Девяностые годы нарушили привычный уклад совхоза «Пешков». Со всей страны повалили беженцы, переселенцы, да и просто любители лёгкой жизни. Целые семьи теряли свои дома и оседали в чужих краях. Беженцы из Литвы, Латвии, Казахстана заполнили улицы совхоза. Совхоз «Пешков» славился на всю Башкирию своими бестужевскими коровами и породистыми свиньями.
Совхоз состоял из известных фамильных кланов, имевших многолетнюю историю. К их мнению прислушивались, считались с их авторитетом. Чужаков принимали настороженно и подозрительно, им не прощали промашек, одаривали кличками, неохотно принимали в свои ряды. Соседские отношения строились постепенно, исподволь. Зыбкая соседская дружба могла быть разрушена в любой момент неосторожным словом или делом.
Вы читаете повесть "Полинка". Книгу в мягкой обложке, можно заказать по почте, а электронная версия книги доступна для скачивания на моем сайте dinagavrilova.ru.
Гусевых, так же как и остальных пришельцев, прибившихся перестроечной волной к спасительным берегам совхоза, встретили холодно. Соседи недоверчиво поглядывали из-за заборов, ревностно следя за перемещениями вчерашних горожан. К ним долго присматривались. Хозяин, непьющий, охочий до работы, вызвал невольное уважение сельчан, а нарочитая набожность Елизаветы Захаровны и Валентины была для убеждённых атеистов как кость в горле. Ни для кого не стали секретом воскресные совместные вылазки семейства Гусевых в церковь. Но со временем все привыкли к этой семье.
Гусевы жили обыденной деревенской жизнью. Быт в совхозе «Пешков» был налажен почти как в городе: все дома газифицированы, дороги заасфальтированы. Отопление домов по всей Башкирии было централизованно, у каждого крестьянина был индивидуальный газовый вентиль, повернув который он впускал в свой дом тепло и комфорт. Ушли в историю печки и голландки, чугунки и ухваты тоже были отправлены на свалку истории. Центральная усадьба представляла собой почти образцовую картину: стройные ряды кирпичных особняков с ровными палисадниками, утопающих в зелени и цветах.
Единственной брешью в этом раю было отсутствие работы и мизерные зарплаты. Лучше всего в этом божьем уголке жилось пенсионерам. Все остальные жители совхоза страдали от нестабильности. Выплату зарплаты иногда задерживали по полгода.
Домашние устои для Поленьки с переездом в деревню совсем не изменились, после школы её ждали молитвы и чтение божественной литературы. Под наблюдением бабушки она соблюдала обеты, говенья, посты по церковному календарю. Ко всему прочему должна была нянчить маленького брата Мишку.
Миша родился крупным малышом, весом больше четырех кило, этаким крепышом. Но, увы, у младенца с первых дней жизни врачи диагностировали язвенный колит. Бедный ребенок от болей плакал, чуть ли не постоянно,
плохо спал. Валентина была все время занята болезненным Митькой, повседневные заботы за новорожденным младенцем легли на пятнадцатилетнюю Полину.
Старшая сестра кормила, укладывала спать, гуляла с братиком. Каждое воскресенье возила в церковь в город. Девочка-подросток с малышом топала пешком на автобусную остановку. Народу в маленьком «пазике» было набито битком. Девочке было тяжело держать малыша на руках, но она пробиралась сквозь толпу, чтобы подойти поближе хотя бы к поручню и опереться — Мишка был очень тяжёлый, а ехать до города нужно было полчаса. Миша её называл мамой. На улице за её спиной шептались взрослые: «Сама еще ребенок, а уже родила...» Поленьке от этих слов не было обидно, она гордилась званием «мама». Младший брат рос чистоплотным, послушным крепышом.
Через год мама с отчимом отправились в очередное паломничество в тот же самый монастырь в Дивеево. Валентина неустанно возила старшего сына по монастырям, желая найти там ему здоровье. С малышом осталась Полина, ей помогала бабушка. Прожили они так почти три недели, так что когда паломники вернулись, Мишка не узнавал ни маму, ни папу и ни в какую
не хотел к ним подходить.
Валентина обзавелась в совхозе новыми друзьями, она умела произвести впечатление и легко сходилась с людьми. Бывшая секретарша с маникюром незаметно для себя превратилась в птичницу и садовницу, увлечённо читала журналы, интересовалась новыми сортами овощей. В семье Валентина твёрдо вела свою линию: она по-прежнему считала, что церковь, вера и молитвы помогут ей воспитать детей хорошими людьми. Полину не выпускали без братьев никуда, гулять со сверстниками ей категорически запрещалось. Дочь имела право выходить на улицу только в сопровождении маленького Миши или Митьки.
Весной Валентина с Ляпиным привезли из города две коробки. Дети сгрудились на кухне, где Валентина колдовала над нежными пушистыми комочками, издающими странный писк.
— Мама, а что это за цыплята? — спросила Поленька.
— Это индоутки, или мускусные утки. Продавщица сказала, что в природе они обитают в Америке прямо на деревьях, — ответил Ляпин. — Каждая за год сносит примерно сотню яиц. Утка заглатывает все блестящее. Поэтому, Полина, гляди, чтобы во дворе не было осколков стекла, гвоздей, кусочков металла.
— Эта птица многих сделала состоятельными людьми, — говорила оживлённо Валентина. — Эти утки едят почти все и, говорят, даже меньше, чем обычные утки. У нас рядом пруд, так что никаких забот с ними не будет.
Николай с удовольствием слушал жену и ещё раз про себя порадовался, что вывез семью из города. Валентина полностью обжилась в деревне, лихо экспериментировала с новыми сортами овощей. Жена всеми силами старалась обеспечить семью. Вначале ради эксперимента приобрела индюков, потом завела цесарок. Разведение цесарок было совершенно ново для совхоза. Обычно разводили кур, гусей или уток.
— Цесарки болеют гораздо реже кур, — говорила увлечённо Валентина мужу. — А самое главное, мы убьём сразу двух зайцев: получим диетическое мясо и заодно избавимся от колорадского жука. Говорят, цесарки пожирают колорадских жуков и их личинок, и учить их этому не нужно — это у них в крови заложено.
— Так они ж тебе всю картошку разворотят, — осторожничал Ляпин.
— Не разворотят, — уверенно парировала Валентина. — Я узнала, что цесарки не разгребают лапами землю, так что твоей картошке ничего не грозит.
До неё в «Пешкове» никто не пробовал выращивать этих странных птиц. Так же страстно она разводила брюссельскую капусту.
В хлопотах и заботах незаметно пролетели два года.
Если вам нравится повесть, поддержите автора. Не посчитайте за труд поставить лайк( палец вверх) и поделиться в соцсетях со своими единомышленниками ссылкой на канал.
Читать другие деревенские истории:
Шурка