(подробности по тегу "закреп")
Я засунул своё аляповатое сооружение под кровать, уселся в кресло, взял какую-то книгу и, читая её, стал ждать десяти вечера.
На тот момент было уже начало пятого — времени до десяти было более чем предостаточно, даже скорее, чересчур много, и книги мне хватило лишь до восьми вечера, после чего я было опять начал клевать носом — может быть, от скуки, может быть, ещё от чего-то — и поразмышляв над этим своим состоянием, решил, что Жанна всё равно разбудит меня своим звонком, и лёг на матрац уже осиротевшей без постельного белья кровати. Телефон Райсверк я на всякий случай положил поблизости, чтобы в случае чего не проспать этот звонок и всё остальное тоже.
Сон сморил меня быстро — мой организм словно бы предчувствовал, что впереди мне предстоит нелёгкий, вполне возможно, что даже готовый расщедриться на некоторые серьёзные телесные увечья путь, и решил, что лучше бы ему отдохнуть загодя, и я провалился в бездны сна быстро, буквально мгновенно, едва моё тело приняло более или менее горизонтальное положение — и это несмотря на то, что я был одет, и должен был чувствовать сильное нервное напряжение перед таким событием, как бегство из быстро сходящего с ума интерната, который я за год с небольшим в нём обучения привык воспринимать как нечто гораздо более стабильное и спокойное, спокойное даже до тошноты, особенно по сравнению с тем, что происходило в нём сейчас. Не меньше бы, наверное, сейчас меня должны были мучить вопросы, которые я оставлял без ответа, решившись на бегство отсюда, но в этот момент меня они не сколько не беспокоили.
Я спал поверх покрывала, полностью, исключая разве что обувь, одетый, и при включённом свете, чего раньше со мной случалось разве что в глубоком детстве или на одной или двух пьянках в старших классах школы с моими друзьями в Бретони, когда я напивался так, что мог ложиться хоть на ковре, расстеленном на полу между диваном и орущим на полную мощь телевизором.
Я даже не видел страшные — или какие-либо другие — сны, которые могли быть как-то связанны с прошедшими уже перипетиями и надвигающимися на меня теоретическими проблемами, хотя нормальный человек должен был увидеть их, так как обычно, если наши проблемы не желает решать уставшее сознание, за это берётся подсознание, и превращает их в гротескные, порой даже устрашающие образы, наслаивающиеся и переплетающиеся с друг-другом, как в сюрреалистических картинах или стихах.