День подходил к концу, но стояла утомительная жара, такая нехарактерная для конца июня. Воздух был до такой степени сухой, что дышать было невозможно. Да, и что можно было бы ожидать после месяца засухи. За это время небо не проронило ни единой капельки дождя, и казалось, что всё живое вокруг ожидало долгожданный летний дождик. До такой степени всё молчало. Не было слышно даже пения какой-нибудь маленькой птички. И трава, и деревья стояли, не шелохнувшись, ожидая что-то необыкновенное.
И, действительно, с запада поднималась жестокая чёрная туча, загораживая уже заходящее солнце. Но сквозь неё ещё можно было увидеть золотистые последние лучики солнца, боровшиеся с небесной стихией. А туча не давала им проходу: она неумолимо двигалась вперёд, приводя за собой беспощадный ураганный ветер, готовый снести всё на своём пути.
В такую погоду мало кто решиться высунуть свой нос на улицу. Но, несмотря на приближающуюся бурю, сквозь не кромешную тьму, можно было увидеть девушку, идущую по дороге в сторону ближайшей деревни. Ветер дул ей в лицо, развевая её длинные светлые кудри, но он не мешал ей двигаться вперёд. В её походке чувствовалась какая-то лёгкость, слишком сильно было её желание достигнуть своей цели.
Она словно возвращалась в своё детство. Здесь, в этой деревне, она проводила все свои летние каникулы. Только здесь она могла увидеть свою бабушку и сестру. Но бабушка её умерла около двух лет назад, и с тех пор она не бывала в этих краях. Она любила эту деревню, ведь с ней у неё были связанны её лучшие детские годы, она нашла здесь настоящих друзей, которых уже тоже слишком давно не видела.
Но вот на горизонте появился знакомый домик. Он, казалось, остался прежним: таким, каким он был ещё при жизни бабушки, но всё-таки в нём что-то изменилось. Он уже не имел того первозданного вида, как прежде. А огород вокруг дома весь порос травой.
У Дины словно защемило сердце. Тяжело было осознать, что всё уже не будет как прежде. И мир в её глазах будто переменился в один миг. То ли слёзы грусти, а, может, и радости накатились у неё на глазах. Но, недолго раздумывая, она вошла в калитку знакомого сада.
Дорожки сада заросли травой, а местами и крапивой. Ещё в недавнем времени раскидистая плодоносная яблоня теперь потеряла свои листья и стояла обнажённая, будто на дворе зима. На грядках уже ничего не росло, да и вряд ли их можно было назвать таковыми, это скорее было изрытое мышами и кротами поле. Складывалось такое впечатление, что здесь ни ступала нога человека.
«Да, - думала Дина, - какой нужно быть бездельницей, чтобы до такой степени запустить сад. Интересно, что вообще Ира здесь делает? А, может, её здесь тоже не было?»
После таких мыслей Дине стало не по себе. Уже пошёл дождик, а идти ей было некуда. Она быстро побежала к двери, в надежде на то, что Ира окажется дома, но к её самым глубоким опасениям, худшие предчувствия оправдались.
Вокруг сверкали страшные молнии, и во всю лил дождь. Она села на до боли знакомые ступеньки крыльца. Это, наверное, была самая отвратительная ночь в ее жизни. В её памяти промелькнули старые картины, все ее детство. Она вспоминала, как много лет назад ее разлучили с сестрой Ирой, когда разошлись их родители. Она осталась с матерью и вынуждена была с ней уехать в Петербург. А в этом году из-за некоторых обстоятельств ей пришлось вернуться в Москву. А Ира все это время жила с отцом и бабушкой. И после смерти бабушки двух сестер разлучили. С тех пор они виделись очень редко.
Находясь в такой ситуации, а особенно после тяжелого пути, но, стараясь думать о приятном, Дина и не заметила, как уснула. Она бы так и продолжала спать, если бы ее не разбудил легкий удар в бок.
-Вставай, лентяйка, - услышала она сквозь сон. Открыв глаза, она увидела перед собой темноволосую девушку, с большими голубыми глазами, как орех, которые излучали свет и радость. Лицо девушки озаряла улыбка, придавая ему какую-то мягкость и доброту. – Ты что, не узнаешь меня? Да! До такой степени тебя довели, если ты не можешь узнать даже собственную сестру.
- Ирка! – воскликнула Дина и бросилась ей на шею.
- Ну, хватит этих излишеств! Пойдем лучше в дом, а то так и заболеть можно.
Ира, схватив Дину за руку, повела ее в дом. Даже в доме все осталось по-прежнему. Впереди была лестница, ведущая на чердак. Слева от двери стоял все тот же потрепанный старый диван, а возле него телевизор, который всем своим видом говорил, что уже давно находится в нерабочем состоянии. И вся комната словно дышала какой-то пустотой и одиночеством. И нельзя было понять, откуда взялась эта тоска, тоска не известно по чему или по кому. Дине хотелось заплакать, но слезы, как проклятые, не хотели увидеть свет, они таились где-то в недрах души. Она, наконец-то, спустя столько лет поняла, что она повзрослела, что мир вокруг нее уже не та детская сказка, которую она видела прежде. Мир– это жестокость. Он оставляет только самых сильных и не дает жизни слабым. Сейчас она почувствовала себя марионеткой в руках судьбы, которая готовила ей тяжелые испытания.
Безумно устав после дороги, Дина поднялась на свой родной чердак, где прошло все ее детство. Только он видел и знал обо всем, что творилось в душе у Дины. А сейчас, когда Дина лежала на своей кровати, а сквозь окно пробивались первые лучики летнего солнца, он точно шептал ее что-то, успокаивал и убаюкивал ее. Но солнце мешало спать, хотя Дина и не видела окно: ее кровать стояла справа от него. Красный свет от рассвета доходил даже до самых укромных уголков маленькой комнатки. Солнце звало за собой, но беззаботная лень и усталость, сморившая Дину, не позволяли ей подняться и насладиться картиной, которую можно увидеть только раз в жизни. Этот день он единственный, он и остальные не похожи друг на друга, поэтому наслаждаться рассветом этого дня можно было только сейчас. В распахнутые окна дул легкий свежий ветерок, приносивший шум утренней работы с карьера. «Люди уже работают, - думала Дина, - а я за ночь практически еще и глаз не сомкнула». Ей мешал еще уснуть вопрос: «Куда же ушла Ира под утро, как сестра могла так поступить с самой Диной, когда они не видели друг друга уже давно?»
Уже во всю пели утренние птицы, когда Дина, наконец, уснула. Ее сон убил в ней все опасения, все обиды, всю боль новой жизни. Сон оказался единственным лекарством от болезни, которая называется одиночество.
- Дин, доброе утро? Как спалось? – проговорила, торопясь, Ира и скрылась за дверью кухни.
- Хорошо спалось. А сколько сейчас времени? – Дина присела на перила кухонной терраски и посмотрела на солнце, пытаясь определить, какой же сейчас час.
- Время обеда уже. Я тебя ждала к завтраку, но ты так и не появилась, а будить я тебя не стала. Садись за стол, сейчас есть будем.
Дина нехотя сползла с перил и села за стол. Воздух был жаркий, и дышать было невозможно. Духота была даже в тени, под крышей террасы. Небо, казалось, сейчас упадет под давлением этой жары.
- Ира, а тебя можно спросить? - после долгой паузы наконец-то спросила Дина, - Что ты здесь делаешь, если везде такой бардак?
- Между прочим, это не твое дело! – помолчав, ответила Ира. В ее голосе чувствовалось недовольство.
Дина пожалела, что задала этот вопрос. Она не знала в чем тут дело, но ее съедало человеческое любопытство. Боясь сделать что-то не то, она молчала весь обед. Дина почувствовала невидимый барьер между ней и сестрой. Раньше все было иначе: сестра ей верила, она могла рассказать ей все, Дина отвечала ей тем же. А теперь ей впилась в голову мысль, что она оказалась ненужной Ире, неприятной обузой или просто «котом в мешке», которого подбросили так не во время. Эти мысли разрывали сердце ее, и поговорить уже было не с кем. Она боялась и слово сказать Ире.
- Дина, убери здесь все, а я пойду. Я тебя прошу, не спрашивай только куда. Я все равно тебе не скажу ничего. Пойми, мы теперь живем с тобой разной жизнью. Наши пути разошлись еще тогда, два года назад, теперь оставь меня в покое.
- А как же наши друзья?
- Я думаю, они скажут тебе то же самое. У нас своя компания, много новых людей, которые не поймут твоего появления.
Сказав это, Ира поднялась и быстрым шагом скрылась за домом. Дина слышала, как за ней скрипнула калитка, этот скрип напомнил ей крик боли. Ей хотелось сейчас сломать все, разбить всю посуду, которая стояла на столе и, наконец, убить себя. Она почувствовала себя совершенно лишней в этом мире: у нее теперь не было ни сестры, ни друзей. По ее душе прошли и потоптались жестокие люди, которые кроме своей ничтожной личности не видели никого. И одни из таких людей была Ира. Дина мечтала сейчас провалиться сквозь землю, этот мир ее уничтожил за один миг. На нее будто упало это тяжелое небо, этот жаркий воздух ее задавил. Слезы сами собой навернулись на глазах. Как она не пыталась успокоиться, зная, что слезы ей не помогут, ничего не получалось.
Дина сделала все, о чем просила ее сестра, и пошла прогуляться с единственной надеждой, что она все это забудет. Этот разговор не хотел никак выходить из головы ее, он разрывал ее на части. Она не чувствовала ничего, даже физической боли, идя босиком по сухим сосновым иголкам, а человек, который ничего не чувствует, мертв, точнее он может быть и живым, но души у него, к сожалению, нет.
Этот посаженный низкий сосновый лес не вызывал уже боле никаких ассоциаций. Лес, посаженный на переработанной земле, на песке (ведь здесь прежде был карьер), казался мертвым. Тишина убивала все вокруг. Только трудяги - муравьи ползали и суетились. Их было много, очень много. Все окрестное пространство просто тонуло в муравьином море. Они лезли на ноги Дине, кусали ее. Но ей уже было все равно, она не чувствовала даже этой адской боли.
Впереди показался знакомый овраг. Дина сразу же узнала старый карьер. Приближаясь к нему, она убеждалась, что там ничего не изменилось, только деревья немного подросли, а все остальное как прежде. И как прежде, выйдя из леса, она увидела огромный как в ширину, так и по протяженности овраг. Он тянулся на много километров вместе с дорогой, которая пролегала рядом. Все так же вода в карьере была темной из-за его глубины. Здесь небо сливалось с землей, создавая некую идиллию и гармонию с природой. Стоя на краю оврага, Дина жалела, что не умеет летать. Она видела, как над карьером парит огромная птица, распластав свои крылья. И зависть вкралась в сердце к ней. Птица свободна, все небо ее, ей больше ничего не надо и ничего ее не тревожит, только летай себе и летай, чего еще надо более? Дине хотелось прыгнуть, разведя в стороны руки, взмахнуть ими и полететь, чтобы позади остались все ее проблемы и несчастья, а впереди ждала ее новая жизнь. Может быть, она и полетела бы, но уже не туда, куда летела эта птица, если бы кто-то не остановил ее.
- Ты что сумасшедшая? Тебе жить надоело что ли?
Дина обернулась и увидела молодого человека с испуганными глазами. Он смотрел на нее, и на лице его читалось недоумение от поступка Дины.
Солнце уже скрывалось за горизонтом, озаряя своими кровавыми лучами трубы городского завода и уводя за собой этот день. День, который еще с утра казался таким новым, а теперь стал уже дряхлым умирающим старичком.
- Как неумолимо уходит время, - с досадой сказала Дина, сидя на песке у воды и разговаривая со своим новым знакомым. - Сегодня мы молоды, вся жизнь у наших ног. А что будет завтра?.. Мы покинем этот мир, как этот день покинул нас. Ему на смену придут и другие дни, но они не будут похожи на этот. Некоторые из них будут добры к одним людям, а другие – к совсем иным людям. Так и каждый человек похож на эти дни… И мы когда-нибудь уйдем. У каждого из нас своя судьба, но пока неизвестно, определена ли она нам, или мы сами должны ее для себя написать… Ты молчишь… - повернулась она вдруг, обращаясь к Роме (именно так звали этого молодого человека). – А что ты можешь сказать… Ничего…
Тут Дина поняла, что он ее совсем не слушает. Он словно дремал с открытыми глазами, которые были устремлены к воде. Казалось, что он пытается смотреть сквозь водную гладь, которая, как зеркало, отражало вечернее небо, алый запад и первые звезды на летнем небе. Глаза Ромы будто сверкали, придавая его смуглому лицу какой-то царственный вид, который еще больше подчеркивался греческим профилем.
Стараясь его не тревожить, Дина тихо встала и направилась в сторону дома. Она совсем промерзла, ведь как с утра она ушла из дома босая в легком платьице, так весь день дома и не была. Ей зверски хотелось спать. Она мечтала сейчас уснуть мертвым сном и никогда больше не просыпаться. Ноги ее ныли от усталости. Они не хотели слушаться, поэтому Дине было очень тяжело взбираться по крутому склону карьера. Она уже не понимала ничего, даже и понимать не хотела. Ни о чем не думая, она, наконец-то, добралась до леса. Обернувшись, она увидела, что Рома так и сидит там, где она его оставила десять минут назад. И тут она поняла, что наделала. Она не знала о нем практически ничего, кроме имени, а это означало, что они могут никогда больше не увидеться. Дина в один миг нашла и потеряла друга, который был ей сейчас так необходим. Она хотела вернуться, но что-то помешало ей это сделать. «Раз так велела судьба, значит это кому-то нужно. Ничего в этом мире не делается просто так…» - рассудила Дина и медленным шагом направилась через темный уже лес к своему дому.
Жизнь продолжается, пока существуют восходы и закаты, дни и ночи, и, наконец, пока время течет. А мы плывем за ним по его течению, подстраиваемся под круговороты и водопады. И невозможно помешать ему. Время – сила, уничтожающая все вокруг, все преграды, которые ставит перед ним человек. Ведь сам человек лишь ничтожное создание, плод времени. Но время вечно, это единственное, наверное, что вечно в этом мире, а человек смертен, как любое живое существо. Человек всецело зависит от времени, без него он умрет, а время без человека обойдется. Так кто еще властелин мира человек или время?
Человек не чувствует влияние времени только во сне. Сон может противостоять времени, но опять же человек не может противостоять сну. Сон – это лекарство от всего, он лечит душевные травмы, физическую боль, он лечит от жизни, когда становится вечным. Мы не думаем сознательно ни о чем, когда спим, может, это и к лучшему…
Вернемся, наконец, к нашей героине. Влияние сна на нее уже прошло. И кто знает, как дальше сыграет с ней время?
«Тишина и одиночество – лучшие спасители от ошибок. Ах, если бы они были вечными! – подумала Дина, разбуженная звуками работы, которые принес, как обычно утром, ветер с карьера. – Я умоляю вас, люди, тише! Не убивайте тишину… Смешно, но они не слышат. Да, и кто слушать меня будет? Я всего лишь маленькая смертная, а их вон сколько. Одному, человеку не получится противостоять целому миру. Мир уничтожит восставших. Люди, всегда живущие под игом стадного чувства, не примут иноверцев. А они, как и я, изгнанники света будут искать свое пристанище, но лучший мир для нас, сумасшедший дом, наверное. Только там нас оставят в покое! Кто знает, сколько людей еще боятся слыть идиотами в глазах самых настоящих дураков. Так гибнет личность, под натиском стада. Так погибну и я…»
Размышления Дины прервал разговор, доносившийся с дороги. По голосам она сразу же узнала Ирку и Машу, свою давнюю подругу, которую еще ни разу не видела за все время, да и прошел только один день. Тихо, чтобы не наделать лишнего шума, Дина подползла к окну, выходившему на дорогу, и села так, чтоб ее не было видно с улицы. «Как нехорошо подслушивать, - пробормотала она пор себя, - а кто узнает? Об этом буду знать только я и этот чердак. Я не дура подставлять голову под топор палача, а чердак будет молчать. И из этого вывод, лучший друг или молчит, или это ты сам. Какое безумство!» И невольно у Дины вырвался смех, но, вспомнив, зачем вся эта конспирация, она подавила в себе желание смеяться.
Из разговора она поняла, что речь идет о ней. И ей стало с одной стороны очень любопытно, но с другой так противно то, что ее обсуждают у нее за спиной. По ее мнению, надо или высказывать все, что думаешь о человеке ему в лицо, или молчи, и пусть твои мысли уйдут с тобой в могилу.
- Ирка, успокойся. Неужели она тебе так мешает?
- Да, мешает. Свалилась, как снег на голову, а еще и думает, что она здесь кому-то нужна. А мне-то что делать? Ну, конечно, прям, взять ее под ручку и познакомить ее со всеми. «Вот моя сестренка любимая, Диночка», - так я им всем и скажу. Нашлась тут… Так ведь она как была дурой, так ей и осталась.
- То, что она раньше была немного не в себе, это точно. А сейчас об этом только тебе судить. Я с ней не виделась еще. Но раз ты так говоришь. Я тебе на слово верю.
И Дина слышала, как они смеялись. «Это они надо мной смеются, - сквозь слезы прошептала она. - Нет, я не буду больше рыдать. Я что, плакса какая-нибудь. Я сильнее вас всех вместе взятых! Я вам всем отомщу, клянусь, всем! И я не посмотрю, что Ирка моя сестра, а Машка моя уже бывшая лучшая подруга. Они узнают обо всем, что чувствую я сейчас. Они поплатятся за каждую мою слезу, за все, что они мне устроили». Дина внезапно почувствовала в себе прилив чувств и энергии, она сжала руки и еле удержалась от применения своей силы. Она хотела сломать чего-нибудь, но вовремя остановилась. Ей вдруг стало стыдно за то, что она поклялась отомстить своей собственной сестре, человеку, ближе которого у нее никого сейчас нет.
«Светает… Здравствуй утро нового дня,» – тихо проговорила Дина и присела на край оврага. Она видела отсюда все: водную гладь, отражавшую рассвет, деревья соснового леса и дорогу по ту сторону карьера, по которой уже двигались машины. Но почему-то все вокруг было ядовитого желтого цвета, от которого болели глаза. В воздухе будто было распылено миллионы желтых капель какой-то жидкости, которая придавала всему этот оттенок. Было такое ощущение, что смотришь на мир сквозь желтые очки. «Что же происходит? Почему сегодня такое утро?..». Но мысли Дины прервали чьи-то слова.
- Просто замечательное начало дня. Не ожидал тебя увидеть в такую рань, сейчас же еще пяти нет.
Дина обернулась и увидела Ромку. И в этот миг камень свалился с ее души; даже появилась улыбка, которая покинула ее уже давно. Она была рада его видеть, потому что в этот момент ей нежна была чья-то поддержка, ей надо было рассказать обо всем случившемся.
- Привет, - с улыбкой сказала Дина.
- Значит, сбежала от меня вчера.
- Прости, я не хотела… - и Дине вдруг стало очень стыдно за свой поступок. – Ты о чем-то думал, а я не хотела тебе мешать.
- Ладно, не извиняйся и не оправдывайся. Оправдывается только тот, кто хочет соврать, а правда сама никогда не покажется наружу. А что же тебя сейчас сюда привело?
- Не спится… А здесь я надеялась забыть о всех своих неприятностях.
- А что за неприятности?
Дина потупила голову, и ей показалось, что сейчас Рому не стоит нагружать ее проблемами. Они знакомы едва ли день, а тут она еще влезет.
- Давай забудем об этом. Я не хочу говорить. Может быть, когда-нибудь ты узнаешь это. А пока, я прошу, не будем упоминать.
- Твое слово… Кстати, я так и не знаю, как тебя зовут.
- Меня… - как бы удивилась Дина, но в голове у нее мелькнула мысль о том, чтобы придумать себе имя. Она ведь не предполагала, как Рома отнесется к ее, как ей казалось, ужасному имени. Но сейчас, как назло, ни одного имени в голову не лезло. – Меня зовут Диной.
- Это что же за имя такое экзотическое? – с иронией произнес Рома, вероятно, чтобы немного подшутить.
- Ну, как родители назвали, так теперь и живу. Вот теперь и существовать мне с таким именем всю жизнь. И, вообще, это собачье имя, у моего соседа собаку Диной зовут.
- Не расстраивайся. Красивое имя у тебя… - тут Рома посмотрел на часы. – Мне пора. Я надеюсь, еще увидимся.
- А как я тебя найду?
- Меня не надо искать, я сам тебя отыщу. Вот увидишь, если я буду нужен, меня всегда здесь найдешь… - сказав это, Рома улыбнулся и, повернувшись, тихим и легким шагом направился в сторону леса.
«Ну вот, опять я осталась наедине со своими мыслями. А они меня просто убивают, они мне жить не дают, пьют нещадно мою жизнь и радуются. Какие же они жестокие, мои мысли!»
Спасибо за то, что дочитали)) жду вашего мнения, если понравилось лайк и подписывайтесь, что бы не пропустить публикацию.)
Желаю Вам хорошего настроения, здоровья, любви, счастья и процветания!!!