В этой статье мы рассмотрим качественно важные аспекты произведений Замятина "Мы" и Хаксли "О дивный новый мир".
Замятин "Мы"
Репрезентация будущего
Запись 1-я. Конспект: «Объявление. Мудрейшая из линий. Поэма»
«Да здравствует Единое Государство, да здравствуют нумера, да здравствует Благодетель!»
Я пишу это и чувствую: у меня горят щеки. Да: проинтегрировать грандиозное вселенское уравнение. Да: разогнать дикую кривую, выпрямить ее по касательной – асимптоте – по прямой. Потому что линия Единого Государства – это прямая. Великая, божественная, точная, мудрая прямая – мудрейшая из линий…». (Цитата из: "Мы" Замятина)
Будущее «Мы» - единое государство без конфликт, идеально слаженное. Государство, где все работает, как единый механизм. Мир, который подчиняется нормам и правилам, где нет места воображению. Жизнь, подчинённая Часовой Скрижали. Прямая линия, без изгибов, внезапностей и разрыва. Монотонность и рутина, которая объединяет всех нумеров.
Организация пространства
Замятин «Мы» - Запись 4‑я. Конспект:
Дикарь с барометром. Эпилепсия. Если бы.
«А так среди своих прозрачных, как бы сотканных из сверкающего воздуха, стен – мы живем всегда на виду, вечно омываемые светом. Нам нечего скрывать друг от друга. К тому же это облегчает тяжкий и высокий труд Хранителей. Иначе мало ли что могло быть. Возможно, что именно странные, непрозрачные обиталища древних породили эту их жалкую клеточную психологию. «Мой (sic!) дом – моя крепость» – ведь нужно же было додуматься!» (Цитата из: "Мы" Замятина)
Такого понятия как «личное пространство» в обществе Мы – нет. Прозрачные одинаковые квартиры, чтобы было удобнее следить за нумерами. Всегда на виду, позволено лишь опустить шторы по специальному разрешению. То есть, заранее согласовать и поставить в известность.
Устройство общества
Замятин «Мы» - Запись 3-я. Конспект: пиджак. стена. скрижаль
«Каждое утро, с шестиколесной точностью, в один и тот же час и в одну и ту же минуту мы, миллионы, встаем как один. В один и тот же час единомиллионно начинаем работу – единомиллионно кончаем. И, сливаясь в единое, миллионнорукое тело, в одну и ту же, назначенную Скрижалью, секунду, мы подносим ложки ко рту и в одну и ту же секунду выходим на прогулку и идем в аудиториум, в зал Тэйлоровских экзерсисов, отходим ко сну…». «Буду вполне откровенен: абсолютно точного решения задачи счастья нет еще и у нас: два раза в день – от 16 до 17 и от 21 до 22 единый мощный организм рассыпается на отдельные клетки: это установленные Скрижалью Личные Часы. В эти часы вы увидите: в комнате у одних целомудренно спущены шторы, другие мерно по медным ступеням Марша проходят проспектом, третьи – как я сейчас – за письменным столом. » «Много невероятного мне приходилось читать и слышать о тех временах, когда люди жили еще в свободном, то есть неорганизованном, диком состоянии. Но самым невероятным мне всегда казалось именно это: как тогдашняя – пусть даже зачаточная – государственная власть могла допустить, что люди жили без всякого подобия нашей Скрижали, без обязательных прогулок, без точного урегулирования сроков еды, вставали и ложились спать когда им взбредет в голову; некоторые историки говорят даже, будто в те времена на улицах всю ночь горели огни, всю ночь по улицам ходили и ездили.» (Цитата из: "Мы" Замятина)
Этот отрывок можно рассматривать и как устройство общества, и как репрезентацию будущего. Общество «Мы» - организованные, живущие по часам «люди». У «людей» нет имени. Они будто бы безликая масса, каждый под своим номером, как детали конструкции. Люди встают, начинаются и завершают работу в одно время. Возможно единственное, что различает их – досуг в свободный личный час. В данном отрывке сопоставляется мир «Мы» и прошлое дикарей. Люди «Мы» не знают свободы, не понимают прошлой жизни без организации времени, без расписания с точностью до минуты. Общество здесь масса, безликие детали являющиеся частью механизма. И только личный час предоставляет им выбор, призрачную свободу выбора. Общество живет по общим правилам и нормам. Если не кто-то из нумеров не следует нормам, то следует праздник Правосудия. Донос на другого нумера – обязательное дело.
Хаксли "О дивный новый мир"
Репрезентация будущего
«Серое приземистое здание всего лишь в тридцать четыре этажа. Над главным входом надпись «ЦЕНТРАЛЬНО ЛОНДОНСКИЙ ИНКУБАТОРИЙ И ВОСПИТАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР» и на геральдическом щите девиз Мирового Государства: «ОБЩНОСТЬ, ОДИНАКОВОСТЬ, СТАБИЛЬНОСТЬ».» «Отцы и матери, братья и сестры. Но были еще и мужья, жены, возлюбленные. Было еще единобрачие и романтическая любовь.
— Впрочем, вам эти слова, вероятно, ничего не говорят, — сказал Мустафа Монд.
— «Ничего», — помотали головами студенты.
Семья, единобрачие, любовная романтика. «
— Ну что ты, милая. Всего неделю-две, не больше. Я проведу сегодня вечер в клубе, за музыкальным бриджем. А ты, конечно, полетишь развлекаться?
Ленайна кивнула.
— С кем сегодня?
— С Генри Фостером.
— Опять? — сказала Фанни с удивленно нахмуренным выражением, не идущим к ее круглому, как луна, добродушному лицу. — Неужели ты до сих пор все с Генри Фостером? — укорила она огорченно.
Отцы и матери, братья и сестры. Но были еще и мужья, жены, возлюбленные. Было еще единобрачие и романтическая любовь.
— Впрочем, вам эти слова, вероятно, ничего не говорят, — сказал Мустафа Монд.
— «Ничего», — помотали головами студенты.
Семья, единобрачие, любовная романтика. Повсюду исключительность и замкнутость, сосредоточенность влечения на одном предмете; порыв и энергия направлены в узкое русло.
— А ведь каждый принадлежит всем остальным, — привел Мустафа гипнопедическую пословицу.»
«— Теперь у нас Мировое Государство. И мы ежегодно празднуем День Форда, мы устраиваем вечера песнословия и сходки единения.» (Цитата из: "О дивный новый мир", Хаксли)
Будущее Хаксли – эра Форда, с деятельностью которого, по мнению героев, началась новая эра в истории человечества. Мировое государство – это стабильный мир, разделённый на касты. Все делают всё вместе, одинаково. Все люди этого будущего принадлежат друг другу. Люди не рождаются, а производятся, крепнут в инкубаторах, взрослея на определённых программах и нормах. Нет религий. Вместо «О, мой Бог» люди будущего Хаксли восклицают «О, мой Форд». Чувств не существует.
Организация пространства
«Во всех четырех тысячах зал и комнат Центра четыре тысячи электрических часов одновременно пробили четыре. Зазвучали из репродукторов бесплотные голоса:
— Главная дневная смена кончена. Заступает вторая дневная. Главная дневная смена…». (Цитата из: "О дивный новый мир", Хаксли)
Каждое помещение отведено для определённых людей или процессов. Зал оплодотворения, Младоприемник, залы неопавловского формирования рефлексов. Или парк за здание, где «будущие идеальные дети» играют парами в примитивную игру. То есть, нет некой свободы перемещения как у людей прошлого. Все чётко и структурировано, каждое помещение отведено для какого либо процесса и ничего более.
Устройство общества
«— Они вырастут, неся в себе то, что психологи когда-то называли «инстинктивным» отвращением к природе. Рефлекс, привитый на всю жизнь. Мы их навсегда обезопасим от книг и от ботаники. — Директор повернулся к няням: — Увезти.» (Цитата из: "О дивный новый мир", Хаксли)
Общество Хаксли словно идеально спроектированный, продуманный проект-механизм. ««Главноуправители поняли, что насилием немногого добьешься. Хоть и медленней, но несравнимо верней другой способ — способ эктогенеза, формирования рефлексов и гипнопедии». То есть, формирование организма/тела происходит под наблюдением, чтобы не было изъянов или неточностей, формирование рефлексов, к примеру отвращение к природе, через электрошок, и внушение голосом, уроки.
Общество Замятина в «Мы» находится в более жёстких рамках, если сравнивать с обществом Хаксли. Многие вещи, опущенные шторы, которые требуют розового билета у Замятина, строже, чем у Хаксли. Люди находятся на виду, живут в прозрачных квартирах. То есть, само общество Замятина находится в прямом доступе государства. Общество Хаксли и Замятина объединяет оторванность от чувственных проявлений, они могут не знать что это и не понимать как «дикари» создавали семьи, вынашивали детей итд. Герои Хаксли имеют имена (с отсылками, если можно так выразиться, к деятелем прошлого), в то время как у Замятина люди-нумеры. Мне показалось, что героев этих антиутопий объединяет некая «невозможная ностальгия», они очень часто обращаются к прошлому, иногда осуждая или не понимая тех людей. Я бы сказала, что оба государства подавляют людей. Проще загнать человека в рамки и сделать всех одинаковыми/или разделить на касты, чем управлять людьми с разными взглядами и мировоззрениями. Но, как мне кажется, главная разница между антиутопиями Хаксли и Замятина состоит в том, что Мир Хаксли дает право выбора, в то время как у Замятина нет ни единого шанса на этот выбор.