Преследования колдовства в Западной Европе были гораздо масштабнее, но и России не удалось полностью избежать этого явления.
Острое неприятие колдовства во всех его проявлениях (привороты, заклинания, заговоры, порчи и др.) было характерно для всего христианского мира раннего Нового времени. Магия считалась направленной против самих религиозных основ государства. Церковь и светская власть объединили усилия в борьбе с нею.
У восточных славян со времен Киевской Руси колдовство наказывалось довольно жестко, но в зависимости от тяжести преступления — от штрафов до сожжения, ведь само понятие «ведовства» определялось довольно широко: от владения магическими книгами и письмами-оберегами, травами и зельями, до непосредственной магической практики. Казни за такие преступления, в том числе массовые, зарегистрированы еще в Средние века. Так, в 1227 г. в Новгороде сожгли четырех колдунов, а в 1411 г. в Пскове были сожжены двенадцать ведьм.
Закономерно, что в делах о ведовстве нередко было сложно собрать улики, непосредственно свидетельствующие о вине подозреваемого. Это компенсировали обычным способом следствия. Как и в других делах по обвинению в тягчайших преступлениях, частью следственных мероприятий были пытки. Считалось, что показания, данные под пыткой в большинстве случаев истинны. Изучение следственных дел о колдовстве в 16−17 вв. показало, что пытки в этих делах применялись шире, чем в иных случаях. Как и в Западной Европе, считалось, что боль может победить овладевших человеком демонов.
Мужчины подвергались преследованиям не меньше, чем женщины. Пол, социальный статус, национальность, даже возраст — ничто не спасало колдунов от рук палача. В 1647 г. в волшебстве обвинили старую женщину и пытали кнутом и водой, но судья приговорил только к 11 ударам для судебной пытки: «больше того пытать не смели, потому что стара».
В 1693−94 гг. у жителя г. Козлов случайно обнаружили «воровское заговорное письмо от ружья», то есть колдовство, защищающее от оружия (слово «ружье» 17 в. означало оружие вообще). На допросе и под пыткой мужчина признался, что хранит этот оберег уже лет десять, но не знает грамоты и не понимает написанное. Вместо казни он был отправлен в вечную ссылку.
Вера в колдовство была абсолютной и в народе (который зачастую сам расправлялся с ведьмами и колдунами), и при царском дворе. В 1643 г. мужчину приговорили к сожжению за то, что он якобы сглазил царицу Евдокию Лукьяновну, а в 1676 г. Милославские обвинили в колдовстве своего конкурента в борьбе за влияние А. С. Матвеева. Подобные наветы не были большой редкостью.
Суд, осуществлявший от лица царя правосудие, оберегал духовную чистоту государства, пытая и казня еретиков и колдунов. Интересна статистика наказаний за магические преступления. Историки В. Кивельсон и Р. Згута, исследовав более двухсот пятидесяти дел 17 в., подсчитали, что казнили около 10% обвиненных.
Иногда подозреваемые могли отделаться лишь порицанием, как в случае, описанном иностранцем Адамом Олеарием. Тогда двое иностранцев, художник и врач, были обвинены в колдовстве, потому что у них был скелет. В итоге все обошлось, но скелет изъяли.
В начале 18 в. преследования усилились, когда Петр I проникся европейской идеей о колдовстве как договоре с дьяволом. При Екатерине II государство уже не считало колдовство уголовным преступлением.