Часть 56. Утерянный успех...
Часть 54. О тех, кто командовал...
Часть 1.....
Ну и еще один пример поподробнее. Я вернулся, уж не помню, откуда, в наш штаб. Начальник штаба обрадовано сказал:
- Ты, старший лейтенант, очень кстати. Мои штабисты и офицеры связи в разгоне: вот тебе срочное задание - давай свою карту...
Кстати о картах. Я не помню случая, начиная с 1942 года, где бы мы не находились, чтобы у меня в планшетке не было крупномасштабной карты местности боевых действий полка. Картографическая служба работала четко, без сбоев и очень оперативно. Даже при крайней "непоседливости" нашего "отдельного". Честь и слава военным топографам и картографам!
Итак, начштаба на моей карте нанес расположение наших подразделений, потом поставил значок:
- Вот здесь командный пункт пехотного полка, с которым мы взаимодействуем. Покажи командиру полка наши данные и передай на словах... – далее он изложил суть поручения.
Я добирался до пехотного КП минут сорок-пятьдесят, вдоль переднего края. Временами меня прижимал к земле артиллерийский и минометный огонь. Добрался. Караульный начальник, вызванный часовым, пропустил меня в блиндаж. Там на столике из снарядного ящика с коптящей лампой, сварганенной из стрелянной гильзы, стояли бутылки, валялась какая-то еда. У столика сидели два вдрызг пьяных офицера. Один из них майор - командир полка. Увидев эмблемы на моих погонах, он налил стакан и крикнул:
- Садись, танкист! Выпей, друг, за нашу многострадальную пехоту! И клюнул носом...
Я, обескураженный, выскочил из блиндажа. Меня выручил сметливый часовой, позвав из соседней землянки начальника штаба полка.
Это был молодой, серьезный (и совершенно трезвый) капитан.
- Не обращайте внимания! - кивнул он в сторону командирского блиндажа. - У вас поручение?
В штабной землянке он нанес на свою карту наши данные, а на моей - свои. Четко ответил на вопросы нашего начштаба. Выполняя все это, он выслушивал рапорты, отвечал на телефонные звонки - было ясно, что полк воевал по его командам и все нити боевой жизни полка он держал в руках.
- А как же…? - спросил я, поднимаясь, и кивнув в сторону двери.
- «Надеюсь на скорые перемены» - ответил он. Беда, что его поддерживает замполит. Он и сейчас с ним в блиндаже...
Хочу подчеркнуть: начальники штабов всех уровней, без сомнения, элита военной интеллигенции. Мне довелось встречаться, в разных обстоятельствах, со многими начальниками штабов полкового уровня многих частей. Это были люди разные по характеру, манере себя держать, но я не могу припомнить ни одного из них, о ком я мог бы отозваться неуважительно. Это они дополняли достоинства своих командиров и нейтрализовали их недостатки. Зачастую они сами становились командирами частей и соединений и успешно воевали.
Увы, немало прошло времени, пока отсеялись малопригодные и научились грамотно воевать и продвинулись на командные должности способные офицеры. Они и повели нас к победе. И надо благодарить Бога, что он уберег от репрессий Г.К. Жукова, вовремя освободил из заточения К.К.Рокосовского и многих других талантливых боевых командиров, которых не успели перемолоть жернова сталинских лагерей.
Здесь, в заключение, следует хотя бы кратко упомянуть и политический комсостав. Конечно я не "расскажу про всю Одессу" - политический аппарат в армии был громоздким и сложным механизмом и требует специальных исследований. Тем более, что в последнее время, о нем налицо много разноречивых, иногда очень критических суждений. И, в частности, о его необходимости в новых условиях.
Поэтому - только о моих наблюдениях и впечатлениях. А они начали создаваться со знакомства с комиссаром и политруком наших питерских курсов. Это были образованные, хорошо подготовленные к проведению воспитательной работы специалисты. Они умели складно излагать свои мысли и владели, так мне казалось, приемами психологии.
Они были, как бы сказать лучше - "отцами духовными". А духовная поддержка нам - курсантам в тех сверхтяжелых условиях, действительно была нужна. Они, не делая нудных докладов и скучных лекций, умели в беседах и разговорах находить слова и сведения, поднимавшие настроение и укреплявшие веру в победу. Даже в такие тяжелые для Питера дни, когда нас предупреждали о возможном превращении, по тревоге, наших курсов в особый стрелково-пулеметный батальон (в случае прорыва немцев на каких-то участках в пригородах. Возможно они иногда с некоторым избытком употребляли розовые тона. Мы это понимали и прощали, тем более, как сказал поэт, иногда человек "сам обманываться рад". Вероятно, критически настроенный читатель, сочтет написанное мной о комиссаре и политруке, незаслуженным "панегириком" (восхвалением), но я с ним не соглашусь. Я еще тогда пришел к убеждению, что именно такие, умные и образованные воспитатели, в армии необходимы. Но они, непременно, должны быть достойными, заслуживающими уважения людьми. Ну, не ангелами с крылышками, а только честными. И без пятен... А в новой нашей армии, они еще более по моему необходимы. Но не такие, о каких я собираюсь написать ниже.
Не могу не напомнить о комиссаре автобата, с которым я ездил в марте 1942 года в Ленинград. Я уже писал, что выменивая ценности за картошку у умирающих от голода людей, он являлся стяжателем - мародером. С каким чувством будут слушать солдаты его разглагольствования, узнав от водителя об этой сделке?
Никакого уважения также не заслужил комиссар (позднее - замполит) нашего танкового полка КУЧЕРЯВЫЙ Григорий Васильевич . Он был самовлюбленным краснобаем, почти не бывал на передовой и ни разу не использовал, полагающийся ему по штату, танк. Только раз он надел комбинезон и танкошлем, чтобы сфотографироваться возле своего танка. Зато часто, без нужды гонял на передний край политруков, комсорга: ему требовались сведения для очередного политдонесения. К тому же он был подловат. Я уже упоминал о его донесении на меня в Главное Политуправление из-за моей шутки, которую он преподнес как крамолу. (Часть 20)
Буквально все в полку обрадовались, когда в 1944 году, он был снят с должности "за высокомерие и нескромность". Так что и политкомандиры бывают тоже разные.
Впечатления о замполитах от артиллерии... (Михин Петр Алексеевич "Замполиты. Взгляд из окопа")
Хочу добавить, что ликвидация института комиссаров, резко изменившая их роль в армии, никак не отразилась на политработниках низших подразделений. Этим "политикам", ежечасно находившимся в солдатской среде, было не до речей и докладов. Они, как и командиры рот, были всегда на виду. И агитировали в основном своим примером. Поэтому их и "выбивали" из строя, также часто, как и командиров рот. Честь и слава этим славным воинам.
* * *
Хорошее и плохое, как известно, часто соседствуют в нашей жизни. Конечно, куда приятней писать о хорошем: О мужестве, достоинстве, военной чести. Но автор не мог не коснуться того негативного, что не могло не волновать нас, а зачастую, во времена боевой страды, отзывалось на наших судьбах. Возможно, в других частях было по-другому. У них не снимали командиров полка. Помпохозы один за другим не становились ворюгами и не приобретали чрезмерно устойчивой привычки ежедневно "наступать на пробку". Может нам просто не повезло. Но так было. Ниже приводится еще один печальный пример, но из жизни другой части...