Процесс по делу Золушки начался в десять утра. К этому часу в зале были не только сама истица и обвиняемый с адвокатами, но и толпа зрителей, привлечённых каретой из тыквы и конями с головами крыс у ступеней дворца правосудия.
Золушка положила руку на конституцию и произнесла клятву.
- Золушка, - начал адвокат, - правда ли, что подсудимый, господин Шарль Перро, был вашим психоаналитиком в течение прошлого года?
- Именно так, - кивнула девушка в бальном платье. – Я доверяла ему самые интимные тайны.
- И как он поступил с вашей, так сказать, историей болезни?
- Он опубликовал её.
В зале ахнули.
- Вы заключали договор о неразглашении перед сеансами терапии?
- Нет, сэр. Но я просила уважать моё право на тайну частной жизни.
- И что же он?
- Он обещал. Но несколько месяцев спустя я увидела на прилавке лоточника… Увидела... – Золушка вытерла слёзы носовым платком.
- Книгу? – Подсказал адвокат. – С вашим именем и полным описанием истории.
Раздались гневные восклицания.
- Да. Я была совершенно уничтожена. Эта книга словно отняла у меня право на жизнь.
Адвокат драматически развернулся к подсудимому. Покачал головой, как будто в недоумении, и снова обратился к Золушке.
- Вы связывались с господином Перро после… инцидента?
- Да. Я попросила отозвать тираж.
- И каким был его ответ?
- Он сказал, что это всего лишь художественное произведение, и он делает со своими записями всё, что пожелает, по праву авторства и…
- И?
- И назвал меня бедной дурочкой.
Зал зашумел, заставив судью пустить в ход молоток.
- Ваша честь, подсудимый грубо нарушил право моей клиентки на неприкосновенность частной жизни. Он воспользовался своей властью над бедной, угнетаемой сиротой. И не только украл у неё личную тайну, но и вовсе отказал ей в правоспособности! И к тому же применил по отношению к моей подзащитной дискриминационный термин «дурочка», проявив свой сексизм, упёртые шовинистические принципы и откровенную женофобию!
Все уставились на писателя, сидящего за решёткой.
- Нельзя исключить, что он латентный нарцисс! – Торжествующе проорал адвокат.
Шарль Перро нервно поправил парик. Судья обернулся к нему.
- Что вы можете сказать в своё оправдание?
- Я был в состоянии аффекта, - твёрдо ответил писатель. – Золушка проявила себя как существо, лишённое дееспособности и готовое на всё за одну стеклянную туфлю из моей коллекции сувениров.
По залу побежал шёпот. Автор гордо задрал подбородок:
- В ситуации с психологическими консультациями я выступал как юридическое лицо. Госпожа Золушка была осведомлена, что её история может не только послужить сюжетом сказки, прошу заметить, для детей, но и стать основой моей будущей диссертации.
- Хорошенький пример вы подаёте детям, - съязвил адвокат.
- У меня зоофобия, - потупился писатель. – Я очень боюсь крыс. А она притаскивала этих тварей, размером с приличную лошадь. В первый раз, кстати, я вообще потерял сознание.
- Это не помешало вам воспользоваться частной жизнью бедной девушки, - усмехнулся адвокат.
- В то время я ещё не осознал всей глубины нанесённой мне травмы. Но до сих пор я вижу во сне эти зубастые и усатые морды. Бессмысленное насилие над генетикой и моей психикой.
- И вы считаете, что это даёт вам законный повод возомнить себя владельцем авторских прав на личную историю подзащитной?
- Я не упоминал её паспортных данных, - огрызнулся Перро. – И да, я уверен, что она не может выступать правообладателем своего психопатического бреда.
Адвокат потёр руки и громогласно обратился к залу:
- В общем, дело ясное, дамы и господа. Изолировать от общества этого человека – задача правосудия и наша с вами святая обязанность.
Судья стукнул молотком и привстал.
- Господин адвокат, прошу воздержаться от поспешных заявлений. Суд удаляется для обсуждения вердикта. А у вас – судья ткнул молотком в сторону Золушки, - есть пока время убрать за вашими конекрысами навоз со ступеней дворца.
