По материалам "Петербургской газеты" 90-е годы XIX века
Весна пришла с нашу столицу, и петербуржец уже начал присматривать место для дачи вдали от суетного города. А в самом Петербурге начинается строительный сезон, и со всех концов империи, в особенности из близлежащих губерний в город стремятся рабочие люди – землекопы, маляры, плотники, каменщики и работники других специальностей и вообще без таковых. Ехать сюда их заставляет большая нужда, потому как в деревне прокормиться тяжелее, а здесь можно заработать на всю зиму, если повезет с местом. Но найти его бывает ох как непросто, и пройдет не одна неделя скитаний, чтобы бедный приехавший деревенский мужик или же баба сыщут себе подходящую работенку. Ночлежные дом на некоторое время становится местом для приюта таких вот бедолаг. В городе их не много, и они не могут предоставить койку для ночлега всем желающим. Нуждающихся в разы больше, и тогда оставшимся приходится ночевать на улице, а если идет дождь, что для нашего города является не редкостью, недалеко и до питерской больницы. Так и те забиты приехавшими на заработки деревенскими мужиками, которые по неимению работы и денег на жилье вынуждены были проводить ночи на улице – в основном под многочисленными городскими мостами и вследствие этого схватившие себе какое-нибудь воспаление.
Мы посетили ночлежный дом на Обводном. Нас сопровождал В.В. Комаров, председатель общества ночлежных домов Санкт-Петербурга. Он услужливо обо всем рассказывал без утайки. И очень сетовал на то, что на данный момент мест для ночлега приехавших с столицу рабочих очень не хватает все разрастающемуся нашему городу.
- Санкт-Петербург строиться. Рабочие руки нужны как никогда в летний сезон. А ночлежных домов в Питере всего четыре, и каждый на 250 – 500 мест. Мы уже обращались в городскую управу за помощью. Но у них нету на это средств. Приходится искать частных меценатов. И некоторые отзываются на наши просьбы. Уже мы таким образом собрали сумму на постройку пятого дома, в этом году будем закладывать.
Во время своего рассказа он неистово жестикулировал руками, и речь его была яркая. Было видно, что этот человек болеет всем сердцем за вверенное ему дело, и старается по мере своих сил улучшить сложившееся положение.
Посетили мы ночлежный дом уже ближе к ночи. У входной дубовой двери стоял привратник, а перед ним несколько человек рабочих, и упрашивали его впустить их. Но места уже давно все были заняты и перед ними он таким же нескольким десятков работяг дал отказ. С неба сыпалась мокрая крупа, и мне стало жалко этих бедолаг, которым, вероятно, сегодня предстоит провести ночь под открытым небом. Одеты они были в основном в простые рубахи и штаны, за спиной холщовые мешки, наполовину заполненные их небогатыми пожитками.
За ночлег необходимо внести плату – пять копеек. Но этот пятачок нисколько не окупает всех затрат на содержание ночлежника. Иногда, хотя и редко, впускают вовсе бесплатно, но это если имеются свободные места.
После некоторого совсем небольшого помещения, похожего на прихожую, мы попали в столовую. Ночлежников кормят два раза в день – утром и вечером. Утром дают щи, вечером чай. Хлеба дают целый фунт - полфунта утром ко щам и полфунта к чаю. Ужин закончился до нашего прихода и в воздухе еще витал запах свежего дешевого кушанья, какой обычно висит в воздухе трактиров рабочих районов. В углу висела икона и перед ней теплилась лампадка. Постояльцы сгрудились вокруг одного человека, сидящего в углу на табурете. Лица его за темнотой не было видно, но хорошо был слышен его плывущий под потолком надтреснутый голос. Он читал вслух какую-то книгу религиозного содержания, и окружавшие его слушали с большим вниманием, особенно женщины. Некоторые из них кончиками своих платков утирали слезы. Все так были увлечены, что на наше появление никто из них не обратил никакого внимания. Только двое молодых рабочих из задних рядов обернулись, безучастно взглянули на нас, и снова повернули свои головы в угол столовой, где сидел читающий.
Мне предложили щей, которыми потчуют ночлежников. Я согласился, и повар зачерпнул из бочка большой поварешкой суп и налил мне в тарелку. Конечно, это не пища питерского ресторана, но щи были достаточно сытными, хотя и жиденькими. Меня убедили, что все готовится здесь из свежих и качественных продуктов. Я удивился, что за пятачок вряд ли бы где в питерском трактире или же на постоялом дворе удалось купить такую тарелку щей, хотя мяса там было, честно говоря, немного. На вкус они оказались достаточно сносными. Хлеб, который мне предоставили ко щам, также меня удивил свой свежестью.
Затем мы попали именно в само спальное посещение. Нары, сколоченные из грубых досок и наскоро покрашенные, высились в два ряда, разделенные перегородками. У каждого места в изголовье имелся деревянный ящичек, который служил одновременно и подушкой, и сундуком для складывания скромных пожитков. Воздух был тут кислый, сказывалось большое скопление давно немытых человеческих тел. В помещение висел запах смазанных сапог, пота, махорки, прелой овчины, который обычно сопровождает бедного населения столицы.
Многие уже улеглись на свои места, и были видны выступающие с нар голые немытые ноги с почерневшими ногтями. Где-то в углу слышался гутой грубый храп, и он заглушал такие же, более тонкие и тихие. Воровства здесь почти не бывает, как рассказал мне сопровождавший меня, народ все-таки стесняется тащить у своего же собрата по несчастью. В другом помещении для ночлега ситуация была схожая, только воздух был тут чище и свежее.
Со второго этажа нар на меня взглянули два ребячьих озорных глаза. Я спросил мальчугана, с кем он тут.
- С тятенькой, барин, - ответил бойко мальчуган, и тряхнул своими русыми волосами. - Пока места он не может себе найти. Уж сколько маемся. Все никак. Он по камню работает. Да не можем работу найтить. Покамест тут приходиться.
Я пожелал им удачи. С утра они опять пойдут в поисках работы, и если повезет и найдут подходящее место, то непременно снимут себе угол – мечта любого ночлежника.
С тяжелым сердцем выходил я из этого заведения. Думал я, что недостаточно еще делается у нас для рабочих людей, и обеспечения их быта. Необходимо менять что-нибудь, и ответственные за это люди должны с большим энтузиазмом исправлять сложившееся положение.