По Брюсселю наша туристическая группа совершила автобусную экскурсию в сопровождении местного гида. Это был мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, с длинными немного поседевшими кудрявыми волосами, с небольшой залысиной сзади. Он очень хорошо говорил по-русски, и очевидно являлся нашим бывшим соотечественником, хотя очень часто подчёркивал, что он гражданин Бельгии. Если говорил что-то о Бельгии, то выражался «у нас в Бельгии», а если говорил о России, то обозначал «у вас в России». Бывало, он добавлял какой-нибудь вредненький комментарий по поводу нашей страны, очевидно, очень хотелось выразить своё отношение к стране, из которой прибыли туристы. Такая профессиональная этика. Не все в группе были готовы поддержать гида в критике чуждой ему страны, а с чувством такта у него, видимо, было не всё ладно. Принимаешь гостей – будь корректен.
В остальном это был очень толковый гид, много и интересно рассказавший нам о любимом им Брюсселе, а так же о городе Брюгге, в который мы отправились после.
Когда-то в Брюсселе было два вокзала, северный и южный. На северный вокзал приходили поезда из Англии, Голландии, Германии; на южный – из Франции, Италии, Испании. Чтобы добраться с одного вокзала на другой, нужно было проехать или пройти пешком по центральным бульварам. После второй мировой войны был построен Центральный вокзал. Решение брюссельские власти тогда приняли такое – между северным и южным вокзалами сделали «просеку», по ней проложили железную дорогу, и в середине построили вокзал. То есть, как выразился гид, город перерезан шрамом железной дороги и новых домов, выросших после 1952-го года. Снесли более тысячи домов и построек. Уничтожение старины без всяких бомбёжек. И заметьте, всё это происходило не в России.
Я всегда против разрушения любого старинного здания, против любого изменения «к лучшему» исторических частей городов, против выпрямления хотя бы на градус любой из оставшихся кривых улочек Москвы. Ломают, изменяют «к лучшему», выпрямляют. Только не надо связывать это с национальной особенностью русского, российского менталитета. Съездите, посмотрите, почитайте, послушайте, узнайте. Брюссельцы снесли тысячу каменных домов и построек в средневековом городе! Наш-то Арбат моложе был. А?!
Справедливости ради стоит отметить, что исторические национальные памятники никто не трогал. Собор Святого Михаила, первую из достопримечательностей Брюсселя, которую мы посетили, расположился как раз недалеко от этой дороги. Возвышается один «бедненький» собор, а вокруг современные стекло и бетон. Снести «простые» дома, целые кварталы, некоторым из которых по нескольку сотен лет, это как? Наверное, бельгийцам не жалко, раз у них много. Предыдущее предложение грустная шутка.
Из тех зданий, которые не разрушили, здание Национального Банка. Интересная деталь, Национальный банк Бельгии принадлежит группе частных лиц, а не государству, как в большинстве стран, что не мешает банку прекрасно функционировать.
Проехали скульптуру мальчика, который как бы указывает на что-то. Мальчика зовут Гастон Легарс, и указывает он на здание, в котором находится музей комиксов. Комиксы в Бельгии – популярнейший вид искусства. Отделы библиотек, где размещаются комиксы, самые посещаемые. Подарить на день рождения книжку комиксов человеку с университетским образованием считается вполне приличным делом, многие будут довольны. Кто-то помнит, наверное, лозунг в книжных магазинах СССР: «книга – лучший подарок», вот так и у них с комиксами. А попробуйте подарить сейчас кому-нибудь из знакомых или родственников на день рождения книжку? Многие обидятся. А если подарите книжку комиксов? Сильно обидятся, и могут подумать, что вы решили просто поиздеваться, делая такой подарок. А некоторые бельгийцы собирают целые библиотеки комиксов, рассчитывая, очевидно, выйдя на пенсию перечитать-пересмотреть своё богатство.
Видим банк «Дексия». Банк разбогател на том, что в нём хранятся счета всех бельгийских безработных. Факт вызывает улыбку и уважение. У нас безработный – нищий, а там – имеет счет в банке, через который получает государственную поддержку. Я ещё расскажу об этом. Во всяком случае, банк процветает.
Мы проехались по кольцу бульваров. Как и во многих городах с многовековой историей, кольцо бульваров идёт по тому месту, где раньше была крепостная стена. Стена была построена в 14-м веке, а снесена за ненадобностью – в 19-м. Тогда, в 19-м веке ещё не представляли, скоро десятки миллионов туристов начнут носиться по миру в надежде увидеть что-либо похожее на эти средневековые городские крепостные стены. В 19-м веке считалось нормальным убирать все эти ненужные с точки зрения военного дела фортификационные сооружения. Сразу вспоминаю наши Кострому или Серпухов. Да любой более или менее старый город, и у каждого своя похожая история избавления от ненужных стен. И как же выиграли те, кто оставил хотя бы фрагменты этих стен.
Ещё деталь: проезжаем здание, над которым на высокой мачте гордо реет флаг Бельгии. Можно было бы подумать, что это какое-то административное здание или министерство. Нет. Это здание телефонной компании. «Телефонная связь в Бельгии дорогая», - грустно заметил гид.
Театр Монне, где началась революция 1830-го года. Кода слышу слово «революция», в первое мгновение всегда возникает удивление, мол, революция – это что-то наше, исконное, заветное, эксклюзивное и так далее. Затем вспоминаю известное по истории восстание жёлтых (по-моему – жёлтых) повязок в Китае, ещё до нашей эры. Мог бы вспомнить европейцев, Спартака, например. Но китайский пример лучше. Это событие и происходило раньше, и восставшие тогда победили. И что? После этого для миллионов китайцев на тысячелетия наступил рай на земле? Во всех странах были восстания, часто это были революции. Историки и социологи могут дотошно объяснить разницу, но это в данном случае не важно. Мы просто принимаем к сведению, что в Бельгии вот тоже была революция.
О бельгийской революции нам поведал гид, так и сказал – революция 1830-го года. Дальше доходит до смешного. Проезжаем здание со знаком «Ситроен». Когда-то здесь была известная на всю Европу мастерская карет. Наполеон приехал в Москву именно в такой карете, в карете этой мастерской. Затем на этом месте начали производить самодвижущиеся кареты и коляски, то есть, автомобили. Их продолжали производить там до недавнего времени, пока по европейским правилам все большие производства не были выведены за пределы больших городов. Таковы выверты исторической судьбы, ведь большинство городов и образовывалось именно цеховиками, ремесленниками, то есть - производственниками. Так вот, производство перенесли за город, но в здании, очевидно, находится или офис, или торговая площадка, или выставка фирмы. Вредный гид-демагог так прокомментировал увиденное: «Если в Бельгии на каком-то месте что-то начали производить, то, скорее всего, на этом же месте и через много лет будут производить ту же самую продукцию. Потому что у нас развитие не революционное, как в России, а – эволюционное». А теперь посмотрите предложение в начале абзаца.
Да, фиг с ним, с гидом, чего я к нему прицепился. Нормально профессионально рассказывал о городах, которые действительно хорошо знает. Да и понравилась, вот честное слово, очень понравилась расхваливаемая им Бельгия. Бельгия – понравилась, а Россию мы любим. Более того… Дальше пойдёт очень высокая патетика, пусть она останется при мне, это интимное дело. Я обозначил, что она есть.
В Брюсселе сейчас живёт 1 300 000 жителей. Раньше это был мощный промышленный город. Сейчас город чиновников и безработных. По окраинам, как и во многих европейских городах, находятся кварталы заселённые преимущественно бельгийцами в первом или втором поколении: арабами, турками, неграми. Если среднестатистическая белая бельгийская семья состоит из полутора человек, то в кварталах новых бельгийцев семьи из пяти, шести и более человек. Что имел в виду гид, говоря, что семья состоит из полутора человек? Муж, жена, один ребёнок, и вдобавок родители в разводе? Только при таком раскладе получаются анонсированные «полтора».
На некоторых улицах расположены «блошиные рынки», как у нас назвали бы такое явление. «Бракантэ» - стихийные рынки прямо на улице, где продают старые вещи. Всё лето и всю осень в разных кварталах Брюсселя можно иногда увидеть такие россыпи старых вещей. Будь у нашей группы больше времени, я бы, честно говоря, походил бы там. Интересно. Местным жителям не всем, наверное, нравится, а мне, приезжему, да ещё и любящему иногда чего-нибудь написать этакое на досуге, увидеть предметы быта, бывшие недавно в употреблении вещи, - увлекательное времяпрепровождение.
Эти бракантэ не понравились Лене. Она объявила, что в приличном городе столько старьёвщиков на улицах «не смотрятся». «Барахолка какая-то на колхозном рынке».
Ещё на этих бракантэ островками стоят наборы старой мебели. Она отдаётся даром. Если вы недавно поселились в квартале и бедны, то за два-три месяца можете бесплатно полностью обставить свою квартиру. Старьём, естественно. А вообще выглядит эта процедура так. Раз в месяц по кварталу проезжают грузовики с рабочими, которые закидывают в машину выставленные на улицу крупные предметы: мебель и бытовую технику. День объявляется властями заранее, и крупное старьё можно выносить на улицу дня за два до того, как придёт машина.
Каждый бельгиец мечтает иметь свой дом. Именно дом, а не квартиру. Пусть это будет маленький дом, а не большая квартира, но главное, чтобы он стоял на своей земле, и значит – это хорошее место. И тогда то, что дом мал, не будет замечаться, и что участок земли не в очень удобном месте, о вкусах не спорят, но, в общем, бельгиец будет доволен. Если же у него есть большая квартира в городе, это уже не то, не тот кайф, значит человеку не очень повезло в жизни. Хотя я знаю многих москвичей, да и о парижанах слышал, которым даром не нужны загородные дома, была бы хорошая городская квартира. А отдохнуть можно и в отеле в любом конце света, не заморачиваясь заботами о деревцах и кустиках вокруг дома. И не скажешь, вроде, что это - менталитет. Ведь и среди нас, и среди французов тоже есть много любителей иметь свой дом, помимо квартиры или вдобавок к квартире. А вот бельгийцы в основной массе считают – только свой дом!
Кстати, фасады домов в старинных кварталах Брюсселя узкие. Оно понятно, городские власти брали налог с длины фасада. И вот домики в городах были узкие и длинные. Первый этаж – или магазин или мастерская. Второй и последующие этажи, если есть, для жизни семьи, а средневековые семьи были большими, под одной крышей могло жить несколько поколений, как ныне в кварталах для недавних жителей Азии и Африки. На первом этаже со стороны двора жили слуги. То есть, понятно, что за каждым домом – маленький дворик, и зайти туда может только домочадец, это часть дома, частная, а не городская территория.
Но вернёмся к современным бельгийцам. Многие для осуществления своей мечты, иметь собственный дом, берут ссуду в банке, и затем отдают её, во многом себе отказывая, в течение 20 – 25 лет. То есть, как и наши молодые семьи, если берут ипотечный кредит на дом или квартиру. И тут нашего гида снова понесло. Прямая речь: «Вы должны понимать, что богатство Бельгии не от продажи природных недр страны, как делает это сейчас Россия, а от труда, достаточно производительного, и от экономии. От экономии, которая славянам покажется гнусной и отвратительной. А здесь это норма. Это не хорошо и не плохо. Это другая жизнь».
То обстоятельство, что меня, славянина, определили человеком щедрым, не слишком уважающим сквалыжничество, меня порадовало. И я даже с благодарностью начал посматривать на гида. А то, как в России трудятся, вряд ли этот лысоватый длинноволосик видел даже тогда, когда жил в России. Не тот социальный слой. А уж экономить-то семьям в нашей стране часто доводилось, да и сейчас многим приходится. Но я приехал посмотреть, как здесь, именно здесь, люди живут. И как жили. И я буду слушать этого гида, не вступая в дискуссии, потому что интересной информации он даёт много, ему нравится его дело.
Бельгия - небольшое, но сложно организованное государство. Тридцать тысяч квадратных километров разделены на три региона: Брюссель – столица, на юге – Валлония, на севере – Фландрия. Во всех регионах свои правительства и свои парламенты, и они занимаются материальной жизнью, экономикой. Так же есть разделение по языку. Из десяти с половиной миллионов жителей на фламандском говорят примерно 65%, процентов 30 на французском и немного на немецком. У языковых сообществ есть тоже свои правительства. Они занимаются «не материальной» жизнью: образованием, культурой, спортом, культурными и общественными связями.
Кстати, тогда, во время моего путешествия в 2011-м году, в Бельгии не было правительства страны. Бельгийские политики никак не могли прийти к компромиссу и создать его. Хотя жители страны были рады этому обстоятельству, объясняя свою точку зрения так: пока нет центрального правительства, все деньги идут на нужды регионов. А с правительством сразу начнутся расходы на армию, на помощь развивающимся странам. Да ну его, это правительство! говорили бельгийцы. Не все, конечно. Некоторые усматривали, что это прямой путь к трём странам: Фландрии, Валлонии и городу-государству – Брюсселю. Ну да бельгийцы сами разберутся, как у них там всё должно быть устроено. Мы-то на достопримечательности посмотреть приезжали.
