Ну, а теперь выпьем за ваше здоровье, ведь я о нем пришла с вами поговорить, - ответила ему Алина.
- А что такое с моим здоровьем? – испуганно спросил дядя Коля, когда выпил.
- Надеюсь, что всё хорошо, но вы ведь ногу ломали.
- Ой, и не говори. Ломал. Ещё до сих пор к непогоде ломит. А вы из поликлиники?
- Нет, я знакомая Маш Фатиной, хотя вы её, наверное, не знаете?
- Марию-то? Да отлично знаю! Она с ребятишками всё прошлое лето в Сосновке, моей родной деревне, с бабками старые песни пела, - оживился дядя Коля.
- Вот и отлично, я с вами хитрить не буду, - решительно сказала Алина. - Вы же знаете, наверное, уже, что Мохов, который устроился в оркестр вместо вас, покушался на жизнь вашего дирижера?
Дядя Коля растерянно захлопал глазами и развел руками:
- А я-то чем виноват?
- Да никто и не говорит, что вы виноваты. Наоборот. Я вот почти уверена, что вы ногу-то не случайно сломали.
Дядя Коля потупил глаза, посидел немного, налил себе пива, выпил, потом осторожно спросил:
- А вы не из милиции?
Алина замахала руками:
- Да что вы, какая милиция? Я своё расследование веду, потому что попала, как кур в ощип. Теперь вот пытаюсь исправить, что можно.
- Это как? – заинтересовался дядя Коля.
Пришлось Алине рассказать свою историю. Дядя Коля слушал с неподдельным интересом. Когда Алина закончила, дядя Коля покачал головой, вылил в стакан остатки пива, опрокинул в себя и, морщась как от кислого, смущенно проговорил:
- Ладно! Раз такое дело, расскажу всё, как было на самом деле. Только вы уж никому. Чтобы до отдела кадров не дошло.
- А что такое?
- Да мне травму оформили как производственную, потому как произошла она по дороге с работы домой.
- А на самом деле?
- На самом деле так же, да не совсем так.
- Дядя Коля, хватит темнить! Говорите по-человечески! – рассердилась Алина.
- А я и говорю! Не перебивай! Нетрезвый я был, поскольку напился с каким-то кренделем.
- С каким кренделем?
- Да с мужиком каким-то. Знать его не знаю. Подвернулся он мне, как на грех.
- Где подвернулся-то?
- Да по дороге домой. Сначала спросил, как на главпочтамт пройти. Я аж удивился: «Ты, - говорю, - мужик, чё, совсем уже? Ты же около него стоишь!»
А он мне, мол, не здешний, никого не знаю. Даже, мол, выпить не с
кем, армейских дружков помянуть, что в Чечне погибли.
- А вы что?
- А я что, не человек, что ли? Говорю, раз такое дело, давай помянем! Зашли в кафешку около цирка. Там тепло, салаты подают и сладости всякие. Ну, и усидели два пузыря, под закуску-то.
- А ногу-то вы как сломали?
- Не помню. Помню только, что из кафешки мы вместе вышли, по дороге ещё пиво взяли. Тут-то у меня провалы в памяти и начались. Очнулся я уже около дома, сосед растолкал. С дежурства возвращался, он в ГАИ работает. Ой, нет, в этом ГИБДДе что ли.
- Поднимайся, - говорит, - пойдем домой!
Помог он мне подняться, а я на ногу ступить не могу. Боль такая, что, веришь ли, протрезвел сразу! Еле-еле дохромал. Мне Толик-то, гаишник, и посоветовал:
- Ты, Колян, не говори, что по пьянке покалечился, говори, что с работы шел и упал.
А я у него и спрашиваю:
- Ага, «упал-очнулся-гипс»? А где я упал-то? На ровном месте, что ли?
- Ноль проблем! Вот хотя бы с этой лестницы!
А у нас девятиэтажка в низинке стоит, и к ней по длинной лестнице спускаться надо. Может, я и правда, с неё загремел?
- О-хо-хо! – вздохнула Алина. – Как хоть он выглядел, мужик-то этот?
- Хорошо выглядел! Мордатый такой, откормленный.
- Толстый, что ли?
- Да нет, не толстый, но плотный, крепкий такой.
- Накаченный?
- Во-во, точно! Накаченный!
- Ясно! Лицо широкое, глаза серые, накаченный. На Мохова он похож, вот что! Он не просто с вами, дядя Коля пил, он себе местечко в оркестре освобождал. Так что с этой лестницы, скорее всего, он вас и столкнул. Ему обязательно надо было вас из строя вывести и, желательно, месяца на два, а то и насовсем. Во всяком случае, если бы вы на этой лестнице не ногу, а шею себе сломали, он точно бы плакать не стал!
- Да неужто?! Не может быть! – испуганно выговорил техник.
- Ладно, не переживайте, всё выясниться. Я думаю, что вас еще милиция допрашивать будет. Наверняка вам покажут фотографию этого Мохова, тогда уж точно знать будете, а я уже и сейчас не сомневаюсь.
Тут в дверь осторожно постучали, и мужской голос спросил:
- Коль, ты здесь? Там из милиции пришли, тебя спрашивают.
- Накаркала ты, Алинка, - с огорчением сказал дядя Коля, открывая дверь.
- Какая такая милиция? – спросил он вошедшего техника.
- Да парень, который с нами уже беседовал. Теперь ему ты нужен.
- О, господи, принесла его нелегкая, а я как раз с запахом! – с досадой
сказал дядя Коля.
- Не волнуйтесь, - успокоила его Алина, - ему на это наплевать, лишь бы вы на вопросы связно отвечали. Они там, в милиции, тоже, знаете ли, за уши-то не льют. Ладно, давайте прощаться. Вот вам мой телефон, позвоните мне потом, если время будет. Хоть расскажите, о чем беседа была.
- Давай твой телефончик. Позвоню, конечно, что не позвонить.
Алина надела дубленку, и они вместе вышли. Дядя Коля закрыл дверь коптерки и пошел беседовать с опером, а Алина поехала домой.
Борис Назаров стоял у окна и ждал, пока к нему приведут дядю Колю. Сегодня утром Андрею пришлось срочно работать по другому делу, поэтому в консерваторию Борис поехал один. Да и что тут, собственно, было делать вдвоем? Всех дел на час работы. Дядя Коля, наконец, появился. Они поздоровались, и Борис сказал:
- Пойдемте в отдел кадров, мне там начальник обещал кабинет освободить для разговора.
У дяди Коли растерянно забегали глазки, и он сказал, стараясь дышать в сторону:
- Да на кой нам в кадры? Там шумно, шныряют все туда-сюда. Всё равно не дадут поговорить толком. У нас в подвале комната есть. Там тихо-спокойно, можем говорить, сколько влезет.
Борис усмехнулся, подумав: « Ну да, с таким «выхлопом» в отдел кадров никак нельзя».
- Хорошо, пойдемте, - сказал он вслух.
Они прошли в подвал, в ту же комнату, где дядя Коля только что беседовал с Алиной, только на столе уже не было пива и стаканов, которые дядя Коля благоразумно убрал в стол перед уходом.
- Курить-то тут можно? – спросил Борис.
- Можно, можно, - заверил его техник. – Ничего огнеопасного нет, железки одни.
Борис закурил.
- Хочу спросить вас, Николай Егорович, при каких обстоятельствах вы ногу сломали?
Если бы Алина не поговорила только что с дядей Колей, то Борис бы с ним намучился. Техник держался бы, как партизан на допросе и до последнего бы уверял, что получил травму, чинно идя с работы и оступившись на лестнице. Но Алина уже обрисовала ему общую картину, и дала понять, что его правдивые показания очень важны, поэтому он сказал:
- Расскажу всё, как было, только при одном условии!
У Бориса вытянулось лицо от удивления:
- И какое же это условие?
- В кадрах у нас не говорите о том, что я расскажу. Мне травму оформили как производственную. Узнают, что что-то не так, за пять дней
зарплату высчитают!
Борис расслабился.
- Без вопросов. Говорите спокойно, ничего ваши кадры не узнают.
Дядя Коля повторил ему всё, что он перед этим рассказал Алине, после чего оперативник вынул фотографию и показал её дяде Коле, спросив:
- Он?
Дядя Коля вертел фотографию и так, и сяк, вздыхал, потом произнес:
- Похож, конечно, но точно не скажу. Вот если бы живьем увидеть!
- Живьем? Ладно, это можно организовать. Вы, до которого часа работаете?
- До пяти, а что?
- Если сегодня успеем, то я вам на работу позвоню. Если же не получиться, то в ближайшие дни.
На этом они расстались к огромному облегчению дяди Коли.
Борис вернулся в отдел, доложился Веселовой, которая со вчерашнего дня слегка подобрела. Они договорились на том, что устроят очную ставку Мохову и Шелудько через два-три дня.
- Понимаешь, Боря, - сказала Валерия, - мне к разговору с ним надо подготовиться. Надо хоть что-то на руках иметь, хоть какие-то сведения. Он, я уверена, всё равно молчать будет, но информацию к размышлению надо ему подкинуть.
- Что, не простой кадр?
- Ох, твоя правда. Не простой, совсем не простой.
- Какие ещё задания будут? – спросил Борис, уже собираясь уходить.
- Зайдите ко мне сегодня с Андреем в конце дня. Обсудим ситуацию и составим планы на ближайшие дни, - ответила Валерия и отпустила его.
Не успела за Борисом закрыться дверь, как на столе у Валерии зазвонил телефон.
- Веселова! Зайди ко мне! – раздался в трубке голос Акимова. – Материалы по Ольховскому прихвати.
Валерия быстро собрала со стола бумаги, часть из них положила в сейф, закрыла кабинет и прошла к начальнику следственного отдела.
- Садись, Валерия Александровна и слушай, не перебивая, потому что у меня времени мало. Считай, тебе повезло! Меня на пару-тройку дней в Москву посылают по делам, так что все московские завязки по этому делу я возьму на себя. Список сослуживцев готов?
- Да. Вот, один по учебной части, а второй по Чечне.
- Давай сюда. Или нет, вон ксерокс, сними мне копии.
Валерия поднялась, отошла к ксероксу и быстро размножила списки.
- Так, а вы здесь не дремлите, чтобы всё, что можно за эти дни сделать, было сделано! Чем сейчас занимаешься?
- Запрос послала в Екатеринбург, где Мохов жил до армии. Характеристику на него из школы и от участкового запросила.
- Не думаю, что это что-то даст для расследования, но для общей
картины сгодится. Садитесь сегодня с уголовным розыском, и ладом думайте, что ещё можно сделать. Первое дело подними, может быть в свете новых обстоятельств надо и по нему какие-то следственные действия заново провести.
- Уже, - ответила Валерия, - уже договорились на вечер. Будем планы на ближайшее время намечать.
- Всё, иди, мне некогда. Будут новости, из Москвы позвоню.
Вечером, в кабинете у Валерии она, Борис и Андрей пили чай с печеньем и обсуждали свои дела.
- Итак, слушайте меня, ребята, потом выскажете свои предложения и замечания, - обратилась к оперативникам Валерия.- Из тех крох сведений, что мы добыли, у меня, правда, ещё очень пунктирно, выстраивается такая версия. Мохову во что бы то ни стало, надо было попасть в Якутск, причем обязательно с оркестром. Зачем? Можно ведь просто взять билет и лети себе на здоровье.
- Прикрытие, - лаконично прокомментировал Андрей.
- Правильно мыслишь! – похвалила его Валерия. – Прикрытие. А для чего?
- Что-то ввезти или вывезти с оборудованием оркестра, - тут же отозвался Борис.
- Я думаю, скорее всё же вывезти, - предположила Веселова.
- Это почему же? – заинтересовался Андрей.
- Потому что первое покушение на Ольховского состоялось уже после возвращения оркестра из Якутска.
- Думаешь, что убийство дирижера не было главной целью? – спросил Валерию Андрей.
- Почти уверена. Я думаю, что Ольховский каким-то образом узнал о делах Мохова, поэтому его срочно потребовалось убрать.
- Это что же такое надо было вывезти, чтобы из-за этого на убийство пойти? – озадачился Андрей.
- Наркота-золото – бриллианты, - скороговоркой выпалил Борис.
- Учитывая, что это Якутск, скорее не бриллианты, а необработанные алмазы, - поправил его Андрей.
- Версия вырисовывается неплохая, - удовлетворенно отметила Валерия, но пока она ничем не подкреплена, поэтому кровь из носу, ребята, добудьте мне улики! На ближайшие дни планируем обыски. Во-первых, у тетки Мохова в квартире. Дача у неё есть?
- Нет, - ответил Андрей, - правда, есть овощехранилище.
- Хорошо, - кивнула головой Валерия, - значит, и там тоже. Необходим повторный обыск квартиры Ольховского. Квартира опечатана, хозяин пока в больнице, так что там, надеюсь, ничего не тронуто.
- Так там уже проводили осмотр, как на месте преступления, - возразил Борис.
- Проводили, - согласилась Валерия, - и что это нам дало? Тем более,
что версия тогда была совсем другая. Теперь, учитывая всё, о чем мы с вами тут говорили, обыск надо проводить снова и предельно тщательно.
- Только договоритесь, чтобы от экспертов с нами работал Демьяныч, - попросил Андрей.
- Хорошо, - понимающе кивнула головой Валерия.
- Если уж кто и сможет там что-то отыскать, так это он. У него интуиция бешеная. Мне кажется, что улики ему сами в руки прыгают, - уверил Борис.
- Ну, что ж, на том и договоримся, - заключила Валерия. – Вас домой подвезти?
- Женщина за рулем – преступник! – категорично заявил Борис.
- Ну и топай на общественный транспорт, женоненавистник! – ехидно высказалась Валерия.
- Это он погорячился, - испуганно засуетился Андрей, - подождите нас, мы мигом!
- Ладно уж, - угрюмо произнес Борис, - каждый день жизнью рискуем. Разом больше, разом меньше, что изменится?
- Идите одевайтесь, художественная самодеятельность, - поторопила их Валерия, - а то и правда, без вас уеду.
Валерия развезла оперативников по домам, благо они жили не очень далеко, и поехала ночевать к маме. Сегодня днем ей позвонил Сергей и сообщил, что всё-таки уезжает в командировку. Поедут на машине, чтобы к ночи добраться. А завтра прямо с утра приступят к переговорам, пока все нужные люди на месте, а не разбежались по своим делам. Так что дома её никто не ждал, и она решила воспользоваться этой ситуацией, чтобы повидаться с дочкой , которую не видела уже почти неделю.
Наобнимавшись с Дашей, поужинав и выслушав целую кучу новостей, она пошла укладываться спать и перед сном целый час до хрипоты читала дочке сказки, ожидая, когда она заснет. Кое-как усыпив неугомонное дитя, она мгновенно уснула сама. В эту ночь ей приснился какой-то беспокойный сон, как будто она потеряла все свои украшения и ищет их по квартире, переворачивая, всё и вся и чей-то насмешливый голос говорит ей: « Напрасно стараешься, они давно тю-тю!».
Под эти «тю-тю» она и проснулась, злее злого.
- Ох, не к добру этот сон, не к добру, - мрачно подумала она. Потом вспомнила, что бабушка ей говорила, что если не хочешь, чтобы плохой сон сбылся, надо утром посмотреть на окно и три раза сказать: «Куда ночь – туда сон», и всё будет в порядке. Валерия на всякий случай так и сделала и заявила про себя неизвестно кому:
- И даже не мечтайте, что сможете мне помешать, даже не мечтайте!
С таким решительным настроением она позавтракала и отправилась на работу.
Петр Андреевич Акимов прибыл в Москву на семинар по обмену опытом работы с новым уголовно-процессуальным кодексом. В первый день он сам выступал с докладом в Академии МВД, делился своими наработками. Так сказать, сибирским «ноу-хау». В последнее время сибиряки всё чаще посещали столицу. С одной стороны, с целью повышения квалификации, с другой стороны, для консультаций с московскими коллегами по очень многим совместным делам. И виной тому была не особая любовь москвичей к провинциалам, а в новых сибирских реалиях. Уже несколько лет Сибирск буквально захлестнула московская экспансия, особенно в сфере торговли. Многим столичным коммерсантам, как той мачехе из известной сказки «Золушка», «королевство стало мало» и они решили расширить границы своих владений, раскинув сети супермаркетов где-нибудь в провинции. Но в каком-нибудь «Мухосранске», как любит выражаться ведущий одной из популярных телепередач, этого не сделаешь. Кто там будет покупать? А вот такой крупный и быстро развивающийся город, как Сибирск, с его полуторамиллионным населением, как раз подходил для этих целей. Всё бы было ничего, если бы бизнес у нас в стране не был криминализован до последнего предела. Трудно сказать, криминал ли притянул московский бизнес в Сибирск, бизнес ли притащил его за собой, но явились они в город рука об руку, сросшиеся, как сиамские близнецы, добавив существенный процент в сводки тяжких и особо тяжких преступлений. Вот тогда-то и пошли косяком дела, в которых фигуранты были так или иначе связаны со столицей. Причем, фигуранты, как с одной, так и с другой стороны баррикады, то есть, и преступники, и жертвы. Вот поэтому-то у Петра Андреевича было много знакомых следователей и оперативников в столице, и ему было не трудно установить, проживают ли по прежним адресам сослуживцы Мохова, которых в списке набралось трое. Андреев Вадим и Игнатов Павел жили по тем же адресам, что и до армии. Оба уже были женаты и имели детей. Андреев дочку двухлетнего возраста, а у Игнатова сын родился два месяца назад. Посетив оба адреса вместе с участковыми и расспросив ребят, Акимов выяснил, что с Моховым они не виделись со дня демобилизации, в переписке с ним не состояли и о том, что он несколько лет прожил в Москве, слышат впервые. Третий адрес был в Люберцах, поэтому поездку пришлось отложить на завтра. Утром, заскочив перед семинаром на Казанский вокзал и узнав расписание электричек, Петр Андреевич тихо слинял после обеда с лекций и поехал в Люберцы.
Приехав на место, он сначала отыскал участкового. Им оказался, подтянутый сорокалетний капитан, Чусовских Дмитрий Евгеньевич. Акимов, объяснив цель своего визита, спросил:
- Послушай, капитан, что это за адрес такой – Ковровый комбинат – 31,
На комбинате что ли человек живет?
Участковый рассмеялся:
- Нет, это улица так называется – Ковровый комбинат. А номер ты какой назвал? Тридцать один, говоришь? Это не Петухова ли Аркадия ты ищешь?
- А что, знакомая личность?
- Ещё бы! А зачем он тебе нужен?
Петр Андреевич объяснил. Участковый замялся.
- Темная он лошадка. Не знаю, стоит ли его напрямую расспрашивать. Такие милиции не помогают, - сказал он, наконец.
- А что на него есть?
- В том-то и дело, что сейчас вроде бы ничего, да и раньше он не сильно засветился, хотя явно был членом Люберецкой ОПГ. Помнишь, люберы такие были? В Москву всё ездили порядок наводить. Это они так говорили, а не самом деле, били морды кому ни попадя, вот и весь «порядок».
- Но его задерживали?
- Сколько раз! Что здесь, что в Москве, но ему всё время удавалось выкручиваться. Скольких его дружков пересадили, а этот всё в свидетелях проходил!
- Как же он с такой биографией в ВДВ попал?
- Ну ладно тебе, чего глупые вопросы-то задавать? Люберы, они же здоровые все, как шкафы были. У них спорт в почете. У нас тут, куда ни плюнь, почти в каждом подвале их подпольные «качалки» были. Наркотой он не баловался, судимости не было, а приводами в милицию кого удивишь? Строгий отбор только в президентский полк, а так, лишь бы план по призыву выполнить. Только я одно тебе скажу, не забрали бы его тогда в армию, сидеть бы ему, не пересидеть!
- Так, может, после армии одумался? Не один он такой.
- Не то слово, одумался! Он на своей тачке по Люберцам ездит, даже скорость не превышает. Уж такой положительный, такой тихий!
- Чем же плохо? Что-то я тебя не пойму, - удивился Акимов.
- Ну, как бы тебе объяснить? Вот знаешь, когда с собакой улицы патрулируют, то проверяют документы у всех, на кого она зарычит?
- Ну?
- Собака человеческий страх чувствует. Вот и я, как та собака, чувствую, что он весь подбирается, когда меня видит. Чего-то он здорово боится. По моим наблюдениям, очень ему не хочется в поле зрения милиции попадать, чтобы к своим делам внимание не привлекать. А дела у него не здесь! Дела у него в Москве, похоже. Здесь у него лежбище.
- Мда, всё это, конечно, хорошо, но с пустыми руками, я уехать не могу, сам понимаешь, - резонно возразил участковому Акимов.
- Давай так, - немного подумав, сказал Чусовских. – Я узнаю, что смогу. Осторожно соседям покажу фотографию этого Мохова и о
результатах тебе в Сибирск позвоню.
- У тебя своей работы, наверное, завались!
- Ничего, оформи поручение. Очень мне хочется этого мордоворота на чем-нибудь прихватить, по нему давно тюрьма плачет.
- Твоя правда, поручение тебе всё равно придет, - согласился Акимов. – Мы его уже послали. Это я тут приехал в командировку, ну и решил подсуетиться.
- Слушай, у вас в Сибири все такие сознательные, или ты один такой выискался? – удивился Чусовских.
Петр Андреевич тяжело вздохнул:
- Станешь тут сознательным, когда вокруг дела перманентная истерика на всех уровнях! Строгают каждый день, как Буратино!
- Что, кого-то сильно важного завалили?
- Да нет, не успели, слава тебе, господи! Жив остался!
Лицо у капитана вытянулось от удивления, и он с недоверием спросил:
- И из-за этого такой шум?! Да-а-а… Видно, тихий у вас городок!
- А я думаю, что это у вас в Москве тишина должна наступить. Такое впечатление, что вся столичная преступность в Сибирск перебралась. За какое дело ни возьмись, то здесь, то там московские уши торчат!
- Не переживай, Петр Андреевич, у нас ещё много жулья и бандюг осталось. Безработица нам не грозит!
Посмеявшись, они вместе вышли из опорного пункта и разошлись каждый в свою сторону. Чусовских пошел по своим многочисленным участковым заботам, а Петр Андреевич поспешил на электричку в Москву. У него оставался всего один день и множество дел, которые надо было успеть сделать.
Между тем, в Сибирске жизнь шла своим чередом. Утром Борис с Андреем подождали эксперта, который был вечно занят, загрузились в машину и поехали к Нине Гусевой. Им предстояло провести обыск квартиры и овощехранилища. На этот раз Гусева была настроена очень агрессивно.
- Ищите, ищите! У меня же здесь клады зарыты! С трудов праведных нахапала! – сразу стала кричать она, прочитав постановление об обыске.
Андрей уже привычно достал из аптечки корвалол, налил в чашку воду, накапал двадцать капель и протянул Нине.
Но она не взяла чашку, а выбила её из рук у Андрея и та, ударившись о край раковины, разбилась и разлетелась красно-белыми осколками по кухне. В воздухе поплыл резкий запах лекарства.
- Давайте, крушите всё! Разрушайте! И так ничего не осталось, последнее добивайте!
- Успокойся, Нина, ну что уж ты так? – попыталась её урезонить соседка, вызванная в качестве понятой. – Люди свою работу делают.
- Работу?! Их работа – бандитов ловить! На улицу уже страшно выйти! – зашлась в крике Нина.
- Успокойтесь, гражданка Гусева! – прикрикнул на неё Борис, которому надоело слушать её крики. – Ваш племянник самый настоящий бандит и есть! И убийцей он не стал только потому, что ему помешали! Так что прекратите истерику, и не мешайте работать!
После этих его слов, Нина прекратила кричать, скорчилась на табуретке, завернувшись в шаль, и горько заплакала.
Андрей вздохнул, и спросил её:
- Нина Ивановна, если в вашей квартире находятся вещи или предметы, принадлежащие вашему племяннику Мохову Константину, то просьба предъявить их следствию.
Нина ничего не ответила, продолжая плакать.
- Нина Ивановна! Возьмите себя в руки, нам надо работать! – уже боле строгим голосом произнес Андрей.
Нина подняла голову и посмотрела на него:
- Нет никаких вещей, он же уехал от меня. В другом городе жить собирался, так что всё забрал.
- Тайники в квартире имеются? – продолжал Андрей.
- Да какие тайники? Нет ничего такого! – растерялась Гусева.
Андрей оставил её в покое и подошел к эксперту.
- Иван Демьянович, ну как?
Конюхов пожал плечами.
- Ой, чувствую, пустой здесь номер, нет ничего. Но поищем, чего же не поискать.
Они провозились в квартире Гусевой несколько часов, перебрав всё вещи по нитке, перерыв все бумаги, вынимая все ящики и исследуя их на предмет двойного дна. Простучали стены, особенно в районе окон. В ванной комнате и туалете исследовали все швы между плитками, пробуя, не вынимается ли хоть одна из них. Всё было бесполезно. Как и предрекал Демьяныч, здесь было пусто. Оставалась ещё надежда на овощехранилище. Но, придя туда, они исследовали пол, который оказался не земляным, а бетонным, и надежда на то, что здесь что-то зарыто, растаяла. На полках стояли банки с вареньем, в углу лежала небольшая куча картошки, и стояли три мешка с морковкой, свеклой и редькой. Они перебрали овощи и картошку, но больше для порядка. Длинной спицей потыкали в банки с вареньем, вызвав новый взрыв негодования у Гусевой. Они совсем уже собрались уходить, как Демьяныч обратил внимание на кучу досок и брусков белого цвета, аккуратно сложенных у входа.
- Это что? – спросил он у Гусевой.
- Стол кухонный. Старый. Дачу собираюсь покупать, вот и не выбросила, может пригодиться, - недовольно буркнула она.
Эксперт начал не торопясь и тщательно обследовать каждую досточку, не обращая внимания на нетерпение окружающих, которые уже устали и хотели только одного – чтобы всё это как можно скорее закончилось.
Неожиданно Иван Демьянович сказал:
- Понятых попрошу подойти поближе! Боря, посвети-ка фонариком! На ваших глазах мы изымаем деревянный брусок, окрашенный белой краской, с затертыми пятнами бурого цвета.
Эксперт положил брусок на полку и тщательно обработал порошком, ища отпечатки пальцев. Но как он и предполагал, брусок протерли. Демьяныч хмурился и недовольно качал головой. Наконец, когда он дошел до самого верха, где ножка крепится к столешнице, он коротко выкрикнул: «Есть!».
Закрепив отпечатки, и убрав брусок в пакет, Демьяныч поспешил к выходу. За ним потянулись остальные.
В машине, когда ехали обратно, Борис всё приставал к эксперту:
- Демьяныч, ну признайся, ты ведь точно слово какое-то знаешь! Там, где другие мимо пройдут, ты найдешь. Ведь это так просто не бывает! У тебя не иначе в роду колдуны были.
- А у тебя болтуны, - вяло отбивался эксперт, - когда добрые люди уже «Кыш!» от усталости сказать не могут, этот мелет языком, как ветряная мельница! Надо Игорю Евгеньевичу сказать, чтобы он на тебя больше работы нагружал. На тебе пахать можно!
- Нет, Демьяныч, ты от ответа не уходи! – не отвязывался Борис, никак не реагируя на ругань эксперта.
- Вот ведь болячка на мою сухую задницу! – завелся эксперт. – Работать надо, работать! Вот и весь секрет! Чего привязался?
Так, переругиваясь, они доехали до райотдела и разбежались по своим кабинетам.