Когда сосед по подъезду перестал звать Душкина на рыбалку, то он сообразил, что оказался для него, видимо, не слишком фартовым компаньоном, а коли так, значит, ни удачи, ни улова с ним ему не видать.
Душкин не огорчился, поскольку заядлым рыболовом никогда не был, а только еще больше уверовал в свою невезучесть. А когда Сухарев, приятель Душкина, попросил его стать свидетелем на свадьбе, то поначалу решил отказаться по причине своей невезучести. Однако, увидев доверчивый и умоляющий взгляд Сухарева, всё-таки согласился наперекор собственным предрассудкам, чтоб не обидеть приятеля отказом.
И вот, когда настал день бракосочетания, Душкин поехал за невестой Сухарева…
Машина остановилась напротив дома, где их уже поджидали. Из-за кособокого забора и ворот без калитки выглянули женщины: послышались возбужденные голоса и у этой символической преграды, уже утратившей свое истинное назначение, возникла вполне объяснимая суматоха.
Душкин, увидев всё это, неожиданно обмяк от внезапно нахлынувшей вялости, нехотя открыл дверь автомобиля и боязливо ступил затёкшими ногами на обочину дороги.
— Выкуп!.. Выкуп!.. Так не отдадим… Гони выкуп! — кричали по ту сторону неказистого забора.
Душкин стушевался и, оглядываясь по сторонам, словно ожидая подмоги, неуверенно двинулся навстречу громким голосам. И пока он медлил, туда подоспели самые ловкие и нетерпеливые.
Суета и гомон шуточного выкупа невесты нарастали, однако Душкин не испытывал от этой игры ни удивления, ни тем более удовольствия. Она представлялась ему назойливой и фальшивой, как шаткий, никчемный забор меж приземистых домов, да и сами эти дома с грязно-серыми фасадами и ржаво-коричневыми крышами раздражали его своим видом, как старые, трухлявые грибы.
Но в этой перепалке и разноголосице Душкин уловил девичий, переливчато-звонкий голос, до боли ему знакомый.
Он словно очнулся и, щурясь, начал всматриваться в ту сторону, откуда послышался этот завораживающий голос. Через мгновение он увидел в дверном проёме худенькую девушку в сиреневом платье со светлыми пуговками из алюминия.
Она засмеялась голосом, похожим на колокольчик, потом что-то произнесла, а Душкин, онемев от неожиданности, застыл в проходе.
Девушка, взглянув на него, снова рассмеялась, но кто-то из наседавших сзади толкнул Душкина в спину и он лишь едва успел ей улыбнуться. А где-то рядом звякнул, брошенный кем-то, кошель с пятаками, послышался хохот и не очень настойчивые крики:
— Мало!.. Мало!.. За так не дадим!
Однако живую преграду аккуратно оттеснили, как использованную декорацию; игра скомкалась, так никого не захватив по-настоящему, и Душкин вместе с остальными направился в дом.
По стертым деревянным ступеням они поднялись на второй этаж, где проживала невеста, а затем с шумом и радостным переполохом ворвались в квартиру.
Душкин, остановившись в тесной прихожей, сумел разглядеть посреди комнаты невесту в белом свадебном платье и ее бледное, взволнованное лицо с неподвластными, будто танцующими губами, которыми она сотворила простую, но удивительно милую улыбку.
Затем всё закружилось, как в хороводе. И когда они направились в загс, то Душкин уже позабыл про незнакомую девушку в сиреневом платье со знакомым, как колокольчик, голосом.
Следующая глава.
