Есть и такое в моей коллекции авторских свидетельств, о чем напомнил один из комментаторов статьи про булеву алгебру. Это изобретение посвящено троичному счетному триггеру.
С ним дело обстояло так. В цифровой технике давно известна и популярна схема счетного триггера, построенного на 6 элементах И-НЕ она называлась схемой "трех триггеров" например в монографии, выдержавшей уже много изданий. В свое время шеф перерисовал ее таким образом, как показано на рисунке слева, что сделало предельно понятной ее работу и очевидным превращение в апериодическую путем добавления седьмого элемента, индицирующего окончание переходного процесса в каждой фазе.
Как я уже писал, в годы обучения в аспирантуре, да и потом, когда я носил гордое звание младшего научного сотрудника с соответствующим вознаграждением, изобретательство было хорошей подработкой. Поводом для написания заявки на изобретение было, превращение какой-нибудь известной цифровой схемы в апериодическую, т. е. имеющую выход отображающий окончание переходных процессов, за счет тех или иных ухищрений. Для счетного триггера, рассмотренного выше, этот прием уже был известен, а заявку написать хотелось и я придумал проделать тоже самое с троичным триггером. Как известно при описании изобретения надо опираться на прототип и суть в том, что предметом заявки являются как раз отличия предлагаемого решения от прототипа. В патентной библиотеке я нашел похожее устройство, дотянул его до обобщения известной схемы двоичного счетного триггера на случай троичного, что на самом деле и было изобретением. А уже имея прототип можно было следовать проторенным путем, патентуя дополнительный элемент, необходимый для индикации. В процессе защиты заявки мне пришлось встретиться с экспертом, который был одним из авторов упомянутой монографии. Мы как-то быстро нашли общий язык и я сумел убедить его, что если троичного счетного триггера, аналогичного предложенному и нет в их основополагающем труде, то изучив его не нарисовать выбранный прототип невозможно. Короче, через положенное время было вынесено положительное решение и вскоре я получил авторское свидетельство и, естественно, положенное вознаграждение. Но не прошло и пары месяцев со дня его опубликования, как я получил вызов в Москву на экспертное совещание по поводу его опротестования. Нельзя сказать, что я сильно обрадовался этому, но и не слишком расстроился. Вопрос рассматривала пара экспертов - уже знакомый и еще один из авторов той самой книги. В апелляции утверждалось, что схема, аналогичная предложенной, была описана в "Трудах Нижегородской радиотехнической лаборатории" еще 1954 году и в доказательство приводилась ксерокопия схемы из этой статьи, которую эксперты мне не показали в силу ее секретности. В процессе обсуждения ситуации стороны зашли в тупик, тем более, что аргументы апелляции они в полной мере использовать не могли. Я понял, что ребятам зачем-то нужно признать чье-то авторское недействительным, скорее всего надо было выполнять план по этому пункту, а тут весьма кстати пришлось это заявление. Ну я пошел навстречу хорошим людям, с которыми я потом часто пересекался по вопросам изобретательства, и ни разу не пожалел о своем решении.
Вскоре мне пришло официальное уведомление об аннулировании моего изобретения с требованием вернуть авторское свидетельство, которое я успешно проигнорировал. Правда потом, при поисках в патентной библиотеке, я натыкался на описание этого злополучного устройства с позорным штампом "НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНО". Но это не конец истории. Через пару лет, когда я со своим старшим коллегой был на научной конференции в Киеве к нам (точнее к нему) подошел знакомый из орг. комитета и представил коллегу из Нижнего Новгорода. Это был мужчина предпенсионных лет и такой типичный ученый средней руки, как их изображали в плохих советских фильмах: слегка взлохмаченные поредевшие волосы неопределенного цвета, старомодные очечки, не очень свежая (пардон) рубашка со сбившимся набок галстуком, костюм, правда, приличный, но сидел на нем не очень. Он пожал руку моему напарнику, а затем, как мне показалось, осторожно и мне. При этом он сообщил, что является тем самым человеком, который лишил меня авторского свидетельства. Признаюсь, сказанное не произвело на меня должного впечатления. Во-первых, у меня изобретений было достаточно много и ценил я их также, как государство, т.е. от 20 до 120 рублей, а за опротестованное авторское деньги уже были получены и никто их у меня отбирать не собирался. А во-вторых, сфера моих интересов тогда была далека от бесед с престарелыми учеными и я не очень вслушивался в его оправданий своей кляузы. А зря. За те несколько минут, что мы успели пообщаться, он сообщил интересные факты, которые спустя много лет всплыли в памяти и, в частности, побудили изложить их здесь. Наш нижегородец в начале 50-х годов занимался триггерными устройствами, причем реализовывались последние на радиолампах. Триггер на ламповых триодах (схема на рисунке слева) изобретен в 1918 году Утльямом Эккльзом и Фрэнком Вильфредом,- схема на взгляд современного инженера вполне очевидна, но не следует забывать, что сам ламповый триод был изобретен не задолго до этого в 1906 году, причем его изобретатель Ли де Форест не правильно понимал принцип его работы.
Что показательно, когда современные инженеры воссоздали первый триггер (на рисунке справа) они год(!) провозились с его настройкой. Реализация трехстабильного триггера стала возможна с появления ламп с двумя управляющими сетками - гептодов в 30-х годах прошлого века. Они (гептоды) использовались в основном в супергетеродинных приемниках. По моим понятиям ламповая схема такого триггера, аналогичная приведенной на триодах, должна содержать три гептода, а если в Нижнем Новгороде действительно сделали ламповый троичный счетный триггер, то это устройство имело уже шесть(!) гептодов. Чтобы понять его сложность, напомним, что вполне приличный ламповый приемник Таллин 2Б (1950г.) построен всего на четырех лампах, а лучший вещательный приемник Фестиваль (1957г.) - на двенадцати. Понятно сколько разных технических проблем решалось в Нижегородской радиолаборатории при создании этого чуда и какие чувства испытал его создатель увидев через 30 лет, что у его устройства объявился новый автор. Так что ни какой обиды у меня на него нет, а есть только сожаление, что не воспользовался возможностью с ним пообщаться побольше, наверняка узнал бы много интересного. Больше всего меня интересовало для чего предназначалось это устройство. Теперь уже поздно.