Вера
Он был завзятым атеистом,
Гордился с этого собой,
А сын был верующим истым,
Учась уже семинаристом,
Он приезжал к отцу домой.
**
Они все спорили. Бывало,
Он, распаляясь, говорил:
- Мне вашей веры на смех мало,
Она невежество питала,
А мне мой разум все открыл!..
**
В приезд последний снова в споре
Сошлись, присев покушать лишь…
- Ну, вот скажи: людское горе,
Которого, - он начал, - море, -
Как ты мне Богом объяснишь?
**
Я помню вот что для примера:
Лет пять мне было иль с того –
В село нам - немцы, что холера!
И за убийство офицера
Давай стрелять чрез одного.
**
Нам повезло, а в двор соседний
Ворвались к бабе Груне в дом…
Где был твой Боже милосердный? –
Грудной ребенок был последний –
Проткнули запросто штыком…
**
Ну, в чем, скажи, вина младенца?
Как Бог твой мог то допустить,
Коль если бы был он?.. Штык под сердце,
Не взрослому, а крохе в тельце –
За что позволил так убить?
**
Так что – не надо! Уж знакомы
О Боге байки с ранних лет…
- Петрович, эй, ты нынче дома? –
Сосед промеж в ворота грома
Позвал, к ним заглянув в обед.
**
Они спустились вглубь подвала –
Вино Петрович там держал.
Он с винограда, что давала
Лоза по осени, немало
Вина домашнего отжал.
**
- Ты это…. Дай пяти литровку! –
КамАЗ с ремонта пригоню,
Смотаюсь быстренько в Гриневку –
Проведать надо кума Вовку –
С деньгами после заверну.
**
Петрович в вечер темный этот
Из церкви сына долго ждал,
Среди вопросов и ответов
Нашел для споров новый метод –
И применить его желал.
**
По «Богословию Гольбаха» -
Там, средь язвительных картин,
С издевкою, без тени страха
С юмористическим размахом
Бог «разбивался» в прах и дым.
**
Уж ближе к полночи раздался
Машины запоздалой шум.
Сосед, похоже, возвращался
И гнать быстрей, видать, старался –
Мотор ревел, дав фору двум.
**
И вдруг – удар глухой, и следом –
Визг запоздалый тормозов…
Петрович сразу замер телом,
Вдруг посерел намокшим мелом,
Рванулся, сбив с двери засов.
**
КамАЗ, пробив забор у дома,
Уткнулся мордою в подвал.
Петрович сбоку от пролома,
Без тени жизни или стона,
Увидел – сын его лежал.
**
Он бросился, к нему склонился,
Главу руками приподнял…
И на колени подрубился –
Фонтанчик крови к небу взвился
От головы, что он держал.
**
Дверь заскрипела у КамАЗа:
- Петрович…. Как он?.. Как попал?.. –
Сосед, сползя под явным «газом»,
С подбитым высинюшным глазом,
Дохнув винищем, зашептал.
**
Но тот, как будто уж не слыша,
Вдруг к небу голову рванул.
От сына, что уже не дышит,
Кулак окровавленный выше,
Как бы грозя, вверх протянул.
**
И вспыхнули глаза вдруг дико,
Как будто провалились внутрь,
И смесью шепота и крика
Здесь, у земли и неба стыка,
Внезапно содрогнулась грудь:
**
- Эй, ты!.. Ты там…. Над небесами!..
Зачем ты сына мне убил?
Себе забрал?.. А мы тут – сами!?.. –
И долго так, блестя глазами,
Он небу темному грозил.
