Революционная терапия моноклональными антителами, стоимость которой может доходить до десятков тысяч евро за пациента, может стать лечением от коронавируса в богатых странах. В ее истории и перспективах разбиралась испанская газета EL PAÍS. «СПИД.ЦЕНТР» публикует перевод статьи.
Это памятная фраза от лауреата Нобелевской премии: «Лень — мать хорошей науки. Творчество рождается в моменты, когда вам нечего делать». В одном из таких перерывов от повседневных обязанностей аргентинский ученый Сезар Мильштейн, автор фразы, придумал объединить раковую клетку — бессмертную и безудержную — со скромным лейкоцитом, производящим антитела для защиты человеческого организма. Получился замечательный Франкенштейн, своего рода лейкоцит, способный бесконечно производить защитные белки. Мильштейн и его коллега, немец Жорж Келер, изобрели фабрики антител. В 1984 году они получили за это Нобелевскую премию по медицине.Сегодня тот всплеск творчества становится основой революции. Техника получения очень специфических антител — так называемых моноклональных — открыла новый фронт в войне с болезнями. Семь из 10 самых продаваемых медикаментов в прошлом году были моноклональными антителами, такими как трастузумаб, который увеличил выживаемость пациентов с очень агрессивными опухолями молочной железы. При отсутствии на сегодняшний день более перспективных экспериментальных препаратов против коронавируса взгляды ученых обращены на моноклональные антитела. Президент США Дональд Трамп уже считает эту битву выигранной, победив COVID-19 после получения экспериментального коктейля из этих антител. «У нас есть лекарство», — заявил он 11 октября.Вот как это работает:
Испанский вирусолог Луис Энхуанес из Национального центра биотехнологии (CSIC) в Мадриде прекрасно помнит день, когда он вернулся на родину после пяти лет работы в Национальном институте здравоохранения США. Он приземлился в Мадриде 1 апреля 1980 года с новой технологией аргентинца Сезара Мильштейна в руках. «Насколько мне известно, я был первым, кто создал моноклональные антитела в Испании», — вспоминает Энхуанес. 40 лет назад он разработал антитела против вируса африканской чумы свиней и теперь возглавляет испанскую миссию в европейском проекте MANCO, который ищет эффективные моноклональные антитела против нового коронавируса.
«После I квартала 2021 года начнутся клинические испытания на людях, если все пройдет гладко», — объясняет Энхуанес. В ближайшие недели моноклональные антитела, вмороженные в сухой лед, разработанные командой из Университета Эразма в Роттердаме (Нидерланды), прибудут в столицу самолетом. Группа Энхуанеса проверит, работают ли они на гуманизированных мышах, инфицированных коронавирусом. «Это гиперускоренный проект», — говорит вирусолог.
Европейская инициатива, однако, отстает от двух американских компаний, ведущих гонку: Regeneron и Eli Lilly. Препарат, которым лечили Трампа, представляет собой коктейль из двух антител: одно, полученное от генетически модифицированных мышей, и другое, извлеченное у пациента. Американский президент заявляет, что этот экспериментальный препарат от Regeneron является «лекарством» от COVID-19, но ни его безопасность, ни эффективность еще не доказаны в большом испытании. Оксфордский университет тестирует его с сентября на 2000 пациентах.
Успех не гарантирован, и он не будет легким. 13 октября органы здравоохранения США временно приостановили исследование около 300 госпитализированных пациентов, получавших бамланивимаб, моноклональное антитело производства Eli Lilly, после выявления потенциальной проблемы безопасности, которая в настоящее время исследуется. Как и в случае с экспериментальными вакцинами против COVID-19, ученые сжимают работу, обычно длящуюся более десяти лет, до нескольких месяцев. Несмотря на это, Энхуанес оптимистичен: «Наверняка моноклональные антитела появятся раньше, чем вакцины».
Вирусолог Изабель Сола, также из Национального центра биотехнологии, считает, что спрос на моноклональные антитела будет настолько велик, что рынка хватит для многих производителей. «Одна компания не сможет обеспечить весь необходимый объем продукции», — предупреждает Сола. Regeneron подсчитал, что сможет произвести дозы для 300 000 человек в ближайшие месяцы, но каждый день подтверждаются именно 300 000 новых случаев в мире. Группы риска в богатых странах, такие как пожилые люди и люди с ожирением, могут стать основными получателями терапии.
Дефицит может подорвать цены на и без того чрезвычайно дорогие лекарства. Ежегодная цена лечения моноклональными антителами для человека с раком в Америке составляет около $ 143 000, хотя препараты для лечения инфекционных заболеваний стоят необъяснимо меньше — около $ 30 000, согласно исследованию Университета Питтсбурга, проведенному в 2018 году. Аргентинский ученый Сезар Мильштейн, умерший в 2002 году, в свое время сожалел об этой спекуляции. «Я в ужасе от цен, которые берут за некоторые из моноклональных антител, нацеленных на опухолевые клетки. Я прекрасно знаю, сколько стоит их разработка. То, что они просят, возмутительно», — заявил он в интервью для документального фильма «Огонек. История Сезара Мильштейна» (2010).
Помимо Regeneron, Eli Lilly и Project Manco, множество групп ученых ищут моноклональные антитела к новому коронавирусу. По оценкам Wellcome Trust, в разработке находятся не менее 70 экспериментальных методов лечения. Одну из таких групп представляет биолог Лайя Фернандес из Института биомедицинских исследований Августа Пи и Суньера (Idibaps) в Барселоне. Ее команда не использует мышей, а ищет суперантитела в сыворотке крови 500 человек, которые уже переболели COVID-19. Фернандес, все еще не имеющая промышленных партнеров, надеется создать в течение двух месяцев коктейль из четырех или пяти очень мощных антител к новому коронавирусу.«Моноклональные антитела не будут вводиться всей популяции», — объясняет биолог. «На профилактическом уровне они могут быть предоставлены группе риска и медицинскому персоналу. На уровне лечения, я думаю, они должны быть направлены на самые тяжелые случаи», — говорит Фернандес.Структурный биолог Инес Муньос и иммунолог Луис Альварес-Вальина хотят пойти еще дальше. Их команды не используют мышей или сыворотку крови пациентов. Вместо этого они изучают на атомном уровне взаимодействие между вирусами и клетками человека с целью разработки «синтетических антител», которые блокируют инфекцию. Если технология моноклональных антител использует и умножает успешные трюки в живых существах, Муньос и Альварес-Вальина хотят превзойти саму природу.Их цель очень амбициозна: создать в течение двух лет искусственные антитела, способные нейтрализовать вирус SARS-CoV-2, а также другие коронавирусы, которые будут передаваться от животных к людям в ближайшие годы. «Они могут быть чрезвычайно полезны перед лицом будущих вспышек эпидемии», — считает Альварес-Вальина. Исследователь говорит о формировании «глобального иммунитета» против различных коронавирусов. О цене этой стратегии Муньос из Национального центра онкологических исследований (CNIO) говорит прагматично: «Самое главное, чтобы она работала. Затем процесс может быть оптимизирован, чтобы максимально снизить стоимость».Когда аргентинец Сезар Мильштейн и немец Жорж Келер опубликовали свое открытие моноклональных антител в журнале Nature в 1975 году, в конце они добавили: «Это может быть полезно для медицинского и промышленного использования». Ученые думали убрать эту фразу в последний момент. Мильштейну она показалась слишком «самонадеянной».
Ссылка на оригинал: https://spid.center/ru/articles/2829