(подробности по тегу "закреп")
- Вези нас в Педжо, лодочник, - предложил Айко ошалевшему от ужаса Пенсу.
Рот лодочника открывался и закрывался, словно он желал заорать в ужасе, но голос его пропал, как это бывает в страшном сне. На его лице не осталось ничего, ни ярости, ни отвратительно-сладкой ухмылки, ни нетерпения в ожидании непонятно чего — только паника, очевидно, взявшаяся за него столь крепко, что он попросту потерял ощущение реальности. Подумав, я решил для себя, что навряд ли когда-нибудь захочу оказаться на его месте, в окружении четырёх явившихся к нему среди ночи странных молодых людей, по крайней мере один из которых желает отправить его к праотцам — и, кажется, вполне способен на это.
- Как... Что это?… - еле выдавил он из себя, беспомощно озираясь вокруг и, очевидно, даже не зная сейчас, куда ему смотреть, и у кого спрашивать.
- Лучше бы Вы не интересовались тем, что Вас не касается, - заметила Жанна ровным, как деревянная линейка, голосом — Мы торопимся, очень торопимся, если Вы до сих пор этого не поняли. Включите свет внутри, чтобы мы вошли.
Лодочник всё ещё стоял столбом.
- Быстрее, мразь, - процедил Айко, и я вдруг, леденея, понял, что эти слова попросту не могут принадлежать ему, хотя бы уже потому, что он никогда и ни с кем не разговаривал таким злобным, ненавидящим каждую клеточку, каждый атом в теле собеседника, голосом. Теперь это был не Айко, а какой-то чёртов дух из жуткой сказки, который был вызван из неких кромешных преисподен, чтобы служить, служить и ещё раз служить Райсверк. Столько ненависти попросту не могло принадлежать живому, нормальному человеку. Просто не могло, и всё тут.
Но лодочнику, вернее, в этом случае уж, скорее, нам это пошло только на пользу. Бледный как покойник, даже учитывая отнюдь не яркий лунный свет, еле пробивавшийся сквозь тяжёлую пелену туч, идущую откуда-то с северо-востока, он скользнул в темноту своего убежища, а уж там стал судорожными движениями, как пёс, желающий выйти на улицу, скребётся во входную дверь изнутри, скрестись руками о стену рядом со входом. Наконец, он что-то там нашёл, чем-то щёлкнул, и внутреннее убранство лодочной станции озарилось неярким желтоватым светом.