Снова мысль настигает в объятьях зимы
Что вселенная эта, ветер и мы
Лишь дыхание чье-то не боле.
Чу! Кончается Дикое поле.
Провожая однажды в дорогу меня,
Молвил старец, присев у порога:
Твоё только то, что видишь с коня.
А прочее не от Бога!
Ну, давай же, гнедая, еще потерпи.
Нам ли думать с тобой о загробной степи.
Говорят, там бело, как от снега,
И ни боли, ни страха, ни века.
Ветер душу мою осушил, как стакан.
Где осталась врожденная гордость!
Гнедая неси меня сквозь туман,
Вскидывай белою мордой!
Между жизнью и смертью на самом краю
Я ярёмную вену вскрою твою,
И, напившийся крови, воспряну.
Наложу шов на теплую рану.
Вот вернемся, клянусь, жить начну по вине.
И как жить по обиде забуду.
Навек прирасту к горячей спине,
Чтоб только грива и удаль.
Только б видеть как пыль ускоряется прочь,
Как в паху у тебя зарождается ночь,
А в глазах отражается сеча,
За которой могильная вечность.
Только б слышать твой голос в потоке реки.
В бормотании древней дубравы.
Исчезните прочь друзья и враги,
Падите буйные травы!
Мы помчимся с тобою в тот самый предел,
Где мы станем ничто, где мы будем нигде.
Стук копыт раскатившимся громом
Повторится.
Ну, вот мы и дома!